Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад Страница 8

— А если нас догонят, — спросил Дункан, — что делаем? Стреляем или поднимаем лапки?

— А сам ты что делал бы? — отозвался Кабтаб и, поскользнувшись, с громким уханьем упал на колени.

— Стрелял бы, — ответил Дункан.

Промокший великан поднялся на ноги.

— И правильно Я уже сбежал один раз, ты тоже На большее рассчитывать не стоит. Господь, Аллах, Яхве, Будда, Тор и прочие благословили нас на побег однажды, но, если мы такие дураки, что позволим поймать себя снова, они нас по головке не погладят.

До ручья, впадавшего в речку справа, беглецы дошли молча. Кабтаб двинулся вдоль ручья. Большую часть пути небо над головами закрывала листва; там, где ветви расходились, путники жались к заросшим берегам. Мили через полторы падре остановился и указал на высокий берег. Вода под ним бурлила, будто уходя в глубину — так, объяснил священник, и было на самом деле.

— Там, под водой, труба фута четыре в поперечнике. Туда набивается куча песка и грязи, каждые пару дней чистить приходится, но сейчас чисто. Надо только задержать дыхание на полминуты. Вперед, Гастон.

Кабтаб явно не доверял попутчику. Дункан не винил его — сам он на месте падре поступил бы так же.

Он опустился на четвереньки — вода доходила ему до шеи — и нырнул. Пальцы его нащупали металл трубы; он протолкнулся вперед и начал грести. Затылком он постоянно стукался о трубу — та, похоже, уходила наискось вниз. Внезапно Дункан вынырнул в темном, но, кажется, довольно просторном помещении. Он медленно поднялся на ноги, чтобы не стукнуться о потолок. Полностью выпрямиться он смог, только пройдя вперед шагов пять. Труба вначале уходила вверх, потом выровнялась. Позади зафыркал Кабтаб, и голос великана гулко разнесся по туннелю:

— Иди вперед. Я за тобой.

Сырой ровный пол вновь пошел вниз; неожиданно поднятая рука Дункана перестала касаться потолка. Позади слышались шлепанье ног и тяжелое дыхание.

— Да иди же. — Кабтаб ткнул Дункана в спину.

Дункан сделал несколько неуверенных шагов, и тут вспыхнул свет. Они стояли в помещении длиной около десяти футов и высотой примерно восемь, словно высеченном из монолита. Стены и потолок мерцали, создавая то бестеневое освещение, к которому Дункан так привык в городе. В одной из стен имелась дверца: шириной в три фута, а высотой каких-то пять. Ручки на двери не было.

— Стой! — приказал Кабтаб. Дункан подчинился. Падре обошел его, остановился перед дверью и пробормотал что-то, чего Дункан не разобрал — да, без сомнения, и не должен был.

Дверь скользнула вбок.

— Материалы современные, — с улыбкой пояснил Кабтаб, обернувшись, — а вот место древнее. Тут прятались повстанцы в последние дни завоевания США. А материалы мы частью раскопали, а частью украли.

Пригнувшись, он нырнул в дверь, Дункан последовал за ним. Коридор шел прямо футов двадцать, потом свернул налево и вновь пошел вглубь. Еще через шестьдесят футов путь преградила вторая дверь, повыше первой. Падре еще пришлось нагнуться, а вот Дункан прошел свободно.

— Это не для нас делалось, — заметил Кабтаб. — Древние были могучими воинами, но уж больно мелкими.

— А почему ганки не засекли эти туннели магнитометрами? — спросил Дункан.

— Кто сказал, что не засекли? — весело отозвался падре. — Только вся округа подземельями источена, как сыр дырками. Органики знают, что это — наследство армий и повстанцев прежних времен. Даже раскапывали некоторые. Но большую часть завалило землей и листьями за две тысячи лет. Часть помещений засыпало, когда потолки обвалились. А мы кое-что кое-где раскопали и перестроили. «Мы», я имею в виду не только современники. Тут не одно поколение изгоев жило.

Обернувшись к двери, он вновь пробормотал что-то, и та скользнула вбок. За ней оказался очередной коридор, уходящий вниз и налево. Судя по свежести воздуха, какая-то вентиляция тут была, но Дункан не ощущал движения воздуха и не слышал гула машин.

— Вот мы и пришли! — объявил падре Коб, останавливаясь перед глухой стеной в конце туннеля. — За нами следят, кстати, — пояснил он и разразился бессмысленной цепочкой кодовых слогов. — Меня они знают, но через ритуал придется пройти. — Он хихикнул. — Кто знает? Может, ганки меня схватили и послали вместо меня клона. А может, я ангел — или дьявол, — принявший облик падре Коба для каких-то своих целей.

Дункан не мог понять, шутит великан или нет. Сколько ему было известно, клонирование запретили еще сотню сублет назад. Правительство, правда, без угрызений совести нарушает свои собственные законы. Но уж больно сложно и дорого использовать клона для поимки нескольких дневальных. К тому же, чтобы вырастить клона до нынешнего возраста Кабтаба, потребуется лет тридцать, а к этому моменту падре станет дряхлым старцем — если доживет. Да, это, наверное, шутка.

За распахнувшейся дверью оказалась ярко освещенная комната, где беглецов ждали двое — женщина невысокого роста (пять футов одиннадцать дюймов[3]), молоденькая, худенькая, смуглая и очень симпатичная, и мужчина средних лет, ростом примерно с Дункана, плотного сложения, черноволосый и кареглазый, с огромным носом и не менее выступающим брюхом. Оба держали в руках ножи, но нападать не собирались. Мужчина подошел к Дункану. Тот сморщился: толстяку не мешало бы сменить одежду и вымыться.

— Это беглый уголовник и дневальный, которого я так удачно встретил и спас, Уильям Сент-Джордж Дункан, — представил его падре. — Данк, это Майка Химмельдон Донг и Мелвин Вань Круассан[4].

— Рад познакомиться, — сказал Дункан.

Донг и Круассан прохладно улыбнулись и кивнули.

— Ну, — произнес падре, — а теперь к туману правды.

Дункан промолчал. Он ожидал этого. Великан провел его по туннелю в маленькую комнату, почти лишенную мебели; Донг и Круассан последовали за ними. Кабтаб усадил Дункана на складной стул.

— Не стану говорить «устраивайся поудобнее», ты ведь пробудешь под туманом не больше десяти минут — мы его сильно разводим.

«Вполне достаточно времени, чтобы задать все первоочередные вопросы», — подумал Дункан. Его радовало, что эта банда мятежников пользуется туманом правды. Это убережет их от предателей и двойных агентов — если только те не умеют лгать под туманом, как он.

Когда Дункан очнулся, все тело его затекло. Падре, улыбаясь, поднял его со стула.

— Ничего себе рассказец, сынок, — прогудел он. — Но странный зело. Похоже, ты когда-то был не одним человеком и скрываешь в себе какой-то секрет, который правительство очень хочет сохранить.

— Так что для правительства ты очень опасен, — произнесла Майка Донг и после короткой паузы добавила: — Как и для нас. Вряд ли ганки прекратят за тобой охоту.

— Может, я слишком опасен, чтобы вы позволили мне остаться? — осведомился Дункан. Он надеялся, что ответ будет отрицательным. Если они не смогут его оставить, то отпустить не смогут тем более. А значит, он будет убит или, если у них есть аппаратура, окаменей. Так или иначе он уже никому и ничего не расскажет.

— Это не мне решать, — ответила Донг.

Падре Коб с отвращением фыркнул, хотя к чему отвращение относилось, Дункан не понял. Вместе с ним и остальными Дункан прошел по туннелю в обширный зал с низким потолком. Там стояло с дюжину грубо обтесанных деревянных столов и скамей, пара маленьких откаменаторов для еды, несколько шкафов и водоохладитель. В зале находилось человек десять, в том числе женщина с двумя ребятишками лет трех, мальчиком и девочкой. Дункан удивился присутствию детей — ему казалось, что эти катакомбы — не слишком подходящее место, чтобы растить детей. Впрочем, и для жизни взрослых оно не очень подходит.

— Добро пожаловать в Свободный отряд! — провозгласил падре Коб. — Уж какой есть!

Дункан полагал, что великан и есть глава отряда. С таким сложением и сильным характером кому, как не Кобу стать вождем. Но Дункан ошибся. Главой отряда оказался высокий мужчина с телосложением леопарда и высоким лбом над тяжелыми, нависшими бровями. Звали вождя Рагнар Стенька Локс, Решающий.

— Наденьте что-нибудь, падре, — негромко, но твердо приказал Локс. — Вы выглядите непристойно.

— Да ты просто ревнуешь! — расхохотался Кабтаб, но вышел, чтобы через минуту вернуться в радужной монашеской рясе с капюшоном.

— Аз есмь фриар Тук нашего отряда! — ухмыляясь, пояснил он Дункану. — Или наоборот!

Локс представил гостю остальных. Имен было столько, что Дункан запомнил далеко не все. Остались в памяти Джованни Синь Синн и Альфредо Синь Бедейтунг, заявившие, что они братья; Фиона Ван Диндан, потрясающая блондинка в обтягивающем переливчато-голубом платье; и Роберт Бисмарк Коржмински, невысокий худой мулат с необычайно длинными пальцами. Отряд состоял из мужчин и женщин примерно в равной пропорции.