Артур Конан Дойл - Страна туманов Страница 8

— Вы говорите о нашем друге из Атлантиды? Жуткий зануда! Не знаю, что и думать об этом. Полагаю, самообман или временное высвобождение дремавшей ранее части личности. Единственное, в чем я убежден: все эти банальности не имеют ни малейшего отношения к жителю Атлантиды. Не стоило отправляться в столь долгое путешествие, чтобы нести такой вздор. А вот мы и приехали! — Я дал обещание отцу этой девушки доставить ее домой в полной сохранности, — сказал Мелоун. — А почему бы вам, Аткинсон, не подняться с нами? Профессор будет рад с вами познакомиться.

— Уже поздно. Он спустит меня с лестницы.

— Вижу, вам наболтали об отце всякой чепухи. На самом деле все не так. Некоторые люди его действительно раздражают, но вы к их числу не относитесь. Может, рискнете?

— После ваших слов — конечно.

И все трое направились по ярко освещенному коридору к лифту. Челленджер, в роскошном голубом халате, с нетерпением ожидал их. Он смерил Аткинсона взглядом боевого бульдога, увидевшего другую собаку. Однако беглый осмотр, видимо, умиротворил его, и профессор прорычал, что рад знакомству.

— Слышал ваше имя, сэр, и знаю о вашей блестящей карьере. Ваша резекция позвоночника в прошлом году заставила меня поволноваться. Неужели вы тоже ходили к этим лунатикам?

— Если вам угодно так их называть… — засмеялся Аткинсон. — А как еще прикажете? Помнится, мой молодой друг (Челленджер иногда величал Мелоуна так, словно тот был подающим надежды школяром) говорил, что вы изучаете этот феномен. — Он оглушительно расхохотался, не скрывая своего презрения. — Изучая человечество, начнем с духов, так, что ли, мистер Аткинсон?

— Не обижайтесь на отца, он ничего в этом не понимает, — вмешалась Энид. — Уверяю, папочка, тебе было бы интересно. — И она представила ему подробный отчет об их приключениях, который профессор то и дело прерывал недовольным ворчанием, хмыканьем и язвительными замечаниями. Когда же Энид дошла до эпизода с профессором Саммерли, Челленджер взорвался, не скрывая больше своего возмущения. Старый вулкан заклокотал, и слушателей оглушил огненный поток отборной брани.

— Гнусные негодяи! — рычал он. — Даже в могиле нет покоя бедняге Саммерли. У нас с ним возникали расхождения, я был, сознаюсь, не очень высокого мнения о его интеллекте, но поверьте, если бы он действительно восстал из мертвых, то сказал бы что-нибудь повразумительнее. Все это галиматья, неприличная и злая выходка! Это возмутительно — моего друга выставляют на посмешище перед кучкой невежд! Ах, никто не смеялся? Как можно не смеяться, слыша, что образованный человек, с которым даже я общался на равных, несет такую чушь? Нет, чушь! Не спорьте, Мелоун! Я этого не потерплю. Его слова напоминают приписку в письме школьницы-малолетки. Ну, разве можно нести такой бред, находясь в другом измерении? Вы со мной согласны, мистер Аткинсон? Нет? Я думал о вас лучше. — А подробное описание его внешности?

— Боже праведный, что у вас с головой? Разве вы не помните, что наши с профессором имена соседствовали в одной слабенькой беллетристической книжонке, которая почему-то понравилась публике? И думаете, никто не знает, что два молодых идиота болтаются по разным церквям уже несколько недель подряд? Совершенно ясно, что раньше или позже вы должны были забрести и к спиритуалистам. Прекрасный шанс заполучить себе сторонничков. Приманка заброшена, и простодушный Мелоун клюнул на нее! Крючок и сейчас торчит в его глупом языке. Что, Мелоун, правда глаза колет? Но все равно ее надо говорить. — Черные как смоль волосы профессора встали дыбом, глаза метали искры, перебегая с одного участника беседы на другого. — Но нужно выслушать и другую сторону, — сказал Аткинсон. — Свою точку зрения, сэр, вы выразили блестяще. Позволю себе процитировать Теккерея, сказавшего своему оппоненту: Я понимаю вас. Но если бы вы знали то, что знаю я, вы изменили бы свое мнение. Может, и вы, профессор, найдете время получше ознакомиться с предметом; это было бы замечательно: ваше мнение необычайно ценится в научном мире.

— Потому что я занимаюсь полезными делами, а не всякой чепухой. Мой разум, сэр, не виляет и не петляет, он идет прямым путем. Здесь же очевидный обман и мошенничество.

— Думаю, не без этого, — сказал Аткинсон. — Но все же… все же… Послушайте, Мелоун, уже поздно, а ехать далеко. Простите, профессор. Для меня было большой честью познакомиться с вами.

Мелоун тоже откланялся. На улице друзья остановились немного поболтать, прежде чем разойтись в разные стороны: Аткинсон жил на Уимпл-стрит, а Мелоун в Саут-Норвуд.

— Великолепный старик, — одобрительно сказал Мелоун. — На него нельзя обижаться. В сущности, он никому не желает зла. Потрясающий человек. — Согласен. Но именно такая нетерпимость может заставить меня стать убежденным спиритуалистом. Обычно она принимает форму издевки, реже — громоподобного разноса. Мне больше импонирует последнее. Кстати, Мелоун, хотите помогу вам получше разобраться во всем этом. Вы слышали о Линдене? — Профессиональный медиум? Говорят, величайший мошенник в мире. — Слышал такие отзывы. Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Прошлой зимой я вправил ему коленную чашечку, и у нас завязались дружеские отношения. Его трудно заполучить, и билет будет стоить не меньше гинеи, но, если хотите, я постараюсь организовать сеанс. — Лично вы ему верите?

Аткинсон пожал плечами.

— Ну, что тут скажешь! Во всяком случае, за руку я его не поймал. Разбирайтесь сами.

— Я готов, — сказал Мелоун. — Меня это забрало. Да и материал может получиться отличный. Решено: немного разберусь с делами и дам вам знать, Аткинсон. Надо ковать железо, пока горячо.

Глава IV В КОТОРОЙ ОПИСЫВАЮТСЯ СТРАННЫЕ ЗАНЯТИЯ В ХАММЕРСМИТЕ

Появившаяся в печати статья за подписью Соавторы. вызвала всеобщий интерес и споры. Ее сопровождало краткое редакционное примечание, которое вполне отражало сомнения рядового читателя и как бы говорило: О таких явлениях следует писать, и они могут кому-то показаться правдоподобными, но мы-то знаем, что это ерунда.

Мелоун получил множество писем, как за, так и против: факт, говоривший, что этот вопрос занимал многих. Предыдущие публикации не вызвали такого всплеска эмоций: ну, рявкнула парочка узколобых католиков или непримиримых евангелистов — теперь же его почтовый ящик ломился от писем. Большинство авторов высмеивало саму мысль о существований духов, часть из них была от писателей, которые не то что о спиритизме, а даже о правильной орфографии имели весьма смутные понятия. Самим спиритуалистам тоже не все в статье понравилось: Мелоун как журналист не смог отказать себе в удовольствии посмаковать смешные стороны собрания, хотя ничего и не приврал.