Эдуард Байков - Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика Страница 7

Вернувшись в рубку, Сергей остановился возле иллюминатора и посмотрел вниз. Там, за окоемом обшивки, пухлым шаром медленно проворачивалась планета. Тусклый свет холодной красной звезды дробился на серых зеркалах небольших морей, окрашивал кармином шапки горных вершин. Петляли прихотливые извивы немногочисленных рек, подобные кровеносным сосудам в телах материков, вдоль рек темнели узкие полоски лесов, холодно отблескивали мутные блюдца солончаковых озер.

Сергей ясно представил себе, что произойдет вскоре. Оставляя за собой огненно-дымный след, с небес – на ту равнину, которая сейчас почти скрылась за линией терминатора – обрушится огромный металлический шар. Машины и инструменты в руках людей начнут вгрызаться в скудную почву, распахивая поля, взрывать горы, выворачивая рудные жилы, сбривать под корень леса. В небо поднимутся клубы дыма из труб первых заводов, реки покроются пеной ядовитых отходов. Человеческое племя, жадное и неуемное, гонимое вперед инстинктом выживания, изуродует еще и эту планету, перестроив, переделав, перекроив ее под себя, под свои нужды – чтобы потом, через несколько столетий, высосав, словно вампир, из этого мира все соки, устремиться дальше, на поиски новой жертвы.

Но с другой стороны… Первопоселенцы и ближайшие несколько поколений будут работать на износ, надрывая жилы до кровавого пота – чтобы создать хоть сколько-нибудь прочный фундамент для жизни следующих поколений. Они будут недоедать, недосыпать и работать под красными лучами чужого солнца, чтобы лечь в эту землю, которая никогда не станет им родной. Они будут умирать от неизвестных болезней, непосильной работы, голода – только ради того, чтобы жили их дети.

Люди будут страдать. Будет страдать и планета. Никто не достигнет счастья. А ведь счастье так близко…

Сергей посмотрел на криоячейку, на приглашающе открытый колпак. Стоит лечь туда – и мир снов, радужный и яркий, примет его.

Не нужно будет терпеть никаких лишений, думать, каково придется во время зимы – а они на этой холодной планете будут лютыми… Люди будут спать и видеть сны – такие же красивые и яркие, как жизнь, о которой они мечтают. И что они потеряют? Ничего. Ведь жизнь – это просто сон.

Сергей неожиданно почувствовал себя сверхсуществом, способным одним движение изменить судьбы тысяч людей. Дать им жизнь, полную страданий и лишений – или навсегда оставить в мире снов, в мире счастья?

Компьютер пискнул, выбросив на экран короткую строчку: «Начать пробуждение?». Палец Сергея завис над клавишами.

Сны или явь? Счастье или страдание?

«Начать пробуждение?».

Палец Сергея утопил одну из клавиш.

Уже позже, когда Сергей укладывался в криоячейку, ему в голову пришла неожиданная мысль. Убаюкиваемый шипением охлаждающего газа, он внезапно понял, почему из всех посланных к другим мирам «Ковчегов» на связь вышли лишь три. Причиной молчания остальных были не гибель кораблей и не отказ передатчиков. Нет, причиной их молчания были сны. Сны, которые лучше, чем жизнь.

Он тихонько засмеялся. Корабль будет вечно плыть в галактической ночи, реакторы будут питать его энергией… А внутри корабля будут спать люди. Счастливые люди.

Пять миллионов счастливых людей.

Александр Леонидов

Контекст

Над родным и до боли знакомым зданием аэропорта «Уфа-Эфэ» горела выложенная желтыми лампочками надпись: «С новым, 1980-м годом!» Дул северный ветер, приходящий вдоль Урала с самого Ледовитого океана, мела остервенелая поземка. Людей не видно – все забились по углам, праздничные гирлянды и иллюминации раскачивались в такт ураганным порывам.

– Никуда мы так не улетим! – сказал мне Тимур, шагавший рядом.

То ли я допился, то ли потерял память, но я ничего не понимал: где мы, зачем, почему? Видимо, так я встречал 1980-й год, что утратил нить жизни и теперь куда-то шел, почему-то с Тимуром, пытаясь вспомнить, кто я и что мне нужно в обледенелом аэропорту.

Выпал из контекста – самое удачное определение того похмельного состояния, в котором я пребывал. В кармане дубленки я нашел деньги – пятьсот рублей одной купюрой и ещё три отдельные сотни, но что это за деньги, почему они какие-то странные на вид, и откуда они у меня – не знал.

Но я помнил, что мы с Тимуром должны куда-то лететь, и срочно, иначе что-то важное может испортиться. То есть на мои деньги я должен купить два авиабилета, но ведь их и на один не хватит…

– Хватит! – уверял Тимур, – ещё и сдача останется…

Мы оказались возле билетных касс. Миловидная девушка в форме «Аэрофлота» приняла деньги, которые я робко ей протянул, добавив, что нужны два билета до… Тут я сказал странную вещь, которую думал списать на перепой: два билета до Уфы! Мы находились в Уфе, и я просил билеты на самолет до Уфы, и девушка не видела в этом ничего странного.

– Один билет! – поправил меня, засовываясь в окошечко, Тимур. – Я не полечу! Я на свои… Мне ещё нужно в Ленинград, Ереван…

– Тогда с вас 30 рублей! – сказала девушка из кассы. – Только все рейсы уже до отказа забиты! К сожалению, навряд ли вы сегодня улетите…

Я почувствовал страх и боль. Не то, чтобы я хотел лететь в Уфу – но мне почему-то очень нужно было туда попасть под Новый год, сделать там что-то важное, о чем я был уверен: вспомню детали по прилету.

– Девушка! – вступился за меня Тимур. – Ну как же так?! Если он сегодня не улетит, то завтра не сдаст экзамен по профильному предмету, и все – плакала его кандидатская…

– Ну а я что могу сделать? – смущенно и потерянно улыбалась билетерша. – Все рейсы распроданы…

– Неужели ничего нельзя сделать? – настаивал я, понятия не имея ни про свою кандидатскую, ни про профильный экзамен, ни про то, где и кому я должен его сдавать.

– Могу предложить только резервный билет! – улыбнусь девушка.

– Это что за притча? – недоверчиво покосился Тимур.

– Резервный билет на бронь… Если кто-то откажется лететь, или бронь снимут, то мы посадим вашего друга… Если нет – тогда его билет будет первым билетом на завтрашний рейс…

– На завтрашний совершенно невозможно!

– Увы! Это все, что я могу сделать!

Так я купил резервный билет на 30 рублей, и отошел к креслам ожидания напротив билетной кассы. Здесь я сел, попытался сосредоточиться и что-то понять, но ничего не получалось. Тимур ушел покупать пирожки, бросив меня в жалком состоянии похмельной амнезии.

Я вспоминал НЕЧТО смутно и урывками. Я помнил, что до этого аэропорта мы были в каком-то городе, жили в гостинице и врали всем, что мы командированные… Откуда? С Авиационного Завода… Почему с Авиационного завода? Потому что у меня была печать в кармане, я ей сам заверял командировочные бланки, а Тимур их подписывал.