Майкл Гир - Артефакт Страница 8

Крааль прищурил глаза, вглядываясь в экран виртуального шлема.

— Тридцать пять градусов ниже точки замерзания воды по шкале Цельсия.

Конни подошла к старику и села рядом, не отрывая взгляд от огней города.

— Очень неуютная планета, — заметила она.

— Я бы сказал — негостеприимная. Днем жара, ночью — мороз. Вот почему Советы сослали сюда наших пращуров. Разумеется, перед этим они построили несколько бараков, оставили немного провианта. Рассчитывали, что заключенные, страдая от холода, бросят все свои силы на строительство научных станций. Братья, прибывшие с Аляски, решили, что будет лучше бросить вызов планете, чем работать на Советы по двадцать четыре часа в сутки, и ушли в пустыню.

— По-видимому, большинство из них погибло.

Крааль кивнул.

— В тот первый, самый страшный год мы потеряли около трети своих людей. Многие замерзли. Другие умерли от легочной инфекции, которую переносят споры местных почвенных грибков, либо стали жертвой диких животных. Со временем мы приспособились, зарылись в землю, научились добывать пищу и производить горючее. Год спустя Советы доставили на планету очередную партию повстанцев, и наша община приютила у себя братьев, не пожелавших покориться.

Конни внимательно смотрела на старика.

— Каким же образом горстке бездомных отщепенцев удалось стать одной из влиятельнейших сил Конфедерации?

Крааль улыбнулся, в его глазах сверкнул огонек.

— Знания. Образование. Поверите ли, нам удалось вывезти с Земли все библиотеки — нет, разумеется, не в буквальном смысле этого слова. Электронный способ хранения информации обладает тем преимуществом, что ее легко скопировать. Когда-нибудь, если захотите, я расскажу вам легенду о похищении библиотеки Конгресса. Грандиозное собрание книг — и мы переписали их все за одну ночь.

Конни поджала под себя ногу и подперла коленом подбородок.

— Значит, это и есть секрет Братства? Украденные библиотеки?

Крааль рассеянно кивнул.

— В сущности, да. Мы знаем больше, чем другие люди. Все очень просто. Никакого волшебства, фокусов, мистических сил и сверхчеловеческих способностей. Братство всегда считало невежество самой страшной угрозой здоровью и благополучию человечества. Знание — это нечто большее, чем могущество; это — покой, безопасность. Разумеется, существуют правительства, которым ненавистна сама мысль о просвещении масс. Они полагают, что это нарушит сложившийся в их государствах баланс сил. Образованное общество не так-то просто водить за нос.

— Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы убеждать меня в пользе образования.

Крааль улыбнулся:

— Нет, не для этого.

— Вас тревожит поведение моего отца? — Холодные голубые глаза девушки пытливо всматривались в лицо Мастера.

Крааль выпятил губы и бросил взгляд на огни города.

— Архон сказал, что не обратился бы к нам, если бы не Карраско. Я обдумал его слова, анализируя их с самых разных точек зрения, но, по правде говоря, ничего не понял.

Несколько секунд Конни молча смотрела на него. Можно ли довериться Краалю? До сих пор он действовал честно и открыто. С другой стороны, он сам признал, что предпочитает тактику вложенных один в другой кругов.

— Я тоже мало что понимаю. Вы, вероятно, знаете об инциденте, который случился у Арпеджио несколько лет назад. Не думаю, что нынешнее желание отца заручиться поддержкой Братства продиктовано событиями того дня — он попросту убедил себя в этом. Когда мы обнаружили артефакт, он… словом, он изменился.

— Вот как? Прошу вас, продолжайте. Даю клятву Мастера сохранить в тайне все, что вы скажете. — Крааль по-птичьи дернул головой. — Ага. Понимаю. Судя по вашему каменному лицу, мои слова для вас не более чем пустой звук. Видите ли, это одна из наших священных формул. Если член Братства, будь то мужчина или женщина, дает клятву Мастера, вы можете всецело положиться на его искренность.

— Я верю вам. — Девушка набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. — Несколько раз я слышала, как отец бормочет вполголоса что-то вроде «расскажи о своей находке мастеру». Я… я спрашивала, что он имеет в виду, но на его лице отражалось лишь недоумение. Казалось, он озадачен не меньше, чем я. По-видимому, эта фраза каким-то образом сплелась в его сознании с Карраско.

Крааль подался вперед, его лицо с глубоко запавшими глазами напряглось.

— Как бы ни обернулось дело, я готов взять на себя ответственность за вашу находку. Мне страшно даже представить, что случилось бы, если бы вы доложили о ней Совету. Хм-мм… Мы с вами практически чужие друг другу люди, и нам предстоит решить, что делать с этим… чудовищем!

«Вы совершенно правы, Великий Мастер. Яне привыкла пускаться в откровения с незнакомыми людьми. Уж не для того ли вы завели этот задушевный разговор, чтобы преодолеть мое недоверие? Неужели моя скрытность так бросается в глаза?»

Взгляд Крааля потеплел.

— А знаете, вы очень похожи на своего отца, — сказал он. — В вас угадывается тот же острый ум, та же энергия. Я жалею о том, что он пришел к нам только теперь. У Братства всегда найдется дело для таких людей, как ваш отец… и вы.

Конни обхватила пальцами колено, вглядываясь в морщинистое лицо старика, пытаясь угадать истинный смысл его слов.

— Мой отец заслужил свою славу в боях. А Братство никогда не отличалось воинственностью.

Крааль кивнул, соглашаясь.

— Да, мы предпочитаем улаживать споры мирным путем. И тем не менее нам очень нужны люди, наделенные внутренней силой, чувством собственного достоинства, если хотите. Вы и ваш отец обладаете этими качествами в избытке.

— А Карраско? Вы ведь неравнодушны к нему — я поняла это по вашим глазам уже при первой нашей встрече.

Крааль вновь кивнул.

— Да, мне небезразлична его судьба. Порой на жизненном пути человека случаются любопытные повороты. Соломон словно притягивает несчастья — он неизменно оказывается в неподходящем месте в неподходящий момент. Однако после каждой катастрофы он возвращается домой. У него блестящие способности к управлению — он всегда знает, когда и что следует делать. Некоторым людям такие способности даются от рождения. Сол был именно таким человеком.

— Вы говорите — был?

Крааль пожал костлявыми старческими плечами.

— Возможно. Человеческий разум — это нечто необыкновенное. Он пластичен, способен к приспособляемости, выдерживает невероятные перегрузки. Он может поддаваться их натиску и учиться справляться с ними. Либо наоборот — ломается под давлением и распадается на части, словно упавшая хрустальная ваза. Некоторые люди обладают более гибким разумом, нежели остальные. В чем причина? Мы не знаем. Отчасти это обусловлено генами, отчасти — неопределенностью поведения электронов нейронных структур. Мозг, точно так же, как большая часть Вселенной, непрерывно находится в хаотическом движении — каждое мгновение он посылает сигналы по множеству нейронных цепей. Разумеется, мы можем тренировать мозг, оказывая на него разнообразные воздействия и изучая отклик. В мозгу миллиарды нервных клеток, поэтому они подчиняются статистическим закономерностям. Но разве можно предсказать, какой нейрон возбудится в данное мгновение? Даже имея точную картину распределения возбуждений, мы не в силах читать мысли человека. Это извечная тайна личности. Принцип Гейзенберга в приложении к сознанию.