Андрей Легостаев - Трон Валузии Страница 7

Кулл забыл обо всем, кроме жалких противников, в глупости своей возомнивших, что могут победить его, варвара, выходца из Атланты. Удар сверху вниз - и вот уже первый противник упал с раскроенным черепом, и тут же удар снизу вверх и второй грелиманусец заорал предсмертным криком. Третий, самый отчаянный, нанес резкий рубящий удар, но Кулл с разворота покончил и с ним, не обратив ни малейшего внимания на рану, на то, что он весь обрызган кровью - своей и чужой. Он провел выпад, который невозможно отразить, и еще один заговорщик упал, распростившись с жизнью.

Один из двоих оставшихся закричал в испуге, поняв неотвратимость смерти, и, выставив меч вперед, бросился прочь от Кулла, надеясь протаранить себе путь среди рабов и слуг и выскочить из дворца, позорным бегством спасая жизнь. Рабы разбегались пред блеском стали, испуганные искаженным страхом и ненавистью лицом беглецам.

До спасительных дверей оставалось совсем немного, в лицо беглецу уже пахнуло опьяняющим ветром свободы, как путь заговорщику преградили двое Алых Убийц, хмурых и безжалостных. Словно молнии сверкнули два клинка и из спины грелиманусца показались два обагренных кровью острия.

Кулл тем временем покончил с еще одним заговорщиком, у ног его валялись пять трупов. Он подлетел к последнему, не отпившему вина, бледному юноше с гордым гербом на груди.

- Подними меч и защищайся, подлый отравитель! - крикнул ему Кулл. - Прими смерть, как мужчина.

- Моя жизнь принадлежит тебе, мой царь, - не поднимая клинка ответил молодой человек. - И если тебе так нужно, убей меня.

- Ты вместе с этими мерзавцами пытался отравить меня!

- Как я мог хотеть смерти царя, за которого отдал жизнь мой отец, и за которого я сам проливал кровь уже в трех битвах?

Кулл остановился.

- Да, я помню в прошлом сражении ты проявил мужество и бесстрашие, достойное воина. Тем более я удивлен тем, что представитель столь благородного рода оказался среди заговорщиков.

- Я не имею к ним никакого отношения, - спокойно ответил юноша, глядя царю прямо в глаза и готовый принять смерть, но не поднять меча на своего повелителя.

- Почему же ты не прикоснулся к вину, когда я провозгласил тост за великого Хотата? - удивленно спросил Кулл, которому очень хотелось, чтобы юноша доказал свою невиновность - ему он нравился.

- Я не пил вина, - спокойно ответил тот, - потому, что дал обет не прикасаться к вину и изысканным яствам до тех пор, пока не обвенчаюсь со своей возлюбленной, ее зовут Фейра, дочь известного вам гора-Марина. Но она отправилась за благословением к своему деду в Грелиманус и я с тревогой ожидаю ее возвращения. Я поехал бы вместе с ней, но я обязан был присутствовать на вашем пире, мой царь, я не мог нарушить традиций. Но я не мог и нарушить обета не пить ничего, кроме родниковой воды и не есть ничего, кроме черного хлеба. Я все сказал, если сомневаешься в моих словах, мой повелитель, убей меня, я с удовольствием приму смерть за своего царя.

- Как твое имя?

- Хеерст из рода Дракбары.

Кулл опустил меч и обнял юношу.

- Твои слова обогревают мое сердце, - сказал царь. - Не все в моем царстве думают лишь о том, как погубить меня и завладеть моим троном. Я бы выпил с тобой вина, отважный Хеерст, но я уважаю твой обет. У меня к тебе есть поручение, готов ли ты выполнить его прямо сейчас?

- Что прикажете, мой повелитель?

- Отправляйся немедленно в Грелиманус и проверь слова этих, Кулл брезгливо указал на трупы, которых уносили рабы. - Но, что бы там не происходило, ты обязан вернуться живым и все рассказать мне. Если там все в порядке, передай отцам города, что как только справлюсь со срочными делами, сам приеду посмотреть, как они живут, я давно собирался съездить туда.

- Я уже мчусь в конюшню, мой повелитель! - пылко воскликнул юноша из рода Дракбары.

Царь уселся в свое кресло. Бокал перед ним был полон. Тут же подошли три женщины с тазами, полными воды, чтобы промыть и перевязать его раны.

За все время, что происходили описанные события, гости словно забыли о своих голоде и жажде, но сейчас, когда все благополучно завершилось, аппетит давал знать о себе со зверской силой.

Те, кто не успел произнести здравицы днем на площади перед царским дворцом, рассчитывали наверстать упущенное, готовясь произнести пышные слова в надежде обратить на себя взгляд царя. Кулл, прекрасно зная об этом, сожалел, что сладостные мгновения схватки пролетели столь стремительно и вновь подкатила скука застолья.

Какое-то время он слушал витиеватый тост Ка-ну, любившего поговорить не менее, чем пить вино или обнимать знойных красоток.

Знатные гости и послы вставали один за другим, произнося хвалебные речи царю Куллу и восславления великому Хотату. Кулл сидел, закрыв глаза - может, он заснул, но все считали, что он слушает или думает о важных неотложных государственных делах.

Очень скоро пирующие дошли до того состояния, когда уже не слышат речи других, а когда произносят речь сами, не обращают внимания: слушает ли их хоть кто-нибудь.

- Кулл, пойдем в сад, - тихо предложил на ухо царю Брул. - У меня для тебя есть подарок. Заодно и поговорим. Гости уже не заметят твоего ухода.

Кулл обвел взглядом зал, посмотрел на золотое блюдо с изысканными деликатесами, к которым так и не притронулся.

- Да, Брул, ты прав. Пойдем поговорим наедине. Советник Ту, посол Ка-ну, не хотите присоединиться к нам, пройтись по свежему воздуху? Здесь стало чересчур душно.

Ту без слов поставил на стол кубок и встал. Ка-ну с благодушной улыбкой согнал черноволосую красотку, пристроившуюся у него на коленях.

- Иди-иди, крошка, - сказал посол пиктов девушке. - Я вернусь и у нас еще будет время обсудить твои прелести.

Царь и трое его ближайших друзей вышли в сад, восемь Алых Убийц во главе с Келькором на приличном расстоянии следовали за ними.

Никто из гостей, увлеченных прекрасным вином и изумительными угощениями, которых на столе не уменьшалось, поскольку едва блюдо пустело, рабы тут же заменяли его полным, не обратил внимания на уход царя из пиршественного зала.

Брул уверенно вел царя и его спутников в дальний, заросший вековыми деревьями уголок сада, почти у самой каменной стены, огораживающей царский дворец. Ноздри царя раздулись, почувствовав полузабытый запах костра.

- Я, кажется, понял, Брул, какой подарок ты мне приготовил, сказал Кулл.

- Я заметил, что ты ничего не ел во время пира.

Они вышли на небольшую лужайку. Двое царских рабов жарили на костре тушу животного.

Брул подошел к ним и придирчиво осмотрел мясо.

- Скоро будет совсем готово, - сообщил он, усаживаясь прямо в траву. - Этот олень сегодня бегал по лесу.