Вадим Собко - Звёздные крылья Страница 8

— Расскажите мне какую-нибудь хорошую, трогательную историю, чтобы можно было всплакнуть, а конец чтобы был радостный, — попросила Ганна.

— Вы ошиблись: я инженер, а не поэт, — попытался отшутиться Юрий.

— Это ничего не значит. Вы сейчас же должны что- нибудь рассказать: у меня как раз настроение слушать.

Юрий помолчал. Потом вспомнил историю, которую рассказал ему один пилот.

— В одном городе, — начал он, — жила хорошая веселая девушка…

Ганна поудобнее уселась в кресле.

— …Она училась в университете, и у нее было много друзей. Но, кроме друзей, был у нее и любимый. Однажды летом он поехал в Арктику на зимовку. Он жил на самом севере Новой Земли, а может быть, и дальше. На зимовке была мощная радиостанция, и раз в неделю ночью девушка в большом городе ходила на радиостанцию разговаривать со своим любимым. Они говорили несколько минут и вновь разлучались на целую неделю. И вдруг девушка заболела тяжелой болезнью, от которой люди сгорают очень быстро. И в больнице, в высокой светлой палате, девушка умерла. Провожать ее в последний путь пришли друзья. Они высоко подняли гроб и пронесли на руках через весь город. На далеком кладбище между высоких сосен, покрытых сверкающими шапками снега, уже зияла глубокая яма. Это было перед вечером, и тучи в небе напоминали обожженные раны, солнечная кровь сочилась из них. Друзья похоронили девушку и ушли. Сосны остались охранять ее покой. А друзья вернулись в непривычную тишину комнаты, где жила девушка, и тогда только вспомнили, что далеко на зимовке ее ждет любимый. Они подумали о долгой полярной ночи. Они подумали о чувстве человека, который шесть дней ждет пятиминутного разговора по радио. И решили не говорить ему о смерти девушки. С тех пор каждый выходной день одна из девушек ходила на радиостанцию и разговаривала с любимым подруги.

Юрий умолк. Не меняя позы, Ганна сказала:

— Дальше…

— А дальше я не знаю, — ласково улыбнулся Юрий.

— Ну, это никуда не годится. Такой хороший рассказ, и такой никудышный конец, — недовольно протянула Ганна. — Сейчас же придумайте конец к этой сказке.

— Честное слово, Ганна, не знаю, — смеялся Юрий, — Сейчас май, с зимовок еще не выехали. Наверное, они еще и до сих пор разговаривают, а может, как-нибудь иначе все закончилось.

Ганна поднялась, прошлась по комнате.

— Знаете, — сказал Юрий, — у нас люди уже научились высоко ценить и беречь чувства своих друзей. Как бы мне хотелось иметь друзей, которые вот так же берегли бы мою любовь!

Ганна подошла к двери на балкон и распахнула ее: Юрий умолк, пораженный. В окна щедрым потоком вливался лунный свет, и в его сиянии как бы пропало, испарилось легкое шелковое платье. На пороге стояла статуя девушки, окутанная легким призрачным покрывалом.

Юрий почувствовал, как в груди его задрожала какая- то дивная струна.

Ганна повернулась к нему лицом, Юрий встал, сделал несколько широких шагов, взял в ладони ее голову и, еще не веря своему счастью, припал к розовым полураскрытым губам…

Валенс постучал в половине девятого. Крайнев сразу же вскочил с дивана и отпер дверь. Директор вошел в комнату, сел в кресло. Пока Юрий умывался и наводил порядок, он молча просматривал какую-то книгу. Наконец комната была приведена в порядок, и Юрий, отодвинув стул, сел против Валенса. Тот вынул из портфеля пачку бумаг, разложил их на столе и стал излагать задания, которые надо было выполнить в Москве и в Париже.

Юрий не мог сосредоточиться, внимание его раздваивалось, и Валенс это заметил, Мысли Крайнева все время отрывались от работы и уносились туда, к Ганне.

Где она сейчас? Удастся ли увидеть ее до отъезда?

А Валенс, не обращая внимания на настроение Юрия, все говорил и говорил сухим деловым тоном. Когда он работал, для него не существовало личных дел. Он был беспощаден к себе и от подчиненных требовал такого же отношения к своим служебным обязанностям.

Юрий слушал и делал пометки в большом блокноте, хотя мысли его витали далеко от комнаты. Наконец он не выдержал и решительно отодвинул от себя блокнот,

— Знаете что, Адам Александрович, — сказал он, — я ужасно голоден и, пока не позавтракаю, работать не смогу. Нет такого правила в Советском Союзе, чтобы работать натощак.

Юрий встал и начал одеваться. Валенс остался за столом и за это время успел записать в его блокнот почти все задания. Вышли они вместе. У парадного их ждала машина. Валя не взглянула на Крайнева. Даже на директора она не обратила ни малейшего внимания.

«Норовистый шофер», — подумал Юрий.

Они сразу быстро поехали, и ветер, как всегда, вдохнул в сердце Юрия ощущение счастья. Он чему-то улыбался, и Валенсу жаль было прерывать течение его мыслей.

Завтракали в маленькой столовой института. Среди присутствующих Ганны не оказалось, и Юрий почувствовал себя удивительно одиноким. Молчание становилось невыносимым. Он должен с кем-нибудь говорить о Ганне, а лучшего собеседника, чем Валенс, нечего было и искать. Во всяком случае, можно полностью положиться на его скромность. И Юрий говорил, говорил с увлечением, и Валенс неожиданно обнаружил в себе отцовские чувства. Это даже несколько удивило директора.

А Юрий рассказывал о том, как вчера у них каждые пять минут портилась машина и как он разоблачил Валю. Когда Валенсу надоело слушать и кофе было выпито, он спросил грубовато и добродушно:

— Словом, когда свадьба?

— Свадьба? — Юрий вдруг поперхнулся. — Откровенно говоря, я еще не знаю, будет ли вообще свадьба. Тут еще ни черта не ясно… — неожиданно заключил он, и лицо его стало сумрачным.

— Однако, мы заговорились, — резко изменил направление беседы Валенс и поднялся. — Времени осталось в обрез, а тебе еще надо взять некоторые материалы.

И он пошел, легко неся крутые плечи, плотно обтянутые зеленым сукном военного костюма.

Очутившись в своем кабинете, Юрий вызвал лабораторию. Оттуда ответили, что товарища Ланко сегодня на работе не было. Он в отчаянии положил трубку.

«Где ее искать теперь? А может быть, она еще придет в институт?» — Эта мысль успокоила Крайнева, и он стал готовиться в дорогу. За полтора часа до отхода поезда он позвонил снова, но из лаборатории ответили то же самое— Ганны не было.

Юрия это вывело из равновесия. Он вдруг начал на всех срывать свою досаду, хотя никто ни в чем не был виноват.

Провожать его вышел чуть ли не весь институт. Друзья любили Крайнева, и у входа собралось много народа.

На вокзал ехали втроем — Валя, Ярина Михайловна Мороз и Юрий. Ярина Михайловна была довольно известным для ее лет химиком, работала с Крайневым уже давно, и Юрий часто пользовался ее прекрасным знанием языков.