Доун Томпсон - Властелин воды Страница 70

Смэдли застыл на месте, сжался, дернулся и начал оседать. Удар его тела о землю заставил Клауса, который скорчился и утоптанной траве, вздрогнуть. Эта трава напоминала ему кольца примятой травы на астральном острове, которые стали для него ловушкой.

– Вот так! – закричал Гильдерслив. – Теперь мы в расчете!

Кто-то застонал, и Клаус не сразу понял, что это он сам. Внезапно в глазах потемнело. Это люди, склонившиеся над ним, заслонили свет.

За их спинами на дорожке что-то происходило. Генрик и Свен отправились разбираться, что случилось. Клаус никогда раньше не видел, чтобы старейшина двигался так быстро. Он и не думал, что такое возможно. Наверняка, все это был просто сон. Во сне все возможно. Скоро он проснется и закончит дуэль…

– Нет, миледи, назад! – закричал Генрик.

Что за миледи? Клаус никого не видел, только нахмуренное лицо доктора Сомерса, склонившегося над ним. От него пахло луком. Он ничего не чувствовал, только то, как пальцы этого человека ощупывают, обследуют его тело. Что он говорит? Клаус никак не мог понять. Не делайте этого! Боль! Адская боль!

– Клаус!

Бэкка? Теперь он точно знал, что это сон…

– Вы убили его! – закричал родной его сердцу голос. – Разойдитесь! Дайте мне пройти!

Вдруг ее неповторимый аромат заполнил все вокруг, заглушив запах лука изо рта доктора. Он жадно вдохнул его. Последним, что он увидел, было ее лицо. Последним, что почувствовал, – нежное прикосновение лепестков ее губ к его губам.

Глава 27

– И вы хотели, чтобы я связала жизнь с таким человеком? – накинулась Бэкка на отца. – Трус, который стреляет в спину. Такой же, как и вы.

Они сидели в гостиной Клауса, пока в спальне доктор извлекал пулю из раны.

– Все в прошлом. Не надо делать из этого трагедию, дочь.

– «Не надо»? Один лежит убитый на пустоши, другой очень скоро может тоже умереть от руки этого пьяного шарлатана! Я уже не говорю о вашем намерении меня продать – и все из-за каких-то мерзких денег, которые вы проиграли. Удивительно, как это вы не сделали ставки на победителя в сегодняшней дуэли. Или сделали?

– Попридержи язык! – рявкнул отец.

– И откуда вдруг такая забота о графе, хотела бы я узнать? Вы же не так давно собирались вымазать его смолой и обвалять в перьях?

– Кто тебе такое сказал?

– Слуги, отец. В этом доме и у стен есть уши. Что он вам предложил, что заставило вас так резко к нему перемениться? Ведь предложил же, я уверена.

– Ну… у нас как-то зашла речь о материальной помощи… – Он махнул рукой, словно для него это не имело значения. – Я ему ни на секунду не поверил. Он хотел купить свою свободу.

– Предложение явно было выше суммы ваших обязательств перед Смэдли. Я удивляюсь, что вы пристрелили Смэдли только сейчас, а не сделали этого раньше.

– Достаточно, дочь. Ты еще не в том возрасте, чтобы я не смог тебя выпороть!

– Да, я очень удивлена, – продолжала она, не обращая внимания на угрозу, хотя знала, что с отца станется ее осуществить. – Я слышала ваши слова на поле, вы тогда сказали: «Теперь мы в расчете». О отец! Неужели вы убили сэра Персиваля и едва не убили Клауса из-за какого-то там расчета.

– Я убил сэра Персиваля за то, что он выстрелил графу в спину и хотел скрыться.

– Куда бы он убежал по пустоши под дождем? И далеко бы он убежал? Убивать его не было нужды. Любой мог догнать его и поставить к барьеру, чтобы он ответил за свой проступок. Но это вас не устраивало, ведь так? Нет! Если бы он остался жив, вам пришлось бы платить по счетам. А это означало расстаться с тем, что предложил вам граф. Вы совершили убийство, а теперь пытаетесь скрыть его под маской благородных побуждений. Не говоря о том, что дуэли вообще запрещены. И теперь будет проведено разбирательство, дело передадут в магистрат, и вас точно ждет виселица. Что вы наделали, отец!

– Давай не будем торопить события, забегая так далеко вперед, дочь, – сказал Гильдерслив. Его лицо стало такого же цвета, что и волосы, и он принялся теребить свой грязный галстук.

– Вы больной человек, отец. Азартные игры – это болезнь. Любая болезнь излечима. Может, стоит обратиться в Уилтширскую психиатрическую лечебницу? Бэль By… Фид-дингтон, Кингсдаун. В некоторых применяются методики доктора Месмера…

– Ты хочешь запереть меня в сумасшедший дом?

– Лучше уж сумасшедший дом, чем виселица, – сказала Бэкка. – Тем более, что решаю не я, а магистрат.

– Ты готова поступить так с родным отцом? Бэкка пристально посмотрела на него.

– Это не я довела до этого, отец. Вы сами. Вы можете искренне пообещать, что сами справитесь с этой болезнью?

– Дочь, мои азартные игры тебя не касаются. Ха! Тебе ли жаловаться? Видит Бог, они обеспечивали тебя нарядами и красивыми экипажами, сладостями и лакомствами, достойными королевы!

– Ваши азартные игры нас разорили. Игра в карты или кости, ставки на лошадей или собак, даже иногда петушиные бои, хотя я не терплю такой жестокости, – это одно. Но вы, отец, едите, спите и даже дышите ими. Они нужны вам как воздух. Это нужно прекратить! Я никогда больше не буду ставкой в ваших играх случая. У вас больше нет дочери, которую можно было бы использовать как разменную монету.

– Никто не должен знать, что там произошло, – возразил барон. – Все это случилось во время дуэли. Как мы можем сообщить об этом так, чтобы не впутывать остальных? Ты сама сказала, что дуэли запрещены.

– Вы так уверены, что все здесь присутствующие встанут на вашу сторону и будут держать язык за зубами, даже изрядно выпив? Весь этот сброд закоренелых пьяниц? Отец, не будьте так наивны! – Она всплеснула руками. – Между прочим, на пустоши лежит убитый человек.

Барон попытался было ответить, но дверь спальной открылась, и оттуда вышел доктор Сомерс в сопровождении расстроенной служанки. В глаза Бэкке бросился ком окровавленных бинтов в переднике горничной. Девушка ахнула.

– Он будет жить, – сказал доктор. – Этот подлец выстрелил в него, когда он поворачивался. Если бы он засадил ему прямо в голову, было бы совсем другое дело. Он потерял много крови, но у него сильный организм, поэтому он скоро будет в норме. И вряд ли еще раз попадет в такую передрягу.

Бэкка услышала только, что Клаус жив, а все остальное пропустила мимо ушей. Она вбежала в спальню, едва не сбив Генрика, сидящего в изголовье кровати.

Клаус лежал голый до пояса, прикрытый только простыней, его тело было обернуто бинтами. Бэкка потянулась к нему, но тут же отдернула руку. Он был бледен, словно сама смерть.

– С ним действительно все в порядке? – робко спросила она у старейшины. – Он такой бледный… такой неподвижный…