Александр Борянский - Возвращение вещего Олега Страница 7

Бой закончился, но изуверы еще чего-то ждали. В притихшем зале раздались робкие выкрики: "Едут, едут!" Олег услышал, как кто-то запыхтел, поднимаясь на ринг, и через секунду в лицо ему дохнуло тяжелым перегаром.

- Живой, однако, - услышал он над собой сиплый голос.

- Это мы еще поглядим, какой он живой, - сказал второй. - Пульс ему пощупай.

Заскорузлый палец что-то поискал на шее у Олега, а потом вся пятерня так сдавила горло, что глаза у князя выпучились и он решил, что пора о чем-то подумать. Но то, что он увидел выпученными глазами, вызвало в памяти яркое и знакомое слово: "Хазары!"

- Хазары? - прохрипел Олег.

- Фельдшера! - огромный бородатый дед по-доброму улыбнулся Олегу. Лечить будем! Пульс у тебя есть, значит жить будешь.

- Может быть, - роготнул сзади такой же волосатый и добрый фельдшер.

Первый фельдшер достал из чемоданчика блестящий металлический предмет и небольшой листок с мелким печатным текстом.

- Читай вслух, - крикнули из зала.

- "Скальпель. Руководство к эксплуатации", - прочел фельдшер. "Используется для..."

- Кончай бюрократию! - опять выкрикнули из зала. - Смелей за дело!

Бородач уже занес руку над Олегом, но тут взгляд его остановился на остром лезвии, и он с удивлением воскликнул:

- О! Так им же бриться можно! - фельдшер проворно спрятал скальпель в карман и заявил: - Попробуем шприцом.

- Может, сначала клизмой?

- Можно и клизмой, шприца у нас с собой нет.

- А у нас и клизмы с собой нет.

- Так что ж ты выпендриваешься? Ты хоть что-нибудь с собой взял?

- Взял.

- Шо?

- Дрель.

- А если он дрель не переносит, если у него на дрель аллергия? Чем ты его тогда лечить будешь? - укоризненно сказал бородач. - Ты ему, кстати, пульс-то отпусти маленько, а то, глядишь, до процедур и не дотянет.

Обмякший уже было Олег воспрянул к жизни и увидел новый персонаж, появившийся на ринге. Персонаж подошел и наклонился к Олегу. Князь хотел отскочить, но тот быстро схватил его за руку и энергично потряс ее.

- Корреспондент "Изуверского обозрения". Изуверская общественность с волнением следит за вашей судьбой. Разрешите взять у вас интервью.

- Отойди от пациента, больной на диете, - сурово сказал один из фельдшеров.

- Мне можно, я журналист.

- Сегодня ты журналист, а завтра пациент! - ухмыльнулся фельдшер.

Журналист задумался. Потом посмотрел на часы, что-то посчитал на пальцах и уже уверенно изрек:

- Не то время.

- Это у вас, у пациентов, не то. А у нас время одно - режимное.

- А шо мы с ним разговариваем ваще?! - вклинился в разговор более молодой фельдшер. - У нас вызов был, а фамилии не было.

- Вы меня, ребята, не троньте. За мной общественность!

Журналист широким жестом показал на трибуны. Трибуны быстро начали пустеть.

- Это которая общественность? - презрительно переспросил бородач. Сегодня она общественность, а завтра она тоже сплошь пациент. Так что ты давай не выпендривайся, а ложись рядом с этим гавриком, так как дрель у нас одна, а вас теперь двое.

Поняв, что спасения ждать неоткуда, и воспользовавшись перебранкой фельдшеров с журналистом, Олег тем временем медленно подползал к своему мечу. Добравшись до него, он крепко сжал рукоять, встал на ноги и со спины тихонько пощекотал кончиком меча старшего фельдшера между ягодиц. Фельдшер, боявшийся щекотки, всхохотнул, но, обернувшись, осекся и быстро заговорил:

- Смотри, Федя, пока мы тут профилактику готовили, один уже выздоровел. Дай тебе бог здоровья, сынок. Ой, а нам по вызовам пора, заболтались мы с вами. Не болейте, мужики, бывайте здоровы.

И с этими словами фельдшера отправились "по вызовам". На краю ринга молодой фельдшер обернулся, игриво погрозил пальчиком и проговорил:

- А Минздрав предупреждает: не только курение опасно для вашего здоровья!

Проводив фельдшеров долгим, тяжелым взглядом, Олег повернулся к Спартаку.

- Ну что?! - сурово, но справедливо спросил Олег.

- Вот-вот, и я то-то же говорю! - подхватил журналист. - Этот Спартак, я за ним давно наблюдаю! Опутал сетями договорных поединков. Десятый сезон на жульничестве выезжает. Противно смотреть, что он из благородного зрелища делает! Как новичка увидит - к нему; вотрется в доверие, замутит неоперившийся ум, уговорит черт знает на что - и вот он опять победитель. Жулик! Да нет, это даже не жульничество, - здесь целая мафия! Пять публикаций подготовил - ни одну не пропустили! Мол, нельзя порочить Спартака, честного спортсмена, вся жизнь в спорте.

Журналист говорил, обращаясь к трибунам. Они уже вновь заполнялись, и теперь сквозь общий шум то там, то здесь слышалось:

- Долой фельдшеров! Свободу князю!

Появился плакат: "Из грязи в князи!"

- Это целая мафия! - продолжал орать журналист. - Это настоящий заговор! Если бы здесь был жуликом один Спартак! А каким образом он заранее узнал результат жеребьевки?! А судейская коллегия?! А этот шантажист, наконец, который неизвестно куда погонит нас в следующую минуту?!

- Долой коротышку!!! - уже во весь голос гудели изуверы, размахивая национальными флагами. Олега как-то сразу забыли. - Долой!!! Не хотим больше в Турцию! Хотим мороженого!

- И пива жигулевского по праздникам! - встрепенулся журналист.

На волне народного возмущения появился белый конь. На коне сидел лысый. Вдвоем с конем они подъехали к рингу.

- А ну-ка, что тут у вас вкусненького? - сказал лысый и сделал революцию.

"Конец! - осознал Олег. - Конь-то - вот он."

Но конь не обратил никакого внимания на Олега, и читателю придется потерпеть еще страниц несколько. Если, конечно, все пойдет хорошо.

Революция смела князя со страниц незатейливой истории.

Очнулся он в кремле. Киевский кремль надежно защищал от всех обидчиков и, самое главное, от авторов.

Ольга встретила мужа радостной улыбкой и показала сына. Сыну исполнилось всего две недели, и он был еще совсем лысым.

Любимый конь терся о ноги Олега и ласково мурлыкал.

"Надо его в какой-то человеческий цвет покрасить, - подумал Олег. У всех кони как кони, а у меня какой-то банан усатый."

- Перекрасить, - на ходу бросил Олег.

- Во что?

- В человеческий цвет.

Так Олег вернулся к повседневным княжеским делам.

- Слышь, муж, там за печкой опять хазары развелись, - жужжала над ухом жена, - а я боюсь... Подмел бы, а?

- Подметем, - согласился князь, отгоняя жену мухобойкой. - Собирай дружину. Только за печкой - это печенеги. Хазары - те побольше и позубастей.

Печка была за пределами кремля. Поэтому князь с дружиной не поехал, чтобы не попадать под авторский произвол, который голодный рыскал на подступах к Киеву. Дружина матерно выругалась и поскакала подметать.