Владимир Марченко - Нежный враг Страница 7

— Дед, тебе нечего бояться. Ты станешь мне отцом. Мы будем заботиться о тебе, возьмём всю трудную работу в свои руки. Твой опыт нам будет нужен. Ты много пережил, видел добро и зло, знаешь разные ремёсла, умеешь лечить раны и добывать золотые камни. — Сказал Айкин и взял старика за руку. — Сделаю так, как посоветуешь ты.

Старик задумался. Он сидел на ящике и смотрел на огонь лампы. По морщинистому лицу, заросшему седой щетиной, можно было понять, что Нонг взялся решать трудную задачу.

— Я не должен тебе запрещать того, что ты ещё не испытал. Если будет нам трудно, вдвоём мы победим. Если приведёшь свою девушку, не буду возражать. Если она окажется хорошей хозяйкой, буду радоваться за тебя, а если станет мудрить и лениться, уйду в горы дальше. Будешь разбираться без меня. Не хочу видеть, как ты страдаешь. Ведь страдать буду тогда и я, потому что согласился стать твоим отцом. Ты не должен сделать ошибку. — В наступившей тишине прострекотал сверчок. — Позднее время пришло. Давайте отдыхать.

Степиков обработал шкуры на топчанах от клопов и блох, поэтому все спали крепко и спокойно. Лишь кот под утро забрался под травяную дерюгу к Василию и, помурлыкав немного, уснул.

К операции начали готовиться с утра. Степиков доставил из медицинского зала портативную лазерную установку, антисептирующие препараты, заживляющие и кровеостанавливающие гели. У Василия был хороший руководитель по медицинской практике. Он заставлял разбирать и собирать оборудование, находить неисправности и устранять. На манекенах студенты проводили простые операции. Степикову нравилось сращивать на муляжах сломанные кости, удалять омертвелые ткани. Это было на муляжах, которые в точности повторяли не только скелет человека, но и его внутренности, артерии и вены. Вместо крови вытекала подкрашенная водица.

Василий установил куполообразный экран над оперируемым местом, провёл кварцевание тканей и воздуха, разбрызгал по животу оперируемого болеутоляющий аэрозоль. Руки, проходя через прозрачный купол, обретали тонкий слой высокопрочного, но гибкого материала, обволакивающего пальцы. Тончайший луч разрезал ткани на нужную глубину. За его прохождением Степиков наблюдал по монитору, который в своём режиме давал картину проникновения, и подсказывал какую мощность лучше выбрать. Можно было довериться автоматическому программному управлению, но Василий решил работать самостоятельно, но согласно полученному плану, после того как он ввёл данные в компьютер.

Через пять минут хирург, нарушивший ещё одну статью закона о невмешательстве в биологическую жизнь, провёл обработку продолговатой узкой раны на животе и на органе заживляющими аэрозолями, после некоторого времени распылил гель защиты, который станет препятствовать попаданию спор и микробов, защищать рану от механического повреждения. Айкин спал, вдохнув порцию снотворного. Нонг два раза заглядывал, многозначительно кивал головой, дескать, не требуется ли помощь? Степиков мотал головой, полагая, что пожилой человек его поймёт. «Компрачикосы какие-то — вспомнил старинное слово из какой-то книги, прочитанной в далёком детстве, Василий. — Изуродовали ребенка, похоже, в грудном возрасте, так как его родители были низкого сословия, ему была уготована жизнь слуги или чернорабочего, не имеющего права обзаводиться семьёй, не было возможности стать отцом, хотя все органы были на своих местах. Изуверы. Можно так сказать». Василий решил не записывать в дневник практиканта этот шаг по освобождения человека из своеобразного рабства. Ему обязательно нагорит, за то, что вмешался в ход истории маленькой планетки. А что могут сделать? Не получит зачёт. Здрасте. Он уже сделал открытие. Кукурузовидное растение. А мучнистые корни. С гранеными зёрнами нужно как-то познакомиться поближе. Какое же это растение, если в колосе крепкие зёрна матового отлива с шестью гранями. Где они растут? Нонг отмалчивается, а парень чего-то боится. Разберусь.

— Пусть поспит, — сказал Степиков, собирая оборудование в контейнер, укрепляемый за спиной. — Вечером пойдём ловушки проверять. Не упал кто в яму. Надо было бы её засыпать.

— Те люди могут обидеться, — проговорил старик, вынимая из сундука что-то завёрнутое в тряпку. — Это игломёт. Заряжается так. Здесь запас иголок. В зависимости от расстояния, на которое нужно послать иглу, делаешь обороты вот этой ручкой. Просто и надёжно. Бывают большие игломёты. Пробивают корабли насквозь. Поджигают дома и лодки. Кривые стрелы летят по кругу, пока не воткнутся в преграду. Я такие не любил. Возьмёте с собой, когда Айкин проснётся.

— Я проснулся, отец, — проговорил парень, пытаясь встать с нар.

— Лежи, — приказал Василий. Тебе нужно отдыхать.

Как-то вечером Нонг рассказал не то легенду, не то сказку. Степиков её записал. Переводчик работал автоматически, его словарный запас был всё ещё очень мал.

— Расскажу тебе историю Белой птицы, — начал торжественным голосом Нонг, разрезая фиолетовые сладкие корни. — Это было давно. Наш большой народ ещё был свободным, и люди умели вместе петь рабочие песни, отчего дома и дороги строились быстро. Проводились соревнования сказителей и танцоров, бегунов и рыбаков. Охотники, жившие в лесах и грасы, занимавшиеся обработкой почвы, объединились и выбирали себе умных и молодых вождей. Ещё тогда люди рассказывали о Большой Белой Птице. Кто говорит, что она принесла семена голувиты, а кто рассказывал, что в птице сидели люди в рыбьих костюмах, вот они-то и научили возделывать это растение. Как тут верить, ведь прошло очень много вёсен. Грасы жили на плато по обе стороны реки Долети и выращивали в основном рожь, ну и разные корни. Охотники, жившие в лесных горах, приносили на торги шкуры и мёд, мясо и кедровые орехи, обменивали на муку, на большие сладкие корни, из которых делали веселуху. Однажды весной, когда все поля засеяли, а на грядках высадили рассаду, ударил такой небывалый мороз, что река покрылась толстой твёрдой коркой.

— Ты, дедка, маленько-то не привирай. Какой коркой может стать вода?

— Вот такой толстой. Мне бабушка — старая мама рассказывала. Эта корка потом на солнце становилась водой. Но не сразу, а долго лежала. Все посевы почернели от холода. Посеяли ещё раз. Налетели жёлтые пыльные бури, и все поля замело песком. Река высохла. Такая стояла жаркая дневная погода. Ночью было холодно. Лишь в распадках гор собрали урожай. Поделили его. Но это не спасло от голода. Люди ушли в горы, где росли травы вдоль ручьёв, водилась рыба и зверьки. Города вымирали и пустели. Армию распустили вожди. Кузнечные заводы закрылись сами по себе. Никто ничего не покупал и не менял. — Нонг вздохнул и продолжал: — Грасы в горах плохо ориентировались, попадали под обвалы, гибли от зубов хищных волков и медведей. Тогда Талор-Старший и начальник армии Овегро собрал всех кравел на совет. Решили старейшины отправить корабли в сопровождении виманов в страну Титагов, живущих по другую сторону моря. Помощь не пришла, виманы не вернулись. А корабли попали в бурю или шторм. Говорили, что караван возвращался с провизией, а на него напали морские лиходеи, хитростью заманили на остров, чтобы набрать пресной воды. Будто бы один мореход возвратился из рабства спустя много лет и рассказал о своих приключениях в дальних странах. И тогда прилетела Белая Птица. Никто не помнит, какая она была из себя. Назвали её птицей. И всё тут.