Урсула Ле Гуин - Ожерелье планет Эйкумены.Том 1 Страница 8

Могиен, властитель Халлана, догнал Повелителя Звезд, гостившего у него, уже недалеко от Двора Прилетов.

— Ты оставил свой корабль за Южным Хребтом, Повелитель Звезд? — спросил Могиен.

— Да, там, — негромко, как обычно, ответил тот; лицо у него, однако, было сейчас белым, как мел.

— Отправимся вместе, — сказал Могиен.

Он посадил гостя на заднее седло взнузданного крылатого коня, ожидавшего их во Дворе Прилетов. Как серый лист в ветре, полетел конь над тысячей вниз ведущих ступеней, минуя Мост-над-бездной и лесистые склоны гор во владениях Могиена, дальше и дальше.

Перелетая через Южный Хребет, седоки увидели между золотых стрел ранней зари синие клубы поднимающегося к небу дыма. В сырых и холодных зарослях под склоном, шипя, угасал лесной пожар.

Внезапно взгляду их открылась глубокая круглая яма среди холмов, провал, в котором клубилась черная пыль По краям, будто лучи, верхушками вовне лежали деревья, ставшие длинными мазками сажи на грунте.

Задержав серого крылатого коня в потоке воздуха, поднимавшемся со дна изуродованной долины, молодой властитель Халлана безмолвно посмотрел вниз. Еще со времен его деда и прадеда остались легенды о появлении Повелителей Звезд, о том, как от их наводящего ужас оружия сгорали холмы и вскипало море и как из страха перед этим оружием все властители ангья признали себя их вассалами и данниками. Сейчас Могиен впервые поверил тому, что рассказывали.

— Твой корабль. — И у него перехватило дыхание.

— Корабль был здесь. Здесь я должен был встретиться сегодня со своими товарищами. Повелитель Могиен, скажи своему народу, чтобы они не приближались к этому месту. До тех пор, пока в следующий холодный сезон не пройдут дожди.

— Заклятие?

— Яд Дожди его смоют.

Голос Повелителя Звезд звучал по-прежнему негромко, но сам он теперь смотрел вниз; внезапно он заговорил снова, однако обращался уже не к Могиену, а к черной яме внизу, теперь в полосах утреннего света. Могиен не понимал ни слова, ибо говорил тот на языке Повелителей Звезд; а среди ангья, да и на всей планете, не было никого, кто бы на этом языке говорил.

Молодой властитель осадил встревоженного, рвущегося вперед коня. Повелитель Звезд, сидевший у Могиена за спиной, глубоко вздохнул и сказал:

— Вернемся в Халлан. Все равно здесь уже больше ничего не осталось..

И крылатый конь поплыл по широкой дуге над еще дымящимися склонами.

— Повелитель Роканнон, если сейчас твой народ воюет между звезд, только позови — и на помощь тебе придут все мечи Халлана!

— Я очень благодарен тебе, Повелитель Могиен, — сказал Роканнон, стараясь вжаться в седло, между тем как встречный ветер хлестал по его склоненной седеющей голове.

Долгий день кончился. Сейчас в его комнату в башне Замка Халлана врывались через окна порывы ночного ветра, и от этого пламя в большом очаге то затухало, то вспыхивало. Холодный сезон подходил к концу, весенний непокой ощущался в ветре. Подняв голову, он почувствовал приятный запах уже высохших травяных гобеленов на стенах и благоухающую свежесть ночного леса за окнами. Он опять сказал в передатчик:

— Это Роканнон. Говорит Роканнон. Ответить можете?

Вслушался в молчанье приемника, начал снова на частоте корабля:

— Это Роканнон…

Заметив, что говорит почти шепотом, замолчал и выключил рацию. Они погибли, его товарищи и друзья, все четырнадцать. Все находились на корабле, ведь он с ними разговаривал. Уже пробыли на Фомальгауте-II половину долгого года этой планеты, и пришло время собраться, сопоставить результаты исследований. Смейт со своей группой отправился с Восточного Континента сюда, назад, подобрал по дороге группу, работавшую в Арктике, и должен был встретиться здесь с Роканноном, руководителем первого этнологического обследования, который возглавил и эту экспедицию. И теперь их нет.

А результаты их работы (записи, фотографии, магнитные ленты — все, что в их собственных глазах оправдало бы их смерть) исчезли, превратились в прах вместе с ними.

Роканнон опять включил приемник на аварийной частоте, но ничего не услышал. Передавать самому значило сообщить врагу, что один остался в живых, и он молчал. Когда же в дверь громко постучали, он крикнул на чужом для него языке, на котором ему предстояло говорить отныне:

— Войдите!

И в комнату быстрыми шагами вошел молодой властитель Халлана, Могиен, от которого он больше, чем от кого-либо другого, узнал о культуре и обычаях лиу и от которого теперь зависела его, Роканнона, судьба. Могиен был очень высокий, как все ангья, и такой же, как все они, светловолосый и темнокожий, а на его красивом лице застыла маска, сквозь которую лишь изредка, словно сверкнувшая молния, вырывалось наружу какое-нибудь сильное чувство: азарт, гнев, восторг. За ним в комнате появился его слуга Рахо, ольгьо, поставил на высокий ларь желтый графин и две чаши, налил чаши до краев и вышел.

— Я бы хотел выпить с тобой, Повелитель Звезд, — произнес наследный владетель Халлана.

— А мой народ с твоим, а наши сыновья — друг с другом, — отозвался этнолог, которого жизнь на девяти не похожих одна на другую экзотических планетах давно убедила в важности хороших манер.

Он и Могиен подняли оправленные в серебро деревянные чаши и выпили.

— Эта коробка со словами, — спросил, глядя на рацию, Могиен, — она больше не заговорит?

— Голосами моих товарищей — уже никогда.

Темно-коричневое лицо Могиена не выдало никаких чувств, когда он сказал:

— Повелитель Роканнон, это оружие, которое их убило, — его невозможно вообразить.

— Такое и другое похожее оружие нужно Союзу Всех Планет для использования в Грядущей Войне. Но не против своих планет.

— Значит, началась Война?

— Не думаю. Яддам, которого ты знал, все время оставался на корабле; через ансибл, который там был, он обязательно бы об этом услышал и сразу бы мне сообщил. Нас предупредили бы обязательно. Нет, это, должно быть, мятеж внутри Союза. Когда я покидал Кергелен — а было это девять лет назад, — такой мятеж назревал на планете Фарадей.

— Эта коробка со словами не может говорить с городом Кергеленом?

— Не может; и даже если бы могла, слова шли бы отсюда туда восемь лет, и еще восемь лет шел бы оттуда ответ мне. — Говорил Роканнон в обычной для него манере, серьезно, просто и вежливо, но сейчас голос его немного погрустнел. — Помнишь, я тебе показывал на корабле ансибл, большую машину, которая может мгновенно, без потери лет, говорить с другими планетами? Я думаю, что именно ее им было важно уничтожить И то, что мои товарищи все оказались тогда на корабле, — простое совпадение. Без ансибла я говорить с Кергеленом не смогу.