Доун Томпсон - Властелин воды Страница 72

– У него практически не осталось ничего, что можно было бы поставить на кон, – сказала Бэкка. – Он промотал земли, которые находились у нас в полной собственности, драгоценности матери, мои драгоценности – все.

– Скоро все это у вас появится снова.

– Не совсем, – вмешался Генрик. – Его светлость – джентльмен, причем до такой степени, что не стал говорить вам всю правду. Я же лишен столь благородных качеств, слава богам. Новая сделка вашего отца выходит за рамки игорного стола. Даже если он выиграет пари, вы все равно должны будете выйти замуж за Пэмброука. Сквайр – выскочка. Он сколотил свое состояние на каперстве[10], но я бы назвал это пиратством. Он до сих пор этим «балуется» и пообещал барону стабильный процент от своей добычи, если вы с ним поженитесь. Довольно сладкое утешение, если он вас потеряет.

Бэкка ахнула, и старейшина продолжил:

– У вашего отца, миледи, довольно стойкая неприязнь к… иностранцам, так он это называет. Сама мысль о смешении крови для него невыносима. Пэмброук предположил, что его светлость уже сделал официальное предложение руки и сердца и, несомненно, воспротивится такому повороту событий независимо от того, пари это или нет. На что ваш отец сказал, что вам, миледи, остался еще год до совершеннолетия и что он никогда не позволит вам выйти замуж за «немолодого изгнанного шведского проходимца». А тем более не за того, чье благородное происхождение доказывает только жалованная грамота, которая стоила больших денег и усилий. А когда Пэмброук продолжал настаивать, что противостояния с его светлостью не избежать, ваш отец предположил, что может быть еще одна дуэль, которая не закончится для его светлости так легко… или так безболезненно. Однако бежать в панике к его светлости и тащить вас всех в экипаж в глухую ночь меня заставило напоминание Пэмброука о том, что есть еще труп, о котором тоже не стоит забывать. Это и намек, что если он выиграет пари, то никому не нужно будет знать, что произошло тогда на дуэли… и скрытая угроза, что если обстоятельства сложатся не в его пользу… Я думаю, нет смысла продолжать. Полагаю, вы и так догадались. Пари – это так, для отвода глаз.

Слезы закипели в глазах у Бэкки. Она не станет лить их по такому ничтожному поводу, но ее сердце разрывалось на части! Ей было невыносимо осознавать, что ее отец так низко пал. Она всегда знала, что его друзья-картежники довольно-таки сомнительные личности, но чтобы настолько! Она начала опасаться, что роковое увлечение азартными играми превратило его в безумца. Боже мой! Да отец останется совершенно ни с чем! Она осознала это с пугающей ясностью. Такие ставки слишком велики для него, чтобы устоять.

– Пэмброук победил? – пробормотала она, не будучи уверенной, хочет ли знать ответ.

Генрик замялся.

– Я… ушел раньше, чем они закончили. Они все еще продолжали играть, когда я пошел будить его светлость. Моей первой мыслью было увезти вас поскорее, пока они еще заняты игрой. Это, невзирая на рану его светлости, была идеальная возможность.

Генрик не умел лгать, и в этом Бэкка только что убедилась. Его ложь во благо могла ввести в заблуждение многих, но не ее. Она слишком хорошо знала своего отца. Не сдержавшись, она все же всхлипнула. Радовало только, что был большой запас времени до того, как их хватятся.

– Что мы будем делать? – горестно прошептала она. – Он придет за мной. Вы знаете, что придет. Как и раньше. Сейчас гораздо больше поставлено на кон – даже больше, чем со Смэдли.

– Пусть приходит, – сказал Клаус, привлекая ее к себе, под свою защиту и опеку. – Экипаж невидим для человеческого глаза. Дом тоже. Как только Анна-Лиза посмотрит мое плечо, мы отправимся в Гретна-Грин. Нам не нужно разрешение вашего отца, чтобы сочетаться браком, и как только это произойдет, он уже ничего не сможет изменить.

– Но… ведь экипаж перестанет быть невидимым, как только мы выедем из дома, не так ли? – уточнила она.

– Да, mittkostbart, – подтвердил Клаус. – Благодаря способностям Генрика, карета и дом сейчас невидимы, но он с нами не поедет. Его миссия в физическом мире выполнена. Как только мы покинем коттедж, моя Бэкка, мы останемся одни.

Пограничная шотландская деревня, где ранее заключались браки между специально приезжавшими из Англии молодыми парами. В Гретна-Грин бракосочетание совершалось без соблюдения всех установленных английским законом формальностей.

Глава 28

Мод очень обрадовалась их возвращению. Похоже, она даже Клауса рада была видеть. Как Анне-Лизе и остальным удалось помешать Мод покинуть стены коттеджа, для Бэкки осталось загадкой, которую она совершенно не готова была разгадывать, хотя и подозревала, что без травяных отваров не обошлось.

Они прибыли на рассвете, и Анна-Лиза сразу же занялась раной Клауса, прикладывала к ней травяные припарки и поила его настойками из черники и мелиссы, чтобы сбить жар. Она наполнила его комнату маленькими горшочками, в которых плавали благоухающие цветы ромашки. Под горшочками постоянно горел огонь, как в курительницах, наполняя комнату тонким ароматом. Она утверждала, что ароматный дым, который Клаус вдыхает, будет его оберегать. От чего именно, Нэкка так и не поняла, но спросить не осмелилась, заметив в глазах домоправительницы слезы печали, которые не просыхали с момента их приезда.

Клаус мог потерять связь с астралом, но астральные методы врачевания действовали на него все так же безотказно. На следующее утро, как только встало солнце, после двух часов, проведенных наедине с Генриком, он готов был отправляться в путешествие в Шотландию. На Анне-Лизе, которая стояла впереди слуг, собравшихся в большом зале, чтобы пожелать им счастливого пути, лица не было. Клаус подошел к ней, и она положила ему в руку маленький мешочек с пахучими травами. На счастье, ваше высочество, – пробормотала она. – Используйте их осмотрительно. Вы сами поймете, когда… и как…

На этот раз Клаус не стал журить ее за упоминание его бывшего титула. На его лице застыло ласковое и любящее выражение. Это было прощание. У Бэкки, наблюдавшей со стороны, на глаза навернулись слезы. И хотя вслух этого не говорилось, она и без того знала, что он никогда больше их не увидит.

С тем же выражением на лице Клаус усадил ее в ожидающую на дорожке повозку с грумом, возницей и форейтором, которых Свен нанял на постоялом дворе в Бодмин Мур. Было бы предпочтительнее отправиться в почтовой карете, но им это не подходило, ведь почтовая карета вмещала двоих, а с ними еще ехала Мод. Четверка лошадей нетерпеливо гарцевала на месте, двое мальчишек-посыльных оседлали ведущих в упряжке, чтобы двигаться быстрее. Грума определили на сиденье позади экипажа, возницу усадили на козлы, где он и замер, будто аршин проглотил, с замотанным кнутом с длинной ручкой.