Кирилл Берендеев - Возвращение Идущего во Тьму Страница 7

- И будь осторожнее - королевы - существа хрупкие, не то, что мы. И к тому же, ты, по всей вероятности, у нее первый.

С этими словами она быстро подошла к двери и распахнула обе половинки. Анна отскочила в глубь комнаты со всей возможной стремительностью и сделала невозмутимое лицо. Вернее, пыталась делать, все обуревавшие ее чувства остались на залитых краской щеках.

Удовлетворительно кивнув, Софья прошла к портьере, прятавший выход, и остановилась в последний момент.

- Прощайте, ваше величество, - коротко бросила она и обернулась к робко вошедшему в комнату Александру. - Смотри: с помощью вот этих бумажек, - она вырвала из кармана платья новенькую хрустящую в пальцах десятирублевку, - ты будешь свободен как ветер уже через неделю...

И не в силах себя сдерживать, побежала прочь.

- Что значит "свободен"? - послышался тонкий голос королевы. Ответ Александра послышался ей как в полусне.

- Это такое выражение. Она хочет сказать, что попытается снять заклятие, о котором я в прошлый раз говорил тебе, и тогда мы...

Волшебная дверь захлопнулась, обрывая диалог. Софья дико посмотрела на нее, с ненавистью глядя на сочащийся из-под двери свет. Рядом валялась какая-то железка, она схватила ее, измазав руки в грязи, и принялась с остервенением бить по дубовым доскам, по золоченой ручке, по петлям. Ожидаемого грохота не было, железяка ударяла точно в плотный войлок. А после одного из ударов дверь со стеклянным звоном неожиданно растаяла, и металлический прут врезался в бетонную стену.

Софья вскрикнула от боли, железка выпала из сведенных судорогой пальцев. Минуту она стояла неподвижно, затем развернулась и побежала, точно подгоняемая неведомой силой, прочь, к знакомому повороту, домой.

Очнулась она только в квартире, сжимая в одной руке связку ключей, в другой, видимо, только что снятую туфлю со сломанным каблуком.

Здесь ничего не изменилось. Горел торшер, свет на кухне, работал забытый телевизор, часы неторопливо отзванивали свою протяжную мелодию: "тик-так, тик-так". Софья подняла глаза на циферблат.

Десять минут девятого. Не может быть, они отстают, сильно отстают. Софья беспокойно бросилась к телефону. Голос, записанный на магнитную ленту, сообщил ей абсолютно точное время. Часы Александра, аккуратный золотой "Брегет", так же показывали...

Софья остановилась посреди комнаты. Выронила туфлю, которую все еще сжимала в руке, бросила на сервант ключи. Медленно подошла к телевизору, выключила его.

Посреди комнаты валялись разбросанные тапочки Александра; спортивный костюм, в который он обыкновенно облачался дома, висел на кресле, рядом с детективом в мягкой обложке.

Софья затравленно оглянулась. Взгляд ее наткнулся на фотографию четырех молодых парней в хаки, рядом с детективным собранием, метнулся прочь от бюста Наполеона, к перекидному календарю, покрытому мелким мужским почерком, с лежащего на середине стола англо-русского словаря к потрепанному чешскому разговорнику, прочь, дальше и дальше, пока снова не привел к разбросанным по полу домашним тапочкам.

Софья издала жуткий, полный отчаяния не то стон, не то вопль, пробивший переборки между квартирами и вырвавшийся наружу, рухнула в изнеможении на кровать, уткнулась в подушки и глухо, безнадежно зарыдала.

май 98