Евгений Прошкин - Твоя половина мира Страница 7

— Фиксируйте все.

— Конечно, фиксируем.

...раньше, чем ему задали первый вопрос...

— Вы договаривались о встрече?

...Тиль уже знал: Федора Полушина больше нет. Следователь открыл дверь шире и, дружески взяв его за локоть, увлек в комнату.

— Вы договаривались о встрече? — спросил он. — Или пострадавший ждал не вас? Мог он сегодня кого-то ждать, как вы считаете?

— Не знаю... не знаю... — бубнил Тиль, мотаясь между стенным монитором и огромным аквариумом. Полушин любил рыбок. Федя Полушин маниакально любил своих рыбок. Теперь они сдохнут. Попросить фараона, чтобы пристроил их куда-нибудь в школу? Там сдохнут тоже...

— Кого сегодня мог ждать господин Полушин? — настойчиво твердил следователь.

— Не знаю. Никого. Он и меня не ждал. Мы никогда созванивались. Я просто брал билет и приезжал в Москву...

— Как часто?

— Раз в год примерно. — Тиль не обманывал, так и было. По разным документам и из разных мест, но приезжал. Иногда прилетал. Кстати... он приготовил в кармане ИД-карту.

— Представьтесь, пожалуйста, — будто бы спохватился Ефимов.

— Рихард Мэйн. Вот... — Тиль протянул документы. — О, это не обязательно, — отозвался следователь, принимая карточку. — Расскажите, герр Мэйн, как давно вы знакомы с Полушиным, когда в последний раз виделись...

Тиль отклеился от аквариума и, опустившись в кресло, начал рассказывать. Он сидел, проговаривая их общую с Федей легенду, и пытался подобрать фразу, способную расколоть служаку из прокуратуры. Бесконечное количество вариантов, и лишь часть из них — верные. Малая часть от бесконечности — это тоже много, но вот найти бы... Нельзя интересоваться напрямик. К этому они все готовы еще с университета, и у всех стандартный ответ: “Пока продолжается следствие, я не вправе...” Нельзя начинать с отвлеченной темы, это подозрительно. Да какие еще темы?! Федю убили...

Убить его могла либо абсолютно безвыходная ситуация, в которой любое действие — гибель... но в это Тиль не очень-то верил... Либо... Полушина убил такой же, как он сам. Это сделал тот, кому он не смог противостоять. Форвард, фронтсайтер. Как Алекса. Да, Насич называл их всех фронтсайтерами. Полушин называл иначе, и его тоже...

Пистолет. “Стейджер”. Вы что-нибудь о них слышали? Неудивительно, ведь они бесшумные. Простите, на этой работе быстро черствеешь... Композитная пуля. Вы в курсе, да? Нет, не беспокойтесь, его пощадили, второй выстрел был в сердце. Он не мучился. Когда?.. Совсем недавно, под утро. Вот только что увезли тело, мы еще даже осмотр не закончили. Так были у него враги или нет? Сосредоточьтесь, герр Мэйн, прошу вас.

Тиль и так был предельно сосредоточен. Ах да, просили-то его не здесь и не сейчас. Следователь произнес бы эту фразу, если бы Тиль попал в точку. И в одном из вариантов он попадает. Так что же он ему?.. Простая история: познакомились с женщиной и оба в нее влюбились. И Полушин благородно отошел в сторону — не желал мешать другу. Хотя сейчас, после стольких лет, Тиль понимает, что Федор любил гораздо сильней...

Вот на это он господина Ефимова и подцепил. Вернее, подцепил бы. Если бы выдал всю эту чушь. Вероятно, следователь побывал в похожем переплете, и... ну конечно! Ему мечталось, что друг уступит. О таком друге мечтают все. И никому не придет в голову, что уступить должен он сам.

Тиль продолжал что-то плести — про горнолыжный курорт, про то, как ребенок сломал ногу и они с Федей несли его до базы, — и продолжал перебирать варианты. Лично ему пока ничто не угрожало, поэтому форвертс и не проснулся, а специально смотреть вперед по пути к Федору Тиль считал бестактным. Полушин был слабым форвардом и со временем становился все слабее.

Федору было под пятьдесят, он появился первым. Когда ему исполнилось семь лет, он вдруг начал ощущать в себе чье-то присутствие. Родители целый год таскали его по психологам, пока Федя сам не понял, что с ним случилось. Он был уже не один, а вместе с Алексом Насичем — карапузом, гукающим где-то в Ирландии и знающим заранее, чем и во сколько его покормят.

Федя сказал, что у него все прошло, и стал нормальным ребенком — иногда случайно отвечавшим на вопросы, которые ему еще только собирались задать. Он чувствовал: в скором времени родятся и другие. Рано или поздно о них станет известно, и их начнут искать. И обязательно найдут, всех до последнего. Это было ясно и без форвертс.

Больше всего Полушин хотел быть обычным. Он ненавидел свой дар и глушил его транквилизаторами, пока не превратил себя в инвалида, а форвертс — в банальную интуицию. Он и так почти убил себя. Но почему-то сейчас, когда он стал настолько же безопасен, насколько и бесполезен, кому-то понадобилась его физическая смерть.

Это все-таки сделал форвард. Не местный. Местные могли застрелить Полушина гораздо раньше — было бы желание. Кто-то специально приехала Москву. Кто-то новый, из незнакомых. Чужой форвард.

— Ну, если вам больше нечего добавить... — Следователь развел руками. — Или что-то еще?..

— Нет. — Тиль медленно подошел к аквариуму и постучал ногтем по стеклу.

Раньше они просто жили — несколько человек, связанных одним даром. Теперь они разделились на своих и чужих. Кому это нужно? Кому угодно, только не им самим.

Следователь снова что-то спросил — Тиль, не отвлекаясь от рыбок, снова ответил. Он пытался рассмотреть, к чему все это приведет, но вокруг плыла какая-то дымка, обманчиво прозрачная. То, что он разглядел, ему не понравилось.

Тиль так и не понял, что же сегодня началось. Но он уже знал, что закончится это быстро.

Выйдя из ванной, Элен с сомнением посмотрела на аквариум — кому-то приспичило заводить в гостинице рыбок. И кто их тут кормит?.. Может, они думают, что она собирается?..

Элен побродила по комнате в поисках сигарет. На кремовом ковролине оставались темные разводы — она еще не вытиралась.

Прикурив, она встала у окна. Внизу по улице ползла разноцветная людская каша, на углу содрогался от ветра гигантский плакат “Глобал-Медиа”, рядом, тоже покачиваясь, переливалась вывеска “Юни-Лайн”. В офисном Здании напротив сгорбленные клерки нюхали свои пыльные клавиатуры. Один из них разогнулся и застыл с каким-то нелепым выражением. Нет, окна в ее номере непроницаемы снаружи. Хотя если бы... а, черт с ними со всеми — и с окнами, и с клерками...

Элен стряхнула пепел в аквариум и, поддев ногой уже ненужное полотенце, начала одеваться. Она не торопилась, и вызов застал ее за осмотром юбки.

— День добрый, — произнесли в терминале. Видеоканал был перекрыт.

— Это кому как, — буркнула Элен, откладывая юбку в сторону и разгребая на кровати кучу мятой одежды. — у?..