Александр Колпаков - Великая река (сборник) Страница 8

Нан-Мадол не спасли колоссальные стены — наступавшие пробили их таранами. Зато под грандиозной платформой, где высился Нан-Танах, яростный бой длился больше суток. Тшаутелур и вожди, забывшие за годы мира искусство сражаться, велели уцелевшим воинам втащить наверх базальтовые блоки и закрыть ими все входы во дворец. Горожанам роздали оружие, приказали до конца оборонять платформу. Вместо этого они пошли сдаваться южным варварам. Однако Тумунуи не понял их намерений — и все они были перебиты.

К утру полусгоревший Нан-Мадол сдался. Лишь дворец Нан-Танах не покорился. К нему на плечах дюжих телохранителей поднесли Тумунуи. Поглядывая на черные стены, правитель сказал с усмешкой:

— Ну что ж, тшаутелур сам залез в ловушку. Тем лучше!

Ваахоа и Тангол тоже были в числе защитников Нан-Мадола. Осознав к утру, что все кончено, они подземным ходом возвратились из Нан-Танаха в Храм. Задыхаясь от усталости, в покрытой копотью одежде поднялись на крышу Нан-Катарала… Близился новый день, жарко пылала на востоке заря. Укрепления Томуна курились чадным дымом, а в бухтах и каналах не было видно воды: так густо стояли там каноэ Тумунуи.

— Мы проиграли, друг… — потерянно сказал Ваахоа. Тангол сел на каменные плиты, опустил голову.

— Может, еще отыщем каноэ и Ватеа? — с трудом разжал он запекшиеся губы.

Жрец не ответил. Сдавив пальцами виски, он глухо повторял:

"Мы опоздали… Пинтод не дождался меня. Прости, отец".

Тут на крышу, словно вихрь, ворвалась Этоа. Ее огромные глаза сверкали, волосы разметались по плечам. Она хриплым, неузнаваемым голосом закричала:

— Пал Нан-Танах!.. Предатели указали Тумунуи тайные ходы во дворец. Скоро варвары придут и сюда. Бегите!.. Я видела Ватеа, он велел вам спешить к северной бухте Волеаи. Каноэ там!

Последний тшаутелур, ведущий свой род от "божественных близнецов Солнца", стал пленником Тумунуи. А тот восседал на базальтовом троне в зале Нан-Танаха, и его толстая физиономия лоснилась от гордости и самодовольства. С любопытством разглядывая своего пленника, Тумунуи вкрадчиво сказал:

— Я слышал, будто ты грозился сгноить меня в подземелье?

Тшаутелур презрительно молчал.

— Смотрите-ка, не желает беседовать со мной! — Тумунуи притворно вздохнул и легко поднял с трона свое грузное тело. Сбежав по ступенькам, он взмахнул резной палицей. В глубокой тишине зала, набитого воинами, раздался глухой звук — и тшаутелур с проломленным черепом ткнулся лицом в яркие циновки. Отшвырнув палицу, Тумунуи отыскал взглядом Верховного жреца в кучке знатных пленников и небрежно поманил его согнутым пальцем. Униженно кланяясь, тот приблизился.

— Куда сбежали мой брат и предатель Ваахоа? Я принял его как родного…

Верховный жрец пал на колени, лицо его посерело от страха:

— Нан-Катарал окружен воинами, великий… Ваахоа и Тангол не уйдут.

— У тебя красивая дочь, это верно? — меняя тон, с ухмылкой спросил Тумунуи.

— Да, великий! Ее зовут Этоа. Но она жрица Священного Угря.

Тумунуи пренебрежительно махнул рукой:

— Угря можно зажарить, он вкусен. А дочь пришли ко мне…

Он замолчал, прислушиваясь к возне на террасе Нан-Танаха. Спустя минуту рослые воины втащили в зал Тангола. Его схватили по дороге к бухте Волеаи. Он сумел задержать преследователей, пока Этоа скрылась в джунглях. Ваахоа же не успел покинуть Нан-Катарал и, сдвинув базальтовый блок, заперся в подземном тайнике. Тангол был весь опутан лианой.

— Кто посмел?! — казалось, Тумунуи был возмущен этим. — Освободить!

Растирая затекшие запястья, мореход мрачно смотрел на брата.

— Кена, милый… — в обычной язвительной манере сказал тот. — Значит, ты предал меня, как и Момо?

— Ты убил кормчего?! — гневно крикнул мореход, делая шаг вперед, но телохранители схватили его за плечи. Тангол рывком освободился.

Тумунуи набычился, присел на нижнюю ступень трона. Его глаза блеснули.

— Плохо думаешь обо мне, братец. Едва мы отплыли, Момо сам бросился в волны. А ведь в Южном море столько акул!.. Я скорблю о глупом старике. — В зрачках Тумунуи мелькнула усмешка. — К счастью, мне помогли люди атоллов Кане. Они хорошо знают путь к Нан-Мадолу. — Помолчав, он вдруг накинулся на телохранителей: — Чего стоите? Ведите сюда Ваахоа!

— Жрец укрылся в подземелье, — виновато сказал один из них. — Он задвинул плиту.

— Ну и пусть подыхает там, — пробурчал Тумунуи. — Разведите под плитой костер пожарче… — Искоса глянув на брата, добавил: — И твою кровь проливать не собираюсь. Придумаем что-нибудь другое.

Тангол сверлил брата тяжелым взглядом отцовских глаз, и Тумунуи чудилось: вот сейчас он стоит перед отцом, воскресшим для мести. Не поднимая взгляда, тихо сказал Танголу:

— Я знаю, ты хороший пловец. И не боишься мано — грозных акул. Поэтому в полдень я приду к акульему цирку. И ты придешь туда.

… Акулий цирк — коралловый садок овальной формы — имел шагов триста в окружности. Туда с незапамятных времен бросали акулам живых людей — виноватых или невинных. А в дни празднеств особо смелые добровольно сражались с мано, чтобы заслужить награду. Свежая вода поступала в садок через узкий проход в скалах.

Тумунуи уселся на циновках с южной стороны цирка и велел привести брата.

Тангол стоял перед ним в одной набедренной повязке.

— Возьми мое оружие, — добродушно сказал Тумунуи, швыряя к его ногам выточенный из зуба гигантской мано кинжал. — Если победишь, иди куда хочешь… — и язвительно улыбнулся.

Мореход подобрал оружие, повернулся и прыгнул в садок. В душе у него были холод и пустота. К чему теперь жизнь?.. В раскаленном подземелье, задыхаясь в чаду и огне, гибнет Ваахоа. Неизвестно, жива ли Этоа… Но тут его охватила ярость. "О нет, брат Тумунуи, я не доставлю тебе радости! Ты еще пожалеешь. Берегись, Тумунуи!" Он крепче сжал в руке нож, но тут Голос Орза напомнил о себе: "Забудь о мести. Ты обязан достичь Великой реки! Помни обо мне, как я помню о мире света и добра — родной Сибре! Ты должен отыскать Ки-борга".

Тут воины подняли щит из дерева, открывая хищнице путь в садок, и Тангол разом погасил все посторонние мысли.

— Ну, где ты, мано?! — закричал он.

Высоко поднявшись из воды, Тангол увидел темную тень. Акула двигалась зигзагами — вперед и вверх. Мелькнул ее черный плавник, показалась мощная голова и холодные, ничего не выражающие глаза. Не закончив третьего круга, мано бросилась на морехода.

Он знал: единственный шанс выжить — это убить акулу с первого удара. Надо подождать, пока она сама кинется, и, поднырнув, распороть ей брюхо.