Николай Басов - Экспансия (сборник) Страница 75

— Немного специально, но не слишком, — проговорил Докай. Тогда-то стало понятно, что он читает Ростиковы мысли, причем незаметно, легко и совершенно свободно. И еще: новой волной возникло ощущение доверия, потому что это свое превосходство над Ростом Докай и не думал скрывать.

— В чем конкретно вы видите нашу странность?

— Понимаешь, это сложно, но если объяснять упрощенно… Существуют создания, которые действуют преимущественно за счет инстинктов, это самая сильная форма взаимодействия с миром, хотя и слегка ограниченная. Такие существа страдают ксенофобией… Кажется, так называется это свойство на вашем языке.

Рост был потрясен, этот друг-Докай очень легко и почти без акцента произнес слово на древнегреческом, совершенно медицинский термин, и даже не улыбнулся при этом.

— Другие ощущают мир главным образом на уровне эмоций, они вчитываются в тех, кто генерирует сильные чувства, и это следует признать самой слабой формой взаимодействий, хотя и необходимой. Кстати, за ослабленность прочих своих контактов с окружающей средой такие существа расплачиваются значительной степенью подчиненности.

— Третьи — думают, верно?

— Вот именно, — согласился Докай. — И возникают, как мы теперь понимаем, еще очень странные существа, которые находятся где-то в середине этого треугольника. Кажется, это вы — люди.

Опять он произнес слово правильно, а Рост и отвык от его множественного числа. Вообще, он переживал легкий шок и очень качественную заинтересованность. Он был почти в подвешенном состоянии, как после воздействия самых сильных внушений аймихо или после той гадости, которой напоили его квалики. Но сейчас он пришел к этому сам, от простых и весьма внятно изложенных идей. Как такое могло получиться, он не знал. Должно быть, Докай вызвал это состояние простой… ну, почти простой «доверительностью». «Потом обязательно разберусь в этом феномене, — дал себе обещание Рост, — иначе внушат невесть что, а я и не замечу».

— Прежде мы таких не встречали.

— Мне показалось, что вырчохи умеют отлично воевать, — отозвался Рост. — Не уверен, что мы могли бы действовать лучше, чем они, даже если вы весь Боловск перетащите сюда.

Докай рассмеялся.

— Отлично, — он еще немного посмеялся. — Ты, кажется, уже готов заключать какие-то договора, ставить условия и выяснять собственные позиции… Я имею в виду вашу общую позицию, всего человечества Полдневья.

— Мы своих не бросаем, — рассудительно отозвался Рост. — Если бойцы оставят Боловск, если вы перетащите его сюда, он станет уязвимым… И люди, которые, может быть, там останутся… — Куда-то его не туда понесло, решил он и умолк.

— Ты преувеличиваешь наши возможности, — неожиданно суховато отозвался Докай. — Мы не собираемся переносить сюда целую цивилизацию, тем более… такую неординарную и неспокойную. — Он помолчал. — Мы собираемся вас, конечно, использовать, но только тем способом, который вы сами изберете.

— А если мы не сумеем правильно его избрать? — Рост замялся. — Ну, с вашей точки зрения?.. — Он-то был абсолютно уверен в добром отношении этого существа, как и того, кто разговаривал с ним телепатически, но вот как убедить в этом других людей, даже тех, кто ему, Росту Гриневу, вполне доверяет? Этого он не знал. — У нас всегда следует считаться с возможностью недопонимания, которое может обернуться… трениями и взаимными претензиями, а в конце концов приведет и к враждебности.

Нет, определенно, он был сегодня какой-то тупой, или просто пробовал думать о вещах, к которым не был готов, или воздействие на него этого места и всего, что с ним происходило, выходило за рамки его способности элементарно адаптироваться.

— Ты думаешь, мы можем быть настроены против некоторой части людей? — прямо спросил Докай, но лишь для того, чтоб выиграть время и немного подумать.

— Именно так.

— Вот для этого, кажется, меня к тебе и послали. Я должен немного пообучать тебя философии, которой мы руководствуемся, — признался Докай и слегка вздохнул. — Другого способа, кроме убеждения, мы не придумали. — Он даже чуть голову приподнял, чтобы Росту было трудно прочитать выражение его глаз. — Понимаешь, мы очень заинтересованы в вашем участии в одном нашем плане.

Рост посмотрел на пернатого. Тот сидел на своей кровати, свесив ноги, обычно бегимлеси так никогда не сидели, всегда в их ступни должно было что-то упираться. Но он был заинтересован, он просто пылал желанием узнать, что попытается усвоить Рост с «подачи» этих самых докаев, разумеется, со своей колокольни, с точки зрения бегимлесского отношения к миру.

— При этом обучении должен присутствовать мой друг, — Рост указал почти церемонным жестом на Шипирика. Тот слегка засмущался.

— Разумеется, — быстро согласился Докай. — Мы даже рассчитываем на это. — Он вдруг улыбнулся. — В том, что вы необычайно дружелюбные и коллективистские существа, мы уже убедились.

А Рост вдруг затосковал, ему показалось, что даже этот Докай чуть было не назвал людей «зверенышами» или как-то похоже. Немного унизительно с человеческой точки зрения, хотя, может быть, и совершенно нормально для этих вот… продвинутых.

Но он также знал, что вынужден с этим примириться. Потому что главное было — вернуться, снова оказаться в Боловске. А если они допускают мелкие бестактности, это вполне можно списать на огрехи его, Ростикова, понимания чужого языка. Да, именно так, будем считать, что это недостатки, которые можно не замечать.

Глава 28

Ростик сидел перед тем самым зеркалом, которое показалось ему подозрительным. Теперь на его поверхности возникали видения, от которых у нормального человека давно пошли бы мурашки по телу и от которых вообще иногда хотелось спрятаться. Докай расхаживал и свободно, легко, даже с удовольствием объяснял Росту то, что он видел. Шипирик сидел сзади, за Ростиковым плечом. В этом было внутреннее признание его превосходства и даже того факта, что он, Шипирик, собственно, оказался тут случайно. Он просто подглядывал, хотя от него ничего и не скрывали.

Росту было неприятно, что пернатый так неточно ведет себя, ставит себя ниже его, Ростиковой, человеческой природы. Но зато, подумалось мельком, пернатый сохраняет достаточно сил, чтобы шляться чуть не по всему этому городу, причем его нигде не останавливают и, как он недавно оповестил, частенько приветствуют. О нем уже знает чуть не вся живая… если так можно выразиться, одушевленная часть города. А неодушевленную он практически не чувствовал, хотя признавал, что она тоже существует.