Святослав Логинов - Лес господина Графа Страница 8

И всё-таки, ресницы… У деревенской девки они точь-в-точь такие же. Поневоле начнёшь думать всякое. Уж не согрешил ли покойный папаня с кем-нибудь из местных красоток семнадцать лет назад, когда жёг Огнёво, пытаясь выколотить недоимки? Потому и не смог ван Гариц повесить Золицу, что сердцем угадал в ней бастардочку, единородную сестру… А теперь новоявленная сестрёнка платит ему той же великодушной благодарностью, предлагая почётное место возле угольной ямы. Это было бы смешно, если бы не было серьёзно.

Ван Гариц вернул девушке зеркальце и не сказал ничего. Отметил лишь про себя, что в других деревнях девки не носят с собой тяжёлых серебряных зеркал. Богато живут огнёвцы, попросту кичливо, и взять с них можно много. Не зря он сюда приехал.

Под вечер Павий поднялся и выбрался на воздух. Старательно дышал, растирал грудь, пил старухины отвары, а, выбрав минуту, шепнул Гарицу:

– К завтрему встану на ноги, и утечём. Тут деревня близко должна быть, не догонят…

К утру угар и впрямь отошёл, Павий начал дышать полной грудью, хотя и хрипел напоказ, изображая калеку. А незадолго до полудня они бежали. Собственно говоря, побегом это назвать было стыдно, поскольку двое караульщиков позорнейшим образом упустили беглецов, а больше, как оказалось, их действительно никто не сторожил. Словно бы прогуливаясь, ван Гариц и Павий подошли к границе росчисти и шмыгнули в кусты. И никто не закричал сполох, никто не кинулся в погоню. Ван Гариц даже испытал нечто вроде разочарования, мужики и тут показали, что не воспринимают сеньора всерьёз.

Росчисть, на которой поместили пленников, оказалась одной из ближайших к деревне и не слишком скрытной; оттуда вела хорошо пробитая тропа. Ещё одно доказательство глупости мужиков, сами они, никому не нужные, забрались в жуткую чащобу, а знатных пленников, которых будет искать вся страна, поместили около деревни, где их отыщут наверняка.

Самого графа предусмотрительная осторожность не покидала ни на секунду, так что, завидев деревню, он не выскочил на тропу и не кинулся к домам, скликая на помощь дружину. Беглецы продолжали пробираться крадучись, держась мест с густым подлеском, что и позволило остаться незамеченными.

Деревня была пуста. Ни ван Мурьена, ни единого солдата. Более того, часть жителей уже вернулась на родные пепелища; несколько мужиков растаскивали обугленные брёвна от двух крайних домов, до которых таки достал лесной пожар, еще какие-то люди обходили остальные дома, видимо подсчитывая убытки от постоя. И нигде никаких следов сражения, ничего, что указывало бы на гибель войска.

Вывод мог быть только один: дядюшка настолько перепугался разрастающегося пожара, что позорно бежал, а солдаты, разумеется, с готовностью последовали за ним. В такое было нетрудно поверить, об огнёвских палах рассказывали много чудес, и при виде пламени солдатами и впрямь могла овладеть паника, тем более что ни ван Гарица, ни младшего командира Павия в деревне в эту минуту не случилось.

Ван Гариц не стал тешить себя мыслью, как именно он поступит с трусами, для подобных размышлений найдётся время потом, а сейчас нужно выбираться из неприятного положения. Рассчитывая быстро добраться к своим, они не путали следов, и всякий охотник легко отыщет их. Особенно, если у лесовиков есть собаки…

Деревню они обошли по большой дуге, причём часть пути пришлось пробираться местами, где два дня назад прошёл пал, едва не погубивший их. Ван Гарицу раньше не доводилось бывать на свежих выгарях, и зрелище погибшего леса неприятно поразило его. По незнанию представлялось пустое место, засыпанное угольями и золой, нечто вроде не вычищенного камина, раскинувшегося на день пути, но оказалось, что лес никуда не делся, он просто умер. Большие деревья остались стоять, они повалятся лишь через два-три года, когда подгниют корни. Подлесок частично сгорел, частично повалился, образовав мешанину стволов и сучьев. От того, что огонь проредил заросли, дорога не стала более проходимой, напротив, покосившиеся опалённые стволы сплелись столь причудливо, что между ними не прополз бы и хорёк. Еловые лапы торчали во все стороны, на конце каждой, лишённой хвои веточки сидел крошечный уголёк, оставлявший чёрный штрих на лицах и руках незваных гостей. К тому времени, когда ван Гариц и Павий выдрались из горелых зарослей, они были разрисованы словно маскарадные черти. Грязный пот стекал по лицам, комары и гнус кружили вокруг голов. Вот уж кого и пожар не берёт!

Единственное, что могло теперь спасти эти места: мужицкий топор. Растаскивать завалы, недогоревшее пилить на дрова, пережигать в уголь, пусть даже хищнически, как нерадивые жители Пашинской пущи. И тогда лет через сорок на погорелом месте появится здоровый молодой лес.

Теперь, когда самое опасное было позади, ничто не мешало ван Гарицу строить планы в отношении мятежного селения. Вернуться с большим отрядом, да и на будущее держать в Огнёве постоянный гарнизон. Плюс к этому пригнать сотни две лесорубов: расчистить завалы и выгари, чтобы на два полёта стрелы от ближайшего дома не росло ни кустика. Пусть первое время кабанят лес как хотят – плевать! Главное, что огнёвцы уже не смогут избавляться от пришельцев своим излюбленным способом. Пожаров здесь больше не будет никогда.

А если огнёвские строптивцы не вернутся в свои дома… хотя, куда они денутся? Пусть две-три семьи, но вернутся. Вот их он поставит мастерами, десятниками над пашинскими рукосуями. Не наказывать, а напротив, возвысить. Тогда и остальные поползут из лесу. И останутся дикие огнёвские вольности только в сказках, над которыми не властен даже господин граф.

– Ваше сиятельство! – позвал сзади Павий. – Передохнуть бы…

Старый вахмистр и впрямь был нехорош. В пожаре ему досталось сильнее, чем Гарицу, как следует оправиться от угара он не успел, а теперь вынужден целый день то бежать, то продираться сквозь завалы, то ползти на четвереньках. Другой бы уже давно взмолился о пощаде, а то и просто упал бы без сил.

– Хорошо, – согласился Гариц. – Выбирай место для ночлега.

– Чего выбирать-то? Полянка, где вы браконьера изволили судить, совсем рядом. Там и сухо, и ключик неподалёку, и от сторонних глаз укромно.

Через пару минут они вышли на знакомую поляну. Как и в прошлый раз, им предстояла холодная ночёвка, но тогда они опасались вспугнуть сторожких лесовиков, а сейчас боялись погони. Из охотников они превратились в дичь, а в остальном, кажется, ничто не изменилось.

Павий со стоном опустился на лапник, так недавно нарезанный его подчинёнными.

– Спи, – приказал ван Гариц. – Первую смену буду караулить я.

Павий уснул практически мгновенно. Ван Гариц сидел неподвижно, вглядывался в медленно сереющую полутьму леса. Потом скинул суконную, с меховым подбоем бекешу и укрыл Павия. Старое правило: кто спит – должен быть в тепле, кто на часах – может и помёрзнуть. Вот только не думал, что когда-нибудь ему, графу ван Гарицу, придётся применять это правило по отношению к старому больному солдату.