Евгений Филенко - Отсвет мрака (Сборник) Страница 79

И тут блимп всосало окончательно.

2. ВНУТРИ ВОРОНКИ

…Свет погас, бестолково рявкнула аварийная сирена и тут же заткнулась. Панин ощутил, что он весит миллиард тонн, а затем — что он ничего не весит и что его вообще нет, что более не существует человека по фамилии Панин, а есть лишь панин с характеристикой Человек… отдельно и независимо от него здесь же обретаются сто восемьдесят два с характеристикой Рост… панин Человек слышал о чем-то похожем от других однохарактеристников, при разных обстоятельствах испытавших нестандартные экзометральные переходы… а это означало, что есть шанс на удачу… или удача на шанс?., и вообще применимо пи понятие удачи к Паниным?., света не было, но не было и тьмы, а с ними не было ни пространства, ни времени, а было лишь средоточие характеристик, в котором ни один панин не разобрался бы… панин Человек и не пытался, он лишь с любопытством ждал, сознавая себя на пересечении некоторого подмножества этих характеристик, чем все кончится… должно быть, характеристика Любопытства изначально присуща каждому такому пересечению…

3. ДРУГАЯ ГАЛАКТИКА

Воронка прожевала блимп, нашла его неудобоваримым и выплюнула через свой оконечный раструб в другой точке мироздания.

Панин попытался открыть глаза и обнаружил, что не закрывал их. В голове слабым эхом скользнул охвосток мысли: «…Та же неприятность…» К чему это относилось? Панин вспомнить не смог. С тонким пением включились бортовые системы. Корабль оживал. «Где мы находимся?» — спросил Панин у когитра. Ответа не последовало. Панин повторил вопрос, затем вручную проверил состояние кристалломозга. Тот работал, но информацию извне не воспринимал. Проход сквозь гравитационную воронку не минул для него бесследно. Когитр спятил. К счастью, его помешательство оказалось не буйным. Трудно представить, что бы он начудил, выдавая бредовые команды системам блимпа. А так он всего-навсего зациклился на решении какой-то собственной проблемы. Вывести его из бесконечного цикла Панину было не по зубам. Досадно, но не смертельно. Панин оставил чокнутый когитр в покое и принял управление на себя.

Нет, он уже не мог считать себя невезучим. Он прошел сквозь воронку и при этом уцелел, сохранил корабль и отделался лишь потерей когитра. Регенерация продолжалась и, судя по показаниям приборов, была близка к завершению. Значит, оставалась возможность спасения.

Блимп уходил от воронки все дальше, в объятия чужого неба.

Панин позвал на помощь. Прошло около часа, космос молчал. Тогда Панин включил прослушивание гравидиапазона. Кабина блимпа наполнилась невнятными шумами, трескотней, сквозь которую иногда прорывалось совершенно неуместное и оттого непонятное мяуканье. Сначала Панин удивился, а затем догадался, что это голосит воронка.

Он был один в этой части мироздания. Его окружали миллионы звезд, и все эти звезды были мертвы или переговаривались неведомым Панину образом. Или вообще не являлись звездами. Очевидно, его выплюнуло в другой галактике, потому что в Млечном Пути уже не оставалось уголка, где не была бы слышна неумолчная болтовня в гравиэфире. Разве что в Ядре. Но, во-первых, воронка не могла вести в Ядро, там действуют совсем иные физические принципы, и гравитационные силы ведут себя нетрадиционно — как именно, Панин не знал, но то, что воронки там абсолютно невозможны, ему в свое время растолковали на пальцах. А во-вторых, то место, где он болтался в своем блимпе, вовсе на Ядро и не походило.

Панин был человек не очень-то далекий, но смелости ему было не занимать. И еще интуиции. Он принял сумасшедшее, но очень верное решение: снова плюхнуться в воронку, на этот раз по своей воле. Терять ему было нечего.

Он так и поступил. Только сперва дождался конца регенерации да слегка перекусил.

Состоялись уже испытанные перевертыши, после чего воронка выхаркнула блимп, на этот раз в нашу родную Галактику.

Но прежде чем слегка оглушенный Панин пришел в себя и начал действовать, из ступора вышел когитр. Поскольку же двойная встряска здравого смысла ему не добавила, он повел себя как неподдельный идиот.

4. «ХАРАКИРИ»

Сперва когитр рявкнул дурным голосом: «Елзерь… афууфф зевимилр-р-рекко!» Снова коротко ухнула сирена. Суматошно заполыхали красные транспаранты, уведомляя застигнутого врасплох Панина о всех мыслимых и немыслимых напастях, обрушившихся на его голову, начиная от взрыва и разгерметизации кабины — что никак не соответствовало действительности, ибо Панин как раз там и находился и чувствовал себя довольно-таки сносно, — до метеоритной атаки. Корабль сильно тряхнуло, и что бы это могло означать, Панин узнал гораздо позже. Сейчас же он мог только крутить головой и гадать, не то и впрямь ему перепало от шального небесного камушка, не то когитр в затмении нанес упреждающий удар всеми доступными ему средствами по неопознанной цели, а вернее всего — полностью разрядил бортовые тяжелые фограторы в пустоту — впоследствии обнаружилось, что так и было… А затем чокнутый когитр запустил процедуру, которую все в Корпусе астронавтов называли попросту «харакири».

Надо объяснить, что это за процедура. В общих словах, она сводилась к поэтапному разрушению всех систем корабля. Споро и необратимо самовыводились из строя связь, ориентация, гравигенераторы, жизнеобеспечение. В самую последнюю очередь, когда отыграть назад уже было невозможно, стиралась память когитра, и корабль, подразумевалось — уже с мертвым экипажем, взрывался до молекулярного уровня. То есть обращался в небольшую газопылевую туманность.

Вот как действует эта процедура. Удар сердца — и нет одной системы. Удар сердца — и нет другой. Прежде чем секундная стрелка обежит циферблат, все будет кончено.

В незапамятные времена процедура «харакири» была вложена во все бортовые когитры на случай нежданного столкновения с враждебными человеческой цивилизации галактическими силами. Такого столкновения за сотни лет не произошло ни разу, но процедура все же сохранялась, чисто механически переносясь из когитра в когитр вместе с другими более важными и полезными вещами. Доступ к ней был строго ограничен, от командира экипажа требовалось предъявление всех его привилегий, оглашение пароля и личное присутствие перед видеорецепторами когитра на предмет идентификации внешнего облика, считывания узора сетчатки и генетического кода…

Но сбрендивший когитр пренебрег всеми условностями, преодолел все рогатки и препоны, и теперь блимп в спешном порядке обращался в груду металла, керамики и пластика, чтобы затем так же непринужденно распасться в прах. «Стой, подлец!» — завопил Панин и заколотил кулаками по всем красным блокирующим клавишам, какие оказались в пределах его досягаемости. Но когитр уже ничего не соображал и на сигналы с пульта чихал. Тогда Панин в который раз за этот несуразный рейс принял верное решение. Он откинулся в кресле и бронированными ботинками, в полную силу, во весь свой рост и вес, врезал по пульту. Он знал куда бить. К тому же им руководило полное отчаяние, изрядно подкрепленное злостью. Панин расколол керамитовую панель, пробил с десяток внешних схем и контуров, разорвал несколько цепей системы коммуникаций и уже на излете расплющил полупрозрачный стеклянистый шар со вкраплениями металлических кристалликов — мозг когитра.