Алексей Лежнев - Пусть увядает сто цветов Страница 7

- Иначе? - тихо спросил Кир. - Страх - главный регулятор жизни на Равнине? Страх позволяет главе _бело-серых_ выслеживать _тригеров_, чтобы укреплять свою власть, и страх же позволяет _Первому тригеру_ вести отбор сильнейших - опять-таки чтобы укреплять свою власть? Отцу-спасителю не составит труда вырвать жертву из рук Отца-палача... не так ли, Меккер?

Две пары крепких рук схватили Кира так быстро, что он не успел пошевелиться.

Меккер отступил на пару шагов и присел на край стола, уперев подбородок в ладони и грустно оттопырив губу.

- Иногда я даже жалею, что мои ребята работают так ловко, - сказал он, с печалью глядя на Кира. - Говорят, ты превращался в птицу. Признаюсь, птичек у меня еще не было.

Кир был так скручен, что, лишь изо всех сил выворачивая голову, мог видеть хозяина города и Талу, беззвучно трепыхающуюся в крепких руках Стима.

Кира ломало мучительное предчувствие _проворота_ - но спасительный миг никак не наступал. Он задыхался, по рукам бежала судорога, по спине струился пот - но мир оставался неизменным, оборачиваясь нескончаемой пыткой. - "Мешал мне уйти в _проворот_", - вспомнил Кир жалобу Иты; значит, это действительно бывает, значит Меккер умеет "мешать".

- Нет, правда очень обидно, - повторил _Первый тригер_. - Приходится отдавать _цугерам_ самый добротный материал. Просто диву даешься, сколько среди вас таких вот... догадливых, - он помолчал. - Да, а уж тебе-то вдвойне не повезло. Девчонка - черт с ней: Стим блондинок не обижает, Меккер легко поднялся со стола и двинулся к Киру. - Но вот для тебя наступил очень любопытный момент; мы ведь с тобой свои... Ты считаешь, я отбираю сильнейших и делаю их преданными? Черта с два! Они преданны мне только потому, что они бесплодны - не в человеческом, а в нашем смысле; они никогда не принесут расе новых _тригеров_, но они не в силах в это поверить и потому у них нет никого, кроме меня, заманивающего для них новые ходячие надежды. Да, я включаю в Семью только заведомо бесплодных, а остальные - все до единого - попали или попадут в лаборатории за Стеной. Это не приходило тебе в голову?

- Это приходило в голову мне, - произнес кто-то сквозь скрип медленно открывающейся двери.

5

Голова Кира была опущена, но из-под руки одного из охранников он мог наблюдать за дверью. Поэтому, когда одна створка приоткрылась и в узкий просвет вполз толстячок-писатель, Кир увидел его одновременно с Меккером.

- Не торопись, дружище, - прохрипел толстячок, с трудом поднимаясь с пола. - Очень скверно, когда старый приятель не приглашает на свой праздник. Так что я решил войти без билета: мы ведь часто попивали тут с тобой чаек... да и не только чаек...

- Как ты прошел охрану? - проскрежетал Меккер.

- Прополз, как видишь... Ты недоволен? - спросил писатель, делая шаг в глубь зала. - Конечно, ведь именно таким я тебя и придумал. _Первый тригер_ - так, кажется, ты назвался? Ты уже забыл, что и _цугеры_, и весь жаргон на Равнине, и _тригеры_ - все эти слова взяты из моего давнего романа? Ты забыл уже, из какой пары сколочено слово "цугер"? Цуккер и шуга, сахар и сахар. Я... - задыхаясь продолжал он, - я и никто другой предсказал, чем обернется для Равнины эта дармовая помощь! Я предсказал многое, хотя и по-своему. Ты все забыл! - ткнул он в Меккера указательным пальцем, вдруг покачнулся и едва не упал. - Я тоже виноват, я должен был предвидеть, что мой роман западет в душу этим малолеткам и они начнут кроить мир по моему бредовому образцу, - он сокрушенно помотал головой. Я забыл об этом, потому что никак не мог забыть о главном, забыть о своем бессилии, забыть о том, что я, создатель этого мира и действительно ПЕРВЫЙ ТРИГЕР, ничего не могу сделать, ровным счетом ничего...

- Зато могу сделать я, - еле сдерживаясь, прошипел Меккер. - И я уже сделал то, что мне было предназначено. Я ничего не забыл, я помню даже адрес психушки, из которой тебя когда-то вытащил! - Он стиснул кулаки. Если бы я знал... Ну, кто мог подумать, что мой главный враг - ты, и у тебя хватает наглости сидеть со мной за одним столом?!

- Да, я мог бы не играть в эту игру, - ответил тот. - Но древние верно говорили, что удаляясь от зла, ты рискуешь прийти к нему с другой стороны. Я решил быть в центре событий. Я мешал тебе все годы Блокады.

- Ты, пропойца и графоман, мешал мне?! - захохотал Меккер. - Скажи: гадил исподтишка; что ты мог еще сделать!

- Конечно, ведь я не высасывал энергию из других _тригеров_, - ответил писатель. - Я - графоман, конечно. Но писать о мире я начал лишь тогда, когда устал творить его. Человек в одиночку может изменить мир - к лучшему или к худшему, чаще, наверное, к худшему, но в одиночку он не может создать совершенный мир. Все взаимосвязано, и каждый раз, когда я одерживал над тобой победу - я целая шаг к собственной гибели.

- И сейчас сделал последний! - крикнул Меккер; похоже, он уже оправился.

Внезапно Кир ощутил, как рухнул какой-то барьер между ним и его врагом. Кир и Меккер начали сливаться.

- Я не боюсь этого, Меккер! - писатель словно обрел второе дыхание и выкрикивал слова, будто бил наотмашь. - Я больше не могу бояться, потому и пришел сюда. Убивая меня, ты дашь мне последнюю надежду! Я знаю, ты не сможешь бесконечно издеваться над реальностью. Этот мальчик, которого ты собирался изувечить, слышал все наши разговоры - я позаботился об этом, писатель посмотрел на Талу, - и он узнал достаточно, чтобы воспользоваться твоей силой. Ты слишком мелкий трус, Меккер! - крикнул он и обратился к Киру, захлебываясь словами. - Мальчик, мы с тобой уже не увидимся, но я успею сказать тебе, что я понял за эти годы. Наш мир заполнен страхом; это - море страха, и его волны прокатываются по Равнине из конца в конец, не давая поднять головы. Страх голодать, лишиться близких, умереть... Но очень редко - чудовищно редко - на море подымается девятый вал, исполинская волна, гора страха, и обычный человек, которого выносит на гребень этой волны, сходит с ума или лишается сил. Не верь тому, что плетут про мозг _тригеров_ - он такой же! Сила _тригера_ в том, что, оказавшись на гребне страха, он может разглядеть оттуда берег - понимаешь: берег! И, разглядев, сделать к нему рывок. А кто-то обязательно сделает такой рывок, что перевернет весь этот мир и всю эту сволочь... Просто никто из нас не боялся еще по-настоящему! Ты...

- А-а-а! - взревел Меккер.

Кир ощутил, как их выворачивает наизнанку _проворот_.

В лицо писателю страшно ударил порыв ветра, и тело его разлетелось в прах.

Но это было уже потом, в неведомо далеком времени, ибо время смешалось, и Кир уже не различал, где он сам и где Меккер; оба они разом канули в необозримый провал, на дне которого пылающим звездным ливнем вспыхнули бесчисленные миры; единой волной они прокатились из мрака во мрак, смешав вечность, как ворох картинок, потом волна ринулась вспять; яростный бег ее плавил мозг, Кир едва держался рядом с противником, но - держался, подбираясь все ближе, потому что его словно подталкивала чья-то спасительная рука; с неодолимой силой волна энергии ударила сквозь тончайшую оболочку, остававшуюся от мира, выплеснулась, застывая звездами и людьми - и в этот исчезающе краткий миг Кир одним рывком, словно опуская топор, отсек Меккера от реальности...