Сергей Щепетов - Народ Моржа Страница 8

В общем, он много чего ответил. В том числе ему пришлось экспромтом сочинить целый обряд-камлание, превращающий всех детей в сирот «без роду-племени», а потом возвращающий их в прежнее состояние. Так или иначе, но четверых мальчишек он отобрал и договорился о поставках продовольствия зимой.

Общение с аддоками и их главой Данкоем тоже прошло непросто. То, что великий колдун желает подготовить себе преемника из людей клана, – дело, конечно хорошее: как там жизнь в будущем повернется, одному Умбулу известно, но упускать такую возможность не стоит. А вот тот факт, что с детьми могучих аддоков будут учиться (и конкурировать!) дети жалких имазров, является совершенно неприемлемым – зачем?! Неужели сразу не ясно, что ничего путного из них получиться не может?!

С одной стороны, такая «дружба» между союзными когда-то кланами Семена порадовала – он и сам приложил к ней руку. С другой стороны, он обеспокоился за судьбу мальчишек-имазров, которые находились на его стоянке недалеко от стойбища. Обиженному Данкою ничего не стоило дать команду на их уничтожение, поскольку убийство «несовершеннолетнего» из другого клана в этом народе не считалось поводом для кровной мести. В общем, детям пришлось просидеть несколько дней в палатке под охраной.

Проще всего получилось с неандертальцами: от Семенова форта их отделяла лишь река, ничего объяснять или доказывать им было не нужно – авторитет Семена был абсолютным. Другое дело, что детей подходящего возраста у них почти не оказалось – одни не пережили голодовку, другие еще не подросли. Тем не менее четверых Семен все-таки нашел: с самым маленьким он еле-еле мог общаться «полументальным» способом, а самый старший из них – снайпер-самородок по имени Дынька – явно подбирался к подростковому возрасту, а может быть, уже и вошел в него. Двое других, по мнению Семена, примерно соответствовали семи-восьмилетним детям его былой современности и были совсем не глупы. Правда, вскоре выяснилось, что один из них девочка… Семен вздохнул и решил не обращать на это внимания. И конечно же, вскоре поимел новые проблемы.

Планируя свою авантюру, над половым вопросом Семен мучился недолго. «В конце концов, это эксперимент, проба, так сказать, сил. Если дело наладится, если процесс пойдет, тогда посмотрим. А пока – не надо, пока с мальчишками бы справиться. И потом: далеко не все люди былой современности одобряют совместное обучение девочек и мальчиков – и вовсе не из ханжеских соображений. Девочки по-другому развиваются, иначе воспринимают мир и усваивают информацию. В общем, они много чего делают иначе, а я тут один… Неандерталка же… Ну, не везти же ее обратно на тот берег – это никогда не поздно. Опять же, заменить ее для равного представительства некем, да и в этом возрасте, кажется, неандертальские дети не осознают свою половую принадлежность». В общем, себя самого Семен уговорил без труда, а вот Сухая Ветка…

Не раз и не два Семен с грустью вспоминал те времена, когда его подруга трепетала перед ним, как перед божеством, когда не только требовать, но и просить чего-то стеснялась, когда млела от того, что он смотрит на нее, разговаривает с ней – удостаивает, так сказать, внимания. Правда, тогда она была девочкой-худышкой, от которой отказались все мужчины, а теперь… Теперь она мать, главная носительница (инструктор!) целого букета женских магий и, кроме того, главная женщина-воительница племени лоуринов. Рубаху ее украшают три (!) скальпа собственноручно убитых врагов – и каких врагов! В общем, она много кем и чем успела стать за эти годы, не смогла лишь растолстеть и подурнеть – скорее наоборот. А перед женской красотой – вот именно такого типа – Семен был бессилен. Не в сексуальном смысле, конечно.

Что и зачем затеял Семхон, Сухая Ветка не понимала, да и понять особенно не старалась – он плохого не придумает. Чему-то он собрался учить детей – наверное, новой мужской магии. И вдруг…

Появление среди будущих учеников особи женского пола для хозяйки форта тайной оставалось недолго – целый, наверное, час. После чего главная воительница радостно засмеялась, посмотрела на небо, оценивая положение солнца, подхватила предмет, заменяющий седло, и отправилась ловить свою любимую лохматую кобылу. На резонный вопрос своего мужчины, куда это она собралась, последовал ответ, что она очень быстро вернется – приведет из племени нескольких девочек. Ничего страшного не случится: еду пока будет готовить Рюнга, а сама она сейчас Семхону не нужна, потому что у нее все равно месячные… Пришлось объясняться. Это оказалось непросто, поскольку такие доводы, как «не смогу», «не справлюсь», «боюсь», приводить было бесполезно – давно известно, что Семхон все может и ничего не боится, но очень любит утверждать обратное.

В общем, кое-как Семен от девочек отбился и стал искать подходы к началу учебного процесса. Искал он их несколько дней, присматриваясь к детям. Конечно же, они были в глубоком шоке – всё кругом незнакомое. Правда, еду дают вкусную, и ее много. Мальчишки жались к «своим» и старались держаться подальше от «чужих». Тем не менее (как и предполагал Семен) их психика была еще достаточно пластичной – через пару дней они освоили доступное им пространство, стали пытаться его расширить, затевать игры и потасовки между «своими». Имазрам и аддокам было немного легче, поскольку говорили они на одном языке и вместе могли противопоставить себя всем остальным. Правда, прежде чем объединиться, они основательно подрались между собой. Понаблюдав за потасовкой, Семен решил, что акклиматизация, пожалуй, закончена и пора действовать.

В течение первого месяца «занятий» Семен в среднем через день горько жалел, что все это затеял. Потом стало легче, но не намного. Первобытные дети (в отличие от подростков) взрослых не боятся и авторитета их не признают. Подчиняться, выполнять команды, соблюдать запреты не умеют в принципе – что хотим, то и творим. Этот стереотип поведения пришлось ломать сразу – иначе невозможно двигаться дальше. Каким образом ломать? Ох-хо-хо-о-о…

Семен не был сторонником физических наказаний в школе, хотя знал, что в некоторых цивилизованных странах его мира они так и не были отменены. В данном же случае другого выхода он придумать не смог. Проблема была в том, что к шлепкам, подзатыльникам и даже регулярной порке дети, говорят, быстро привыкают и считают их всего лишь неизбежной платой за свои вольности. На эту удочку Семен решил не попадаться – никаких подзатыльников! Недовольный взгляд или окрик учителя должен вызывать ужас, должен сам по себе быть тяжким наказанием. Как этого добиться? А вот так…

Семен добился, хотя садистом и не был. Наверное, это можно было назвать «выработкой условного рефлекса». В другом мире такой воспитатель за свои методы немедленно оказался бы за решеткой. Здесь детям было некому жаловаться. Зато уже через неделю они могли некоторое время смирно сидеть и слушать, что им говорят.