Семен Слепынин - Фарсаны Страница 8

Одно белое пятнышко на зеленом поле оставалось неподвижным. Не знаю почему, словно предчувствуя великую тайну планеты, я неотрывно смотрел на это пятно. Я увеличил изображение на экране настолько, насколько позволял телескоп. И сразу увидел, что пятно разделено, расчерчено темными линиями на квадраты. Едва ли это естественное образование.

— Город! — взволнованно прошептал Сэнди-Ски. — Неужели город?!

Я обернулся и посмотрел в его широко раскрытые от изумления глаза. И тут же отвернулся, похолодев от ужаса. Пронзительного, мгновенно поразившего ужаса…

Даже сейчас, у себя в каюте, я вздрагиваю, вспоминая глаза фарсана… Да, это не глаза живого Сэнди-Ски.

«Глаза как глаза», — сказал бы любой другой на моем месте. Любой другой, но не я. Я-то хорошо знал своего самого близкого друга. Сэнди-Ски был необычайно и разносторонне одаренным человеком. Я бы даже сказал — причудливо, витиевато одаренным, впечатлительным, остро реагирующим на внешние события. Его чувства и мысли играли, как пламя. И в его глазах, широко открытых в минуты вдохновения и радости, словно чувствовался отблеск этого пламени. Более того, в глазах у влюбленного в Космос Сэнди-Ски за долгие годы межзвездного полета появилось что-то новое, какое-то трудноуловимое выражение. В них словно запечатлелся блеск неведомых солнц, бесконечность космических просторов. Да, это были говорящие глаза.

Но глаза сегодняшнего Сэнди-Ски… Да, они были широко открыты, как это бывало у Сэнди-Ски в минуты радости, изумления. В них читалась даже взволнованность. И все же они поразили меня, как в прошлый раз, в тот день, когда мы произвели торможение. Но сего-дня-то я понял, в чем дело. Глаза Сэнди-Ски пугали своей холодной глубиной, вернее — пустотой, бездонной пустотой. «Это глаза мертвого Сэнди-Ски», — обожгла меня сегодня страшная мысль. Да, это были глаза мертвеца, несмотря на все виртуозные усилия фарсана придать им выражение живого, пламенного Сэнди-Ски.

Глаза человека всегда были трудным орешком для фарсанов…

Но как это могло произойти? Каким образом фарсан оказался на корабле?

Вспомнилось, что во время войны с фарсанами на Зургане уничтожили тысячу восемьсот тридцать два таких чудовища. А было их всего тысяча восемьсот тридцать три. Один, под номером четыреста десять, исчез. Его долго искали, но не нашли. Решили, что он погиб, занесенный песками в Экваториальной пустыне, в районе самой жестокой битвы. И на этом успокоились, несмотря на предупреждение архана Грона-Гро: «Стоит уцелеть хоть одному фарсану, и он начнет размножаться, как микроб». Значит, «микроб» (конечно, это был во всяком случае не Сэнди-Ски!) каким-то образом проник на корабль и стал размножаться…

Кто же он? Всех членов экипажа я хорошо знал. Особенно подружился с ними во время предполетной подготовки на острове Астронавтов.

Вот только Рогус… И меня словно обожгло: конечно он! Только он мог быть тем «микробом», проникшим на корабль. До этого я находился еще, так сказать, в области предчувствий. Но интуиция превратилась в почти полную уверенность, когда я вспомнил один случай…

У Рогуса за день до старта заболел маленький сын — он единственный из членов экипажа оставлял на Зургане семью. Его отпустили с корабля в город Сумору проведать сына. Всего на два часа! Рогус вернулся с небольшим опозданием, что было непохоже на пунктуального бортинженера.

А перед самым стартом председатель Совета Астронавтики Нанди-Нан отозвал меня в сторону и спросил:

— Помнишь, как Грон-Гро предупреждал, что вос-производящий фарсан под номером четыреста десять мог уцелеть?

— Помню.

— Он оказался прав. Того фарсана обнаружили недалеко от Суморы.

Сумора! Помню, меня тогда заставило поморщиться это совпадение.

— Как же его обнаружили? — спросил я Нанди-Нана.

— Он ждал, когда на Зургане забудется вся эта нелепая и страшная история с фарсанами. Но прошло всего полгода — и не выдержал: проявил активность и разоблачил себя.

— Активность? — в ужасе переспросил я, догадываясь, о чем говорит Нанди-Нан: фарсан убил человека!

— Да. Ученые, исследовавшие захваченного фарсана, нашли, что за полгода он проявил активность всего один раз, и совсем недавно. Но ты не беспокойся. Этот воспроизводящий фарсан мог оставить после себя только простого фарсана. А простые фарсаны нам сейчас не страшны, и мы его быстро найдем…

Так фарсан (теперь-то я почти уверен, что Рогус и был тем самым простым фарсаном) стал участником первой межзвездной экспедиции.

Рогус выглядел типичным представителем племени сулаков, которые веками, до наступления Эры Братства Полюсов, угнетались шеронами.

В его сутулой фигуре было что-то пришибленное и виноватое. В лице ничего запоминающегося, ни одного броского штриха. Лишь своеобразная, бесхитростно-детская улыбка иногда озаряла это лицо. Именно улыбка мне всегда и не нравилась. Что-то в ней искусственное…

Другим членам экипажа Рогус пришелся по душе. Он покорил всех своей скромностью, трудолюбием и громадной технической эрудицией.

— Удивляюсь, — говорил мне Али-Ан, — почему Рогус вам неприятен. Хороший бортинженер, скромный товарищ. Чего еще надо?

С первых дней полета Рогус показал себя превосходным бортинженером. Все приборы корабля, вся аппаратура и кибернетические устройства работали безотказно. В самом деле, чего еще надо? И я успокоился. Все мы, представители расы северян, стали относиться к этому скромному и способному сулаку с большим уважением и участием. Али-Ан даже подружился с ним.

Почти все свободное время Рогус проводил в своей каюте. Там он упорно работал над каким-то фантастическим изобретением. Кажется, он конструировал нейтринную пушку, которая давала бы возможность произ водить локализацию звездных недр. От кого же я впервые услышал об этой пушке? Ну да, от Али-Ана! Он первый получил приглашение Рогуса посетить каюту. И я снова похолодел от ужаса: Али-Ан — фарсан!.. Если Рогус фарсан, то Али-Ан никак не мог избежать страшной участи. Дружба Али-Ана с Рогусом погубила его. За ним первым дверь каюты Рогуса захлопнулась, как дверца мышеловки. Оттуда Али-Ан уже не вышел. Вместо него из каюты Рогуса появился фарсан, с ювелирной тонкостью скопировавший не только внешность, поведение и привычки Али-Ана, но и его духовный облик.

Да, но Рогус… Рогус не мог быть воспроизводящим фарсаном. Значит… Неужели у него в каюте дьявольская аппаратура Вир-Виана? Что же делать?

Насколько мне помнится, это случилось в первый год нашего полета. И все остальные годы никто не подозревал, что вместо Али-Ана его обязанности на корабле выполнял — да еще как безупречно! — фарсан. Быть может, остальные члены экипажа тоже стали жертвами Рогуса, который действовал уже вместе с Али-Аном? Но когда?