Лоис Буджолд - Барраяр Страница 70

– Мой отец был бакалейщиком, – важно объяснил Куделка, уговаривая их принять его план. – Я знаю, что делаю.

Корделия не сразу сообразила, почему он при этих словах бросил тревожный взгляд в сторону Друшикко, но потом вспомнила, что отец Дру был военным. Лейтенант и раньше рассказывал о своей сестре и о матери, но до этой минуты ни разу не поминал отца – видимо, стеснялся своего низкого происхождения.

Грузовик с мясом Куделка забраковал.

– Его мятежники обязательно остановят, – объяснил он. – Не упустят случая вытрясти из водителя побольше бифштексов.

Корделия не знала, на основании какого именно опыта он говорит – военного, торгового или того и другого. Но утешало уже то, что не придется путешествовать в компании тошнотворных мороженых туш.

Перед отъездом все переоделись. В ход пошло содержимое сумки и их собственная одежда. Ботари и Куделка должны были изображать только что уволенных в запас ветеранов, надеющихся немного подзаработать, а Корделия с Друшикко стали сельскими жительницами, присоединившимися к ним. Чтобы еще больше походить на нищих в одежде с чужого плеча, каждый нацепил вещи другого, не подходившие по размеру.

Корделия валилась с ног от усталости, но сон никак не шел. Невидимые часы у нее в мозгу продолжали отсчитывать секунды. Сюда они добирались два дня. Цель близка, но до успеха еще так далеко… Глаза вдруг непроизвольно распахнулись: их фургон резко сбросил скорость и тяжело опустился на землю.

– Выходим, – негромко объявил Ботари.

Они выбрались на пустынный тротуар. Стояла морозная предрассветная тьма, огней в городе было еще меньше, чем ожидала Корделия. Ботари махнул рукой, фургон снова взмыл в воздух и исчез за поворотом.

– Вот не думал, что мы доедем до самого Центрального рынка, – хрипло заметил сержант. – Шофер говорит, что в этот час тут вокруг полно полицейских – присматривают за разгрузкой.

– Они боятся голодных бунтов? – спросила Корделия.

– Несомненно. А еще им очень нравится выбирать продукты первыми, – ответил Куделка. – Фордариану скоро придется задействовать армию, иначе черный рынок перекачает всю еду из карточной системы.

В те минуты, когда Куделка забывал притворяться фором, он проявлял несомненное знание торгового дела. Интересно, каким образом бакалейщик смог дать сыну такое образование, которое позволило ему выдержать экзамены в Императорскую военную академию? Корделия незаметно улыбнулась и оглядела улицу. Они находились в старой части города, построенной еще до появления лифтовых шахт, так что дома здесь были не выше шести этажей. Обшарпанные, со следами позднейшей перестройки, когда к домам подводили все коммуникации.

Ботари решительно пошел вперед; он явно знал, куда направляется. Остальные в молчании следовали за ним. Улицы и переулки становились все уже, воздух – все зловоннее, а фонари попадались все реже.

Сержант остановился перед узкой, плохо освещенной дверью, на которой висело сделанное от руки объявление: «Номера».

– Это сойдет.

Древняя, без автоматики, подвешенная на петли дверь оказалась заперта. Ботари потряс ее, потом постучал. После долгого ожидания открылось небольшое окошечко и оттуда выглянули чьи-то подозрительные глаза.

– Чего надо?

– Комнату.

– В такое время? Черта с два.

Ботари вытолкнул вперед Друшикко, чтобы свет падал ей на лицо.

Невидимый собеседник фыркнул:

– Ах так… Ну ладно…

Звякнула цепочка, заскрежетал засов, и дверь открылась.

Они протиснулись в узкую прихожую. Хозяин стал еще неприветливее, услышав, что на четверых им нужна всего одна комната. Но удивления это у него не вызвало: измученный вид и бедная одежда гостей лучше всяких слов объясняли причины такой экономии.

Поворчав, он выделил им тесную комнатенку на самом последнем этаже.

Куделке и Друшикко выпало спать первыми. Когда в грязное окно заглянули первые лучи солнца, Корделия с сержантом спустились вниз поискать чего-нибудь съестного.

– Нам следовало сообразить, что в осажденный город надо взять еду, – пробормотала Корделия.

– Ничего, обойдемся – дела не настолько плохи, – ответил Ботари. – Э-э… вы лучше помалкивайте, миледи, – акцент.

– Правда. В таком случае постарайся завязать разговор вон с тем типом. Я хочу услышать, как местные жители отзываются о происходящем.

Они обнаружили хозяина гостиницы – или кто он там был – в полутемном помещении, служившем, судя по наличию стойки и пары обшарпанных столов со стульями, одновременно баром и столовой. Тот неохотно и втридорога продал им немного герметически запакованных продуктов и напитков в бутылках, не переставая при этом жаловаться на карточную систему и пытаясь выведать, кто они такие.

– Я уже давно собирался съездить в столицу, – сказал Ботари, облокачиваясь на стойку. – А эта чертова война все спутала.

Хозяин поощрительно хмыкнул.

– Да? И что у тебя за дело?

Ботари облизнул губы и глубокомысленно сощурился:

– Видел ту блондинку?

– Угу…

– Девственница.

– Не может быть. Лет-то ей немало.

– Ага, ага. Если ее приодеть, этакая штучка сойдет за знатную даму. Хотел продать ее какому-нибудь фору, а на вырученные деньги открыть свою лавку. Да все из города сбежали. Можно, конечно, подыскать богатого торговца, да только ей это не понравится. Я обещал ей настоящего лорда.

Корделия прикрыла рот рукой, стараясь не издать ни звука. Хорошо еще, что Дру тут нет и она не слышит, какую историю выдумал Ботари для их прикрытия. Боже правый! Неужели барраярцы действительно платят деньги за право совершить сексуальную пытку над неопытной женщиной?

Хозяин гостиницы покосился на Корделию.

– Смотри, если оставишь девчонку одну с твоим напарником и без дуэньи – в момент потеряешь то, что хочешь продать.

– Не, – сказал Ботари. – Уж он-то постарался бы, если б мог, но он когда-то получил удар нейробластером. Вроде как ниже пояса. Списан по здоровью.

– А ты?

– Уволен без претензий.

Корделия вспомнила, что эта формула означает: «Уходи или сядешь» – неизбежная судьба любого смутьяна.

– И ты ведешь дело с паралитиком? – Хозяин мотнул головой, указывая на верхний этаж.

– Он у нас самый умный.

– Не слишком умный, раз приехал сейчас сюда с таким делом.

– Ага. Кажется, мы за нее выручили бы больше, если бы прирезали и разделали.

– Вот это точно. – Хозяин мрачно хмыкнул, глядя на продукты, сложенные перед Корделией.

– Да жаль зазря добро переводить, – продолжал Ботари. – Надо просто выждать, пока эта заваруха не кончится. Как-нибудь перебьюсь. Может, кто в охранники возьмет…

Ботари умолк – уж не покидает ли его вдохновение?