Алекс Бор - Первые потери Страница 7

Однако когда он поднял голову, то его глаза были сухими.

- Но ты же один, что ты можешь сделать? - спросил Димка.

- Я не один, - ответил Роберто, - нас много. И у нас есть оружие. И мы сможем, если объединимся, победить не только бандитов, но и тех генералов, которые хотят воевать дальше. Мы создали свою организацию... А всё-таки, ты ничего не говори Элине, хорошо? - тихо сказал Роберто. - Она ещё...

совсем ребёнок. Девочка... Ей очень трудно...

Димка, впервые так близко столкнувшийся с чужим горем не столько удивился, сколько поразился словам Роберто. Впервые он почувствовал, что тот мир, который он давно, чуть ли не с рождения, привык считать устойчивым, на самом деле оказался хрупким, как оконное стекло. И очень опасным...

Димка понял - нет, не понял, а скорее почувствовал, - что человек, который рождается, чтобы жить и быть счастливым, не застрахован от миллионов нелепых случайностей, которые могут как бы между прочем, невзначай отнять у него саму возможность каждый день видеть солнце и небо.

Димка понял, что жизнь не всегда бывает легка и приятна, что она, жизнь, может быть сурова и беспощадна к человеку. Особенно к маленькому человеку... К ребёнку. Жизнь может заставить мальчишку, которому едва исполнилось двенадцать лет, в одно мгновение стать взрослым, отнять у него привычные радости детства, ожесточить его душу, научить не любить, а ненавидеть, искать врагов, а не друзей...

- Когда я вернусь домой, - часто говорил Роберто, - снова буду защищать свой дом и свою сестру...

У Роберто не было другого выбора...

И потому свой последний рассвет непобеждённый в мальчишеских бойцовых схватках Роберто встретил, прижимая к кипящей от ненависти груди граненый ствол верного автомата. Быть может, Роберто уверенными очередями палил в бессердечных убийц, опьянённых сладким запахом человеческой крови, чтобы спасти жизнь своей подросшей - но оставшийся в Димкиной памяти прежней маленькой смуглой девочкой - сестры. Девочке с печальными чёрными глазами, которые так ярко горели озорным огнём, когда Элина беззаботно плескалась в светло-голубых водах южного моря, забыв на время о том, что на другом берегу этого моря её родина истекает кровью...

Конечно же, Роберто не мог допустить, чтобы глаза Элины стали ещё более грустными, чтобы в них навсегда вселилась старческая тоска. И потому он стрелял по врагам, которые пришли, чтобы убить Элину.

Стрелял до тех пор, пока его самого не настигла слепая пуля, которая не разбирает, кто перед ней - старик или ребёнок...

Но разве вина ребёнка, если он с детских лет учится стрелять из автомата, чтобы отстоять своё право на жизнь?

Разве он виноват, что повзрослел раньше срока?

Разве он виноват, что, защищая себя и свой дом, он научился отличать друзей от врагов и понял, что нельзя доверять никому. И в результате его душа - чистая детская душа, рождённая, чтобы любить мир и верить в людей, - омертвела...

Разве виноваты дети в том, что взрослые люди, которые забыли, что сами когда-то были детьми, и верили, что бывает вечная - на всю жизнь! дружба; которые если дрались, то только до первой крови и только один на один - а потом, повзрослев, затевают жестокие и бессмысленные войны, в которых кровь капает уже не из разбитого носа маленькими каплями, а льётся полноводной горной рекой, отравляя целые страны...

И разве дети виноваты, что им приходилось с оружием в руках защищаться от взрослых?..

5

Расставаться с друзьями - это всегда грустно.

Во все времена...

Но особенно тоскливо, когда ты знаешь, что твои друзья будут просыпаться не под звонкое пение утренних птиц и ласковое дыхание солнечных лучей, а под глухой треск сухих автоматных очередей и гулкие взрывы бомб и снарядов.

Элина стояла у разлапистого платана, выросшего у самой подошвы крепостной башни. Стояла, прижавшись лбом к шершавому стволу, и её выгоревшие на солнце узкие плечи слегка вздрагивали. Роберто стоял рядом с сестрой, сурово нахмурившись. Его твёрдая рука лежала на худом, с выпирающей ключицей плече Элины. Взгляд Роберто был непроницаемо-суров, он изо всех сил старался казаться мужчиной, но ему это не очень удавалось. Роберто то и дело по мальчишески шмыгал носом и украдкой подносил к глазам исцарапанный кулак.

Димка стоял рядом с друзьями, и на душе его острыми коготками скребли неприятные кошки. Ему очень хотелось сказать Элине и Роберто что-нибудь доброе, хорошее и приятное, чтобы они если не развеселились, то хотя бы не были такими печальными. Димке хотелось, чтобы расставание стало менее грустным, не таким безотрадно-тоскливым... Но он не знал, что нужно сказать. В голове вертелся целый ворох разных хороших слов, но все они были не совсем те, которые были нужны сейчас...

И вдруг Элина подняла красные от слёз глаза. Грустно улыбнулась. И тихо сказала:

- А знаете, я не верю, что мы больше не увидимся. Мне кажется, что мы, когда ни будь, встретимся. Очень скоро встретимся...

- Хорошо бы, - вздохнул Димка. Только сейчас он понял, что их встреча состоялась благодаря чистой случайности. Ведь если бы он не приехал в этот лагерь... если бы у родителей не нашлось необходимой суммы... тогда бы они не познакомились и не подружились. А теперь пришла пора расставаться. И теперь они разъедутся, и между ними будет простираться широкий океан, который не так-то легко переплыть. Даже если очень-очень это захочешь...

- А знаете, что я придумала! - воскликнула Элина, озорно блестя влажными глазами. - Давайте встретимся, когда станем совсем совсем большими!

- Давай! - одновременно крикнули Димка и Роберто. Димка даже обрадовался оттого, что Элине пришла в голову такая прекрасная - да что прекрасная, просто замечательная! - мысль, которая ненадолго заставила забыть про близкую разлуку и поверить в новую встречу. Встречу через много много лет, когда детство закончится, и они станут взрослыми...

- А где мы встретимся? - спросил Димка.

- Здесь у моря, - сказала Элина, и её чёрные глаза засияли тёплыми лучиками. - Представляете, как это будет здорово! Мы станем взрослыми, и...

От избытка переполнивших Элину чувств она пружинисто подпрыгнула и захлопала в ладоши. По-детски весёлые глаза Элины горели азартным блеском, от прежней грусти не осталось и следа.

- Мы ещё встретимся, - уверенно сказал Димка.

- Конечно, встретимся, ответил Роберто.

.. А через полчаса они прощались.

Забравшись на бровку крепостной стены, они стояли в лучах яркого закатного солнца, взявшись за руки. И молчали. Словно давали друг другу молчаливую, но нерушимую клятву никогда не забывать, как бы не сложилась дальнейшая жизнь, ни счастливых дней, проведённых в лагере, ни этого свободно раскинувшегося над головами голубого шатра неба, ни чистого шара сгоревшего над горизонтом солнца, ни печальных криков чернокрылых чаек, которые деловито кружились над морем, выискивая добычу; ни самого необъятного моря, раскинувшегося, на сколько хватало глаз, до самого горизонта; ни эту полуразрушенную башню древней цитадели, которая стала их последним приютом перед долгой разлукой...