Алексей Митрохин - Некоторые вопросы загробной жизни. Часть вторая Страница 8

– Ого, – воскликнул я, заходя в кабинет профессора. – Начальник группы… А группа-то где?

– Уже давно в сборе, Витя, – услышал я бодрый голос Лики. – Только тебя и дожидаемся.

Я остановился и оглядел помещение.

Апартаменты Лощинского отличались от кабинета следователя Синицына размерами, количеством мебели и наличием на полу новенького коврового покрытия зеленоватого цвета. В просторной прямоугольной комнате размещались пять офисных столов с деревянными стульями – по два стула у каждого стола, один из которых предназначался для посетителей, – и серый металлический сейф. Столы располагались вдоль стен по две штуки с каждой стороны. За тремя столами сидели заслуженный шаман Бо́ян, Кравчук и Ксения. Профессорский стол находился у дальней стены, как раз напротив входной двери. Окон в помещении не было. Посередине комнаты, кокетливо улыбаясь, скакала Лика, периодически делая резкие наклоны влево и вправо, напоминающие ритмичные движения зажигательного латиноамериканского танца. Постепенно она перешла на танец живота, слегка поворачиваясь ко мне вполоборота и вращая упругими бёдрами в такт воображаемой восточной музыке. Это выглядело очень эффектно. На меня опять напала романтическая тоска…

– Нравится, Виктор? – мило улыбнулась Лика, поймав мой печальный взгляд. – Ну посмотри!

Девушка повернулась ко мне спиной и принялась крутить бёдрами в бешеном темпе, плавно опуская и поднимая руки и делая ими различные волнообразные движения. Фёдор звонко хлопал в ладоши, периодически выкрикивая странное слово: «Опа».

– Ребята, хватит дурачиться, – добродушно сказал Лощинский. – Усаживайтесь где удобно, есть разговор.

– Уже уселись, – довольно произнёс Кравчук. – Только вас с Виктором и ждём…

– И давно ждёте? – поинтересовался я, ни к кому не обращаясь конкретно. – Быстро вам грехи отпустили, ничего не скажешь…

– А никто нам грехи не отпускал, – заметил тувинский шаман Бо́ян, откинувшись на спинку стула. – Референт Соловьёва привела сразу сюда, в кабинет профессора.

– Получается, грехов-то у нас нет, – весело защебетала Лика, присаживаясь за свободный стол. Я сел напротив, сказав с обидой:

– Что же это такое?! Значит, всех на волю, а меня на экзекуцию отправили?

– Простите, Виктор, – извинился Лощинский. – Тимофей Иванович, мой коллега, хотел познакомиться поближе. Прощупать, так сказать, почву… Я ему много о вас рассказывал… Хорошее, разумеется.

– Ненавижу, когда щупают, – брезгливо поморщился я. – А ещё терпеть не могу, когда из меня подопытную крысу делают.

– Вы, вообще-то, про кролика говорили, – напомнил Андрей Борисович, перемещаясь к своему столу.

– Неважно, – отмахнулся я. – Рассказывайте, что за дело, зачем всех собрали…

Профессор поправил съехавшие на кончик носа очки, кашлянул пару раз в кулак и, окинув нас пристальным взглядом, торжественно произнёс:

– Дорогие друзья! Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Я набираю группу для очень нужной и интересной работы, связанной с конвертацией энергетических субстанций, находящихся в состоянии нестабильной стагнации, в форму сбалансированного покоя.

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Первым подал голос заслуженный шаман Бо́ян:

– Андрей Борисович, объясните проще. Пожалейте Кравчука… Видите, как у него глаза округлились?

– Можно и попроще, – согласился профессор. – Как вам известно, «покойник» происходит от слова «покой»… Однако никакого покоя усопший в потустороннем мире не ощущает. Я вообще не понимаю, кому пришло в голову назвать мёртвого человека покойником!

– А как же его назвать? – включилась в разговор Ксения.

– Трупом, разумеется. Так правильнее с медицинской точки зрения да и с точки зрения лингвистики тоже.

– Что вы имеете в виду? – заинтересовался тувинский шаман.

– А то, что существительные «мертвец, усопший, покойник, почивший» и т. д. относятся к одушевлённым предметам, а вот «труп» – к неодушевлённым. Поэтому мёртвого человека правильнее называть именно трупом.

– Вот ещё, «одушевлённый мертвец»… Ерунда какая-то, – ухмыльнулся Фёдор.

– Не ерунда, а объективный языковой фактор, – высказал очередную заумную мысль профессор. – Впрочем, нет смысла вдаваться в лингвистические тонкости. Поверьте на слово.

– Обращаюсь ко всем, – серьёзно произнёс я. – Прошу впредь меня трупом не называть!

– И меня тоже, – заявил Кравчук, одобрительно поглядывая в мою сторону.

– Но не будем отвлекаться, – продолжал профессор. – Усопший, попадая в потусторонний мир, зачастую ведёт себя неадекватно: суетится, нервничает, проявляет крайнюю возбудимость и беспричинное беспокойство.

– Скажете тоже, «беспричинное», – усмехнулся я.

– В результате такая оболочка теряет энергетическую стабильность, что делает невозможным её дальнейшее перемещение в конечный пункт назначения. Если это состояние принимает устойчивую форму, покойника доставляют в Региональное управление, то есть к нам. Соответственно, наша задача – разобраться, что тревожит усопшего, и помочь в решении его проблемы. Вот, собственно, и всё, – закончил Андрей Борисович.

– А почему группа называется «Группой оперативного реагирования»? – заинтересовался Кравчук. – В чём её оперативность?

– В расширенных полномочиях. Вернее, всего в одном, но очень существенном.

– Расскажешь нам? – улыбнулась Лика. – Или это секрет?

– В отличие от других подразделений Регионального управления, только сотрудники нашей группы могут перемещаться по служебной необходимости на любые объекты потустороннего мира. В том числе на вокзал, с которого вас доставили. Это, кстати, указано в должностных регламентах, хранящихся в персональном сейфе, – Лощинский кивнул в сторону металлического ящика. – Поэтому прошу ответить на простой вопрос: согласны ли вы работать в группе под моих условным руководством? Начальников, как таковых, в Управлении не предусмотрено – в соответствии со штатным расписанием.

– Я согласна! – воскликнула Лика, улыбаясь. – За тобой хоть в огонь.

– А я, как Виктор, – немного замявшись, сообщил Кравчук. – Мне без него скучно будет…

Все посмотрели на меня.

– Андрей Борисович, – сказал я после паузы, – а что случилось с предыдущими сотрудниками вашей группы? Вы ведь не в первый раз её формируете?

– Это шестая группа по счету. Ребята уехали в конечный пункт назначения.

– Как уехали? – удивился тувинский шаман. – Взяли и уехали?

– Послушайте, Ростислав, – поучительно произнёс Лощинский, – потусторонний мир – истинно демократическое общество. Если хотите, демократия в чистом виде. Судите сами, в этом мире нет богатых и бедных, нет зависти и злобы, не надо никого завоёвывать и вешать лапшу на уши… Даже еда и жилье не нужны. Короче говоря, не за что бороться, кроме как за свою беспокойную душу (образно выражаясь). Здесь всё принадлежит народу, хоть и мёртвому. Единственное отличие от общепринятой демократии, которая подразумевает метод коллективного принятия решений, в том, что в потустороннем мире решения принимает сам усопший, так сказать, в одностороннем порядке.

– То есть демократия индивидуумов?

– Да, если угодно. Поэтому любой усопший сам определяет, когда ему уезжать. Это называется «свободой выбора».

– Получается, мы можем в любое время сесть на поезд и уехать? – удивилась Ксюша.

– Конечно.

– Тогда я уезжаю, – уверенно сказала Устинова, направившись к выходу. – Мне здесь не нравится, больно тоскливо. Молодёжи мало, дискотек и вовсе нет…

– Подожди, Ксюша, я с тобой, – воскликнул шаман Бо́ян, подскакивая со стула. – Хочется всё-таки узнать, что там, в конце тоннеля. Я, по сути, всю жизнь посвятил этому вопросу. Так чего откладывать?

– Витя, а ты? – томно произнесла Лика, умоляюще взглянув на меня.

В очередной раз я не смог воспротивиться её женским чарам.

– Профессор, а молоко за вредность давать будут?

– Молоко не обещаю, зато гарантирую массу впечатлений и незабываемых приключений. Вы ведь у нас романтик, Виктор, хоть и довольно эксцентричный.

Я ещё раз посмотрел на Лику. Она невинно хлопала длинными ресничками, водя указательным пальчиком по офисному столу.

– Уговорили, остаюсь, – сдался я.

– И я тоже, – подал голос Кравчук.

– Вот и отлично, – профессор удовлетворённо потёр руки. В глубине души я надеялся, что вы с Фёдором останетесь. И, как видите, не ошибся.

– Раз все определились, – подытожила Лика, – давайте проводим Ростислава и Ксению. Посадим на поезд… Жаль, конечно, что вы нас покидаете, ребята. Вместе веселее…

– Профессор, – поинтересовался я, – а где можно посмотреть расписание движения поездов?

– Нигде. Такого расписания не существует. Будем ждать, пока поезд не придёт.