Полет за горизонт - Елена Александровна Асеева Страница 8

Лечили, потому как вже давно ушли в летопись истории такие понятия, как тюрьмы и казематы. И лужичане научились медицинскими способами исправлять те или иные огрехи в человеческой генетике. Впрочем, ноне сами лужичане, получая определенные нормы поведения и воспитания с детства, а также вследствие развития мозга слыли довольно-таки дисциплинированными людьми. И произошедшее с Искрой если и могло случиться так лишь в юности, коей присуще желание пробовать запретное, да поступать против правил, не столько их ломая, сколько испытывая на прочность.

Исе было почти двадцать пять лет, когда при углубленном обследовании Академия Мозга постановила, что ее мозг находится на особом уровне, развитие которого досель не выявлялось средь лужичан. Можно было с уверенностью сказать, что из порядка десятка миллиардов людей Искра оказалась единственной в своем роде. И это было связано не только с тем, что мозг девушки начал своего развитие в двадцатилетнем возрасте, вспять более старшим летам положенного роста, но обладал и определенным потенциалом. Представляя из себя сложную конструкцию, мозг человека, как считали ученые, включал в свой состав около двадцати измерений, в которых наблюдались частные связи, лишь засим обобщенно соединяющие сей орган центральной нервной системы. Если следовать количеству измерений использования возможностей мозга, то статистический современный лужичан к возрасту в сто лет применял пять– шесть из возможных долей собственного мозга. К двумстам – тремстам лет достигал порядка семи долей, и за редкость случалось к тремстам пятидесяти подняться до восьми. С тем используя сами доли на полную эффективность в значении девяносто – девяносто пять процентов. В этих самих пяти-восьми измерениях и лежали те самые способности телепатии – восприятия мыслей и чувств на расстоянии; гипноза– передачи мысленной информации и указаний на расстоянии; телекинеза– перемещение тел в воздухе или по твердой поверхности без физического вмешательства; левитации – изменения положения самого человека в пространстве, в них лежало также снижение эмоционального восприятия и самих чувств, страстей (очевидно, еще и поэтому у лужичан стали казематы и тюрьмы всего-навсего летописью истории). Поелику только юные лужичане, поколь с не устоявшимся мировоззрением, и не достигшие необходимых параметров мозга иногда употребляли зерпин, абы ощутить волнение плоти, пылкость, пережить страсть, радость и гнев.

Впрочем, Искра была иным человеком, так как ее мозг и это к двадцати пяти летам переступил границу восьмого измерения и рывком понесся к досель непознанному лужичанами девятому, используя сами доли с эффективностью на сто процентов. Как оказалось после восьмого измерения, человек вновь начинал испытывать эмоции. Чувства его настолько обострялись, что выливалось не только в повышенную ранимость, нервозность, но и определенный взгляд на само существование человечества. Определенно, испытывая такую гамму чувств, девушке хотелось их притупить, посему она и воспользовалась тогда зерпином. Она пробовала зерпин еще раз уже на Сверь на службе в Академии Мозга, но тогда ее состояние Информационным Центром Сверь (ИЦС) мгновенно оказалось распознанным. Искру опять лечили, и в настоящий момент, как считалось, отсутствовала какая-либо угроза в употреблении химических агентов.

Иса лишь в силу особого развития мозга в свои пятьдесят восемь лет занимала почетный А уровень и достигла пятой степени, однако вследствие тех самых эмоциональных вспышек, коим была подвержена, употреблению зерпина, не соблюдению норм и правил, поколь не могла переступить порог шестой и седьмой степени. Особенно итоговую, как считалось в Академии Мозга, седьмую ступень, после каковой ей полагалось место в Совете АМа, в Малом Совете и Альтинге Объединенных Колоний, выборного органа осуществляющего полным своим составом в количестве пятьсот десять человек управление всеми территориями, не только Сверь, обжитых планет, спутников в системе Космач, но и в системе Вращун, а также самим населением.

– Чтоб тебе гамуки нос перегрызли, – вновь выругалась Искра Тревзор, торопко нажимая пальцем на тонкий серебристо-белый металлический поясок, пролегающий поверх черной кошули, прикрывающей до колен темно-синие свободные и широкие в верхней части, со множеством складок, с тем зауженные книзу чембары. Представляя себе огромную осу в длину почитай с ладонь, когда-то появившуюся в ходе генетических экспериментов и днесь населяющую предгорья Крюковец третьего спутника, планеты Жгуч, системы Космач. На округленных брюшках этих насекомых находились по три зубчатых жала, видоизмененных яйцеклада, оные при укусе оставляли рваные следы на коже.

Из серебристой поверхности пояса, места стыка подушечки пальца девушки и едва заметной выпуклости, вытянулся тончайший в ноготок шнур, вельми бойко направивший свое движение в сторону стены, здесь внутри центрального коридора смотрящейся и вовсе словно шарообразно– полутемной, ибо она едва освещалась мерцающим голубым светом квадратных осветительных приборов, расположенных в небольшом удалении друг от друга в чуть утопленных нишах. Магнитное острие стыковочного шнура, достигнув белой стены, враз вклинилось в чагровую жилу тяжника, при этом вызвав в дотоль притушившем не только свет, но и притяжение, коридоре яркое освещение, всей его поверхности. Днесь засветились полностью стены коридора, придав данному полому помещению чувство безбрежности и парящей беловато-чагровой туманности.

Медлительно опустилась вниз, досель витающая под потолком Искра, слегка при сем движение, перехватываясь за гладь белой стены, и тотчас уперлась обеими стопами ног в поверхность пола, на оном и вовсе легохонько светившиеся жилы тяжника, своим переменным мерцанием, создавали небольшое напряжение. Посему подошвы аларчиков, сапог из мягкой материи, старшего эдвайзора удерживались на нем. Аларчики, это единственная вещь, которую девушка носила на куяке соответственно распорядку форменной одежды, понимая их необходимость. А так бы она непременно одела легкие кожаные туфли с плоской подошвой, округлым или заостренным мысом, украшенных бархатистой материей по краю, называемые коты. Аларчики своим отворотом по голенищу соприкасаясь с любой тканевой основой, создавали с ней единое полотнище, и, смотря от назначения или структуры, даже меняли собственный цвет.

Оказавшись на полу, точнее пристыковавшись к нему, абы подошвы аларчиков имели намагниченную основу, Искра неторопливо направилась к своей каюте. Ноне она двигалась степенно, почти не отрывая подошв от пола, и вроде как проскальзывая по нему, кажется, лишь на мгновение, остановившись обок створки в собственную каюту, едва очерченную линиями разрыва и сообщающей о находящейся там двери отсутствием на ней чагровых жил тяжника. Самую толику стоило Исе застопорить ход обок каюты, звякнул механизм, и сама створка, отодвинувшись в бок, открыла проход.

Едва слышно звякнул механизм, порой Искре Тревзор не удавалось вовремя прикрыть свой мозг, и тогда она ощущала даже столь слабые звуки. Особенно сию чуткость она проявляла, когда находилась в состоянии раздражения иль досадовала.