Цена светлой крови - Ахманов Михаил Сергеевич Страница 8

Раскрыв Пятикнижие и старинную рукопись, он принялся сличать тексты. По бытующим легендам, боги - или люди, их помощники?.. - высекли первые четыре Книги на стенах цоланекого Храма Вещих Камней, самого древнего из святилищ. В прошлом Чилам Баль переписывали с этих каменных скрижалей, и, очевидно, в эпоху Первого Средневековья существовали сотни экземпляров Священных Книг, аутентичных подлиннику. Но сохранилось их немного, хотя ни один человек, ни вождь, ни воин, ни земледелец, охотник или купец не уничтожил бы Чилам Баль сознательно, что было бы неизгладимым святотатством. Но книги, как и другие изделия рук человеческих, вечно не живут, и страшны для них вода и огонь, землетрясения и наводнения, войны, сырость, плесень и даже небрежение читающих. Поэтому лучшее место для таких раритетов - в сухих подземельях святилищ, где время течет гораздо медленнее, почти не разрушая кожу, краски и бумагу.

В святилищах и сохранились старинные своды Чилам Баль. Возможно, попав в Храм Записей в Хайане или в Храм Глас Грома, Джумин сумел бы добраться до них и даже, если вспомнить про Цолан, до самого первоисточника, до каменных скрижалей... Возможно! Но сейчас он пребывал и Куате, на краю земли.

Бережно перелистывая страницы, Джумин подумал: великое счастье, что ему прислали эту рукопись! Где Никлес отыскал ее?.. Конечно, Книга не похищена из храма и не подделана - он тщательно изучил с помощью лупы пергамент и краски, убедившись в солидном возрасте своего приобретения. Значит, древние своды Чилам Баль есть не только в святилищах... У кого же? Видимо, у людей богомольных и очень, очень богатых... А кто равен богатством Никлесу Джуме? Кирид О’Таха из Южного Лизира, бихарец Амда Илсми и росковиты Ах-Хншари... еще Суа Холодный Дождь и Шишибойн, оба из Северной Федерации... Перечтешь по пальцам одной руки!

Нет, решил Джумин, никто из них с таким сокровищем не расстанется, не те люди. Хотя в обмен на услугу могли бы отдать... или но настоятельной просьбе... если бы не Никлес попросил, а отец... отца уважают и опасаются обидеть...

- Опасались, - произнес он вслух, чувствуя, как ложится на сердце тяжесть. Опасались, но это в прошлом! Катри Джума, человек несгибаемой воли и огромной власти, магнат, к слову которого прислушивались не только рп канекие Протекторы, но п правители Объединенных Территорий, чья рука могла дотянуться до любой из стран Эйпонны - этот Катри Джума умирал. Его отец, которого он, Джумин, не помнил, с которым провел едва ли пару месяцев!

Ясный день словно померк. Обладание древней книгой уже не радовало Джумина, его уютный хоган казался склепом, и вместо весенней листвы виделись ему огненные языки и дым погребального костра...

Но чем он мог помочь отцу? Он хотел провести с ним последние дни, но и в этом ему было отказано...

Взгляд Джумина обратился к рукописи, к Книге Тайн, раскрытой сейчас на золотых Листах Ареола па. На чем зиждется мир? - прочитал он, потом его взгляд скользнул к строчке с

ответом солнечного божества: - На равновесии света и тьмы, тепла и холода, тверди и жидкости, добра и зла.

- А еще - радости и печали, - произнес он вслух. Затем убедился, что в Пятикнижии имеет место тот же текст, и перевернул страницу.

Листы Арсолана повествовали о философских материях, и бот - или, скорее, неведомый мудрец прошлых времен, - составил эту часть Священных Книг в виде вопросов и ответов. С их помощью объяснялось, что такое мир и разум, какова природа божества и человека, в чем смысл знания и веры, и почему знание можно продать и подарить, а веру - нельзя; и нельзя навязывать ее грубой силой или словесным убеждением, а только примером. Почти все в этом диалоге Арсолана с самим собой носило иносказательный характер, и потому считалось, что его Листы - самый сложный фрагмент Чилам Баль. Возможно, именно здесь были разночтения с Пятикнижием.

Но какие? - размышлял Джумин. Говорится ли в древней книге о том, что он ищет, о загадочных долгожителях, потомках богов? С одной стороны, это вовсе не обязательно; жизнь и смерть - пространные темы, и многое можно о них поведать, особенно светлому божеству! Гарантий, конечно, нет, но, с другой стороны, как умолчать о столь необычном предмете, о существах, живших полтора столетия? Шестеро богов, если судить по Чилам Баль, отличались редкой основательностью: ничего не запрещая людям и не запугивая их, боги делились с ними мудростью, и на каждый случай, на любую ситуацию было в Священных Книгах что-то полезное. Вот, например: долг сына и долг дочери - проводить давших им жизнь в последний путь...

Вздохнув, он снова обратился к рукописи. Что есть бог? - вопрошал Арсолан на ее страницах и давал ответ: существо, наделенное бессмертием, силой и мудростью. Текст точно повторялся в Пятикнижии.

В том, что боги мудры и бессмертны, у Джумина не было сомнений - другое дело, существуют ли они? Вселенная прекрасно обходилась без богов - галактикам, звездам и планетам, равно как живым созданиям, исключая человека, боги были не нужны Скорее всего, боги и религия являлись таким же изобретшем людей, как математика или письменность; математика объясняла, как вычислять то и это, а религия - как себя вести, чтобы не уподобиться животному.

Арсолан - или неведомый мудрец, потрудившийся над Книгой Тайн, - это знал. Определенно знал! Ибо сказано на золотых Титах: что есть человек? Существо, наделенное телом, свободой и разумом. И дальше: что есть разум? Свет минувшего в кристалле будущих свершений. Что есть плоть? Драгоценное вместилище разума. Что есть свобода? Право распоряжаться своим телом и разумом, жить или умереть по собственной воле.

Те же слова один в один повторялись в Пятикнижии. Ни пропусков, ни искажений... После них в современном издании шла речь о могуществе и власти. Задумчиво хмурясь, Джумин проча i ал эти вопросы и ответы:

Кто всемогущ? Тот, кто познал силу разума. Он знает: чтобы воздвиглось новое, должно рухнуть старое. На чем зиждется власть? На согласии между правителем и народом.

Он заглянул в старинную рукопись и вздрогнул: там, перед вопросом о могуществе, был текст, отсутствующий в Пятикнижии. На мгновение причудливые майясские буквы заплясали перед глазами Джумииа, будто пустившись в веселый танец чиа-каш, но он призвал их к порядку усилием воли. Его взгляд скользнул по строчкам; золотые знаки покорно сложились в слова, слова превратились в фразы, и смысл написанного запечатлелся в сознании Джумина.

Возглас удивления слетел с его губ. Боги и правда отличались основательностью: сказав о человеке, о его разуме и плоти, о свободе распоряжаться тем и другим, могли ли они умолчать о дарованных ему годах? Конечно, они не забыли об этом! Они сказали даже больше, чем мог надеяться Джумин.

Он прочитал это место вслух. Звуки древнего языка Юкаты, то резкие, щелкающие, то плавные, как медленное течение вод, таяли в теплом весеннем воздухе.

- Каков срок человеческой жизни? Тридцать лет, и еще тридцать, и, быть может, еще десять... Бы же, избранники богов, будете одарены годами вдвое и в трое против других людей, но появятся среди вас такие, чей срок будет вдвое и втрое дольше вашего. Не завидуйте им, ибо тяжела их участь: долгая жизнь на излете своем жжет огнем ненависти и горька, словно земляной плод. Горечь эту понесут они людям словно посев зла; немногим суждено, не очерствев сердцем, справиться с болыо утрат и сохранить в себе человека...

Темное место, решил Джумин. Ясно, почему этот текст изъяли - кто из храмовых служителей сможет растолковать его верующим? Кто объяснит, что были, как утверждает непогрешимая Книга, избранники богов, жившие по два столетия? В рациональный век науки это кажется нелепостью... Да и в нормальном сроке жизни есть ошибка - люди живут теперь дольше семидесяти лет. Конечно, в среднем, подумал он, вздыхая; отец умирает в шестьдесят восемь, а вот Грзе - за девяносто...

Печаль, охватившая Джумина, была искренней, по все же ее сменило чувство торжества. Долгожительство... За несколько лет он просмотрел массу источников, все, что нашлось в Сплетении, включая ряд старинныхе хроник, но повсюду были лишь намеки - мифы, легенды, сказания о сагаморах Первого и Второго Средневековья, о владыке Арсоланы Че Чантаре, о воителе Джиллоре Одиссарском и его брате Дженнаке Мореходе, о Джемине Великом Строителе, сыне Чоллы Арсоланки, который замирил Риканну и стал ее владыкой. В «Трактате о загадочных исчезновениях», принадлежащем Ангиру из Хайана, говорилось, что тар Дженпак будто бы умер в конце семнадцатого века, а первый морской поход в Лизйр и Иберу, тоже под его водительством, случился в 1532 году, в начале Второго Средневековья. Но значит ли это, что Дженнак прожил два столетия? Разумеется, нет; Дженнак, о котором писал Ангир, мог оказаться совсем другой личностью - например, внуком Морехода. Сведения о Джемине были более точными - в хрониках «Завоевание Риканны» утверждалось, что он прожил 132 года и почил в мире и славе в своей столице Сериди, где и стоит по саргофаг. Саргофаг там действительно был, но остальное казалось очень сомнительным - хронику составили двести лет назад арсоланские жрецы, почитавшие род сагамора не меньше, чем шестерых богов, а потому склонные к преувеличениям Как, впрочем, и другие люди, много, много более трезвые - например, считалось, что Банкирский Дом «Великий Арсолан» был основан потомками Строителя Джемина. Семейное предание?.. Или правда?.. Отец и Никлес брились, но борода у того и другого была редкой, а у Джумнма вообще не росла. Значит, была в их семье эйпонская кровь! Старый Катри Джума на сей счет помалкивал, а брат Никлес безмерно гордился их происхождением и, беседуя с Джумииом по видеосвязи, иногда напоминал, что имя ему дали в честь потомка арсоланских сагаморов.