Алексей Калугин - Литерный Страница 7

– Ага, – кивнул невесело Трупень. – Настолько много, что нам остается только ее убить.

– Не пугай девочку, – с укоризной посмотрел на бывшего замполита полковник. – Могу сказать тебе одно, Риточка, – вновь обратился он к будущей студентке. – Многое из того, что ведущие новостей обычно приписывают непредвиденному стечению обстоятельств или воле рока, на самом деле наша работа.

Рита была ошеломлена и растеряна. Кто бы мог подумать! «Литерный», появление которого в Диком всякий раз ждали как чуда, на самом деле… На самом деле таковым и являлся! Армейский поезд, оснащенный бригадой колдунов. Расскажи кому такое… Э нет, рассказывать было нельзя – государственная тайна!

В дверь негромко постучали.

– Заходи! – рыкнул полковник Скурцев.

Дверь откатилась в сторону.

Более странную троицу, чем та, что явилась в штабное купе, трудно было представить. Возглавлял ее высокий, очень худой мужчина с гладко зачесанными назад набриолиненными, иссиня-черными, явно крашенными волосами, острым носом и оттопыренными ушами. Одет он был в поношенный черный фрак, под которыми вместо белой манишки была надета рубашка в красно-синюю клетку. Вторым был совсем молодой человек, едва ли не мальчишка, с рыжими всклокоченными волосами, с озорным взглядом и весь в веснушках. В костюме его не было ничего необычного – джинсы и майка, – если не считать большого круглого значка с надписью «Ленин жив?..» на груди. Третьей была пожилая, очень пожилая женщина, явно косящая под цыганку. Маленького роста и полная сверх всякой меры, она, казалось, с ног до головы была закутана в огромную цветастую шаль. Волосы были спрятаны под ярко-оранжевый платок, а на необъятной груди позвякивало декоративное монисто – монетки ненастоящие, но зато очень много.

– Товарищ полковник! – по-военному приложив руку к рыжим волосам, отрапортовал самый молодой. – Группа колдунов в количестве трех человек по вашему приказанию прибыла!

– Вольно, – усмехнулся Павел Николаевич. – Знакомьтесь, Риточка, – указал он на вновь прибывших. – Того, что из себя военного корчит, зовут Вася Собкин. С виду он неказист, но способен на многое. Один из лучших наших ясновидящих.

– В мире мне нет равных! – вставил Собкин.

– Да ладно тебе, – махнул на него рукой полковник. – В мире!.. Можно подумать, ты в этом мире с кем-то силами мерился!.. Тем не менее, Риточка, свое дело Собкин знает. При благоприятных гидрометеорологических условиях способен рассмотреть документ, что в Пентагоне у ихнего генерала на столе лежит. Одна проблема – по-английски читать не умеет. Сколько ни пытались научить, все без толку. Видимо, полнейшая неспособность к языкам компенсируется у Васи талантом ясновидящего.

– Именно так, товарищ полковник! – счастливо улыбнулся Вася.

– Господина во фраке зовут Яков Михайлович Вертель, – продолжил презентацию полковник Скурцев. – Прорицатель в третьем поколении. Деда его за пророчества неуместные чекисты расстреляли. С отцом обошлись гуманнее – отправили на Колыму золото мыть.

– Папа и это предвидел, – голос у Вертеля был очень высокий, взвизгивающий на полуистерических нотах. При этом говорил он, как чревовещатель, почти не открывая рта, и на лице его не отражалось никаких эмоций, кроме гордой самоуверенности. – В тетради пророчеств он написал, что найдет свою погибель среди снегов. А было ему тогда девятнадцать лет.

– Удивительно, – покачала головой Рита.

– Ага, – саркастически усмехнулся Павел Николаевич. – Только умер папа Якова Михайловича не на Колыме. Он был реабилитирован, вернулся в свой родной Ленинград и уже там, спустя восемь лет, замерз как-то ночью в сугробе. В свидетельстве о смерти сказано, что гражданин Вертель находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.

– Это гнусная ложь! – вскинул подбородок Яков Михайлович. – Папа выпивал очень редко, только для того, чтобы снять стресс после очередного пророчества.

– Редко, да, как видно, метко, – подал голос майор Трупень.

– А что именно предсказал ваш отец? – поинтересовалась Рита.

Причем не просто из деликатности – ей действительно было интересно.

– Папа предсказал приход к власти Горбачева, перестройку, падение Берлинской стены, путч 91-го года, дефолт 98-го, отречение Ельцина…

– Хватит, хватит, – поморщившись, замахал на Вертеля обеими руками Павел Николаевич. – Все это уже было, было, было…

– Отец сделал предсказания до две тысячи триста семьдесят седьмого года включительно! – Вертель поднял указательный палец и еще раз внушительно повторил: – Включительно!

– А можно спросить? – по-школьному подняла руку Рита, которую уже по-настоящему начало разбирать любопытство.

– Да ради бога! – с готовностью согласился полковник.

– Кто победит на предстоящих президентских выборах?

– Ха! – начштаба вскинул руки и азартно ударил ладонью о ладонь. – Марго! Ты его еще спроси, когда очередной дефолт будет! Чтобы успеть рубли на евро обменять!

Полковник строго глянул на Чуднова и приложил палец к губам.

Вертель же сложил руки на груди, слегка откинулся назад и наделил майора презрительнейшим взглядом.

– Видите ли, Маргарита, – обратился он к девушке. – Как всякий уважающий себя прорицатель, мой отец зашифровал свои пророчества.

– А зачем? – удивилась девушка.

– На тот случай, если записи попадут в руки недостойных людей, – еще один быстрый, полный презрения взгляд в сторону начштаба. – Которые, конечно же, захотят воспользоваться ими в своих корыстных интересах. Мне отец оставил ключ к расшифровке своих пророчеств. Как раз сейчас я этим и занимаюсь. Процесс этот совсем не простой… Понимаете?

– Понимаю, – кивнула Рита, хотя на самом деле ничего не поняла.

– Пока я дошел только до прошлого года. И, должен сказать, ни в одном из своих пророчеств отец не ошибся! Он с точностью до минуты указал время, когда первый захваченный террористами самолет врезался в башню Торгового центра в Нью-Йорке. Он предвидел, что…

– Хватит, хватит, Яков Михайлович, – прервал потомственного прорицателя Скурцев. – Мы с удовольствием выслушали бы все ваши истории, но нас поджимает время.

– Истории, – презрительно фыркнул Вертель и отвернулся в сторону.

– Познакомьтесь, Риточка, с Венерой Марсовной Бабакиной, – полковник подвел девушку к закутанной в шаль толстухе. – В отличие от прочих, она истинная колдунья. Хотя по штатному расписанию проходит как экстрасенс.

– Шо такое эхтрасенс! – Венера Марсовна взмахнула рукой и выбросила из кулака три пальца. Акцент у нее был откровенно одесский. – Тьфу! – Толстуха плюнула на пальцы и сложила из них кукиш. – Во шо такое ваш эхтрасенс!