Олег Никитин - Одноклеточный Страница 8

На байке здорово ездить, не то что на машине. Ни о каких пробках даже думать не надо — сел и поехал, через любую аварию легко проедешь. Один у байка крошечный минус. Камеры на перекрестках мотоцикл плохо видят. Поэтому ночью, когда один на дороге, надо прямо перед ней вставать. И тогда зелёный загорится. Но по ночам я не раскатываю, так что проблемы и нет.

Голик мне, как всегда по утрам, нужную рекламу стал крутить. Мол, их новейшее устройство будит запахом — хочешь кофе, а хочешь лесных ягод. Не знаю, как насчёт ягод, а кофейный дух из приставки меня разочаровал. В нашей кафешке совсем не такой. А может, у меня приставка к голику слишком примитивная, не умеет толком запахи синтезировать. Или я её сто лет не заправлял?

И тут мне кто-то позвонил. Я удивился и переключил сигнал на телефонную линию. И удивился ещё больше, потому что это оказалась Аоки. Я как раз гладильщика из шкафа достал, он у меня на верхней полке пылился — дай, думаю, рубаху поглажу. А то нынче к Урсуле в лабораторию идти, а рубаха мятая. Я же её вчера сидору постирать наказал, а гладить он без особой насадки не умеет.

— Эй, ты дома, Егор? — Её лицо из голика выплыло, будто у дикторши. — Яххо!

Я камеру включил, и тогда она меня в одних трусах увидала, как я сидору лапу с утюгом привинчиваю. Просто кошмар. Лучше бы я вовремя вспомнил, что похож на горную обезьяну, тогда бы не пришлось на её ошалевшее лицо глядеть. Да ещё все мои глупые нумерованные стакеры с мордами разных учёных и музыкантов на стене прямо перед ней висели. Мне стало из-за них неловко, потому что они очень старые и какие-то блёклые. Одна только у меня есть настоящая картинка. Это сансуйга, которую я на Полосе купил, там всякие живописные развалины чёрным цветом нарисованы. Но издалека её не разглядишь.

— Сутэки! — воскликнула Аоки.

— Привет… — Я не понял, что она конкретно сказала. Или «круто», или «отлично» — два значения у этого слова. Наверное, все же «круто», ведь ничего «отличного» в том, что грудь и ноги у меня слишком волосатые, нет.

— Я тут с Сэйдзи поговорила, можешь с рублями не спешить. — Она всё-таки оторвала от меня взгляд и посмотрела вокруг, увидела и стены со старыми голограммами, и резиновую мебель. У неё-то программа связи дорогая стояла — сразу за головой Аоки словно бы туман клубился. И камера у меня дешёвая, с простым параболическим зеркалом. В общем, она чуть не всю мою комнатушку видела, а что у неё за спиной делается, от меня было скрыто. — Верно я сделала? Ты это… как вообще, Егор?

— Да ничего. Дайдзёбу, Аоки-сан. А Сэйдзи — это кто?

— А, так ты же его как Тони видал. «Тони» — это у него ник такой, как у героя какой-то старой манга. А так его Сэйдзи Микемото зовут. Он ещё любит, чтобы его одзи называли, а сам при этом злится — думает, что мы издеваемся.

— А что такое одзи? — Я пожалел, что не успел нацепить на голову толмача, теперь придётся твердить про себя новое слово. И ещё у меня «Микемото» в мозгах застряло и вертелось там, как трусы в стиралке. Видел я эту фамилию где-то, что ли, или слышал?

— Сынок богатого папаши, проще говоря… Живот не болит?

— А? — Я постучал по синяку и прислушался к внутренностям, но там было спокойно. — Целый, чего с ним будет?

— Это точно… Фантик-то вчера не выкинул, что ли? — Она усмехнулась и показала глазами на бумажку, которую я вчера на столе оставил. А она на светло-сером заметная такая. — «Хорнет»-то ездит?

— До дома доехал. Только тормоза сломались, когда я в гараж ставился. А там блокировка на двигатель, он так не заведется.

— А сам говоришь «дайдзёбу»!.. — Она расстроилась. — А ты бы без тормозов погнал, если бы я попросила?

— Да нет… — Я смутился. — Зачем? Это же опасно…

— Странный ты парень, Егор. Другой бы на твоем месте сказал, что тысячу раз катался без тормозов, как нечего делать, и мне бы предложил. Я тебе зачем позвонила, знаешь? Нехорошо как-то вчера вышло, но только ведь ты сам виноват, что чип безопасности не поставил, верно? И в смарте у Тони это записано, потому что байк автоматом все данные на него сбрасывает. А так бы он, конечно, виноват был, за халатность бы с него строго спросили. Если бы ты на него в суд подал, конечно. А так придётся тебе денег достать, на семьсот рублей в мастерской определили.

— Сколько? — не поверил я. — Где же мне их взять? И почему рублей?

— Ты только не переживай!

Аоки как-то сильно встревожилась, словно я вживую перед ней стою и что-то странное уже готов натворить. Я поглядел на себя и вдруг понял, что замахнулся механической лапой с утюгом, я её привинтить так и не успел — забыл; Прямо первобытная обезьяна со своим первым орудием труда.

— Он вчера сразу гольки и лог-файл из байка в отцову мастерскую послал, а там в ремонтном автомате такие цены забиты! Дорогая машинка-то. Вот семьсот и набежало. А рублей, потому что у них всё в валюте посчитано. Но я уже договорилась, он тебе время даст, чтобы с этими делами разобраться. Ёси?

Ничего умного мне в голову не шло, только глупости, вот я и промолчал. Аоки озабоченно так на меня поглядела, будто я уже собрался харакири утюгом делать.

— И ты можешь немного отработать, так он сказал. Я его очень попросила, одзи нашего. А камайну только рады будут, ты им понравился, особенно Флоре. Говорят, с таким цураем нам никто на Полосе не страшен. Мол, пора уже за новыми дозами ехать, а то стимуляторы кончаются.

— Отработать? Мне уже в зоопарк надо, — опомнился я.

— В клетку, что ли?.. Ох, мосивакэ най! — Она испуганно и при этом с лукавым задором прижала ладони к щекам. — Ты не обиделся?

— Нет.

— Так не прямо сейчас же ты нам помогать станешь, — заспешила Аоки. На мою каменную физиономию она старалась не глядеть. — У каждого камайну днем другие дела есть, собственные, а не только на байке гонять. Я ведь тоже в одной фирме работаю, дома не сижу.

— А я думал, ты учишься.

— Учусь, конечно, только из дому — по Инету. Психология роботов, модная сейчас специальность. У меня папаша университет спонсирует, так что не напрягаюсь особенно. Значит, ты по воскресеньям на работу ходишь! — вдруг всполошилась Аоки. — А я тебя отвлекаю. Ладно, ты во сколько заканчиваешь сегодня?

— Я не на работу… У нас же сегодня посетителей много будет. Зачем им на робококов глядеть, как они в клетках шуруют? А вообще я через день работаю — во вторник, четверг и субботу.

— Значит, ты свободен?

— Ну… Я всё равно туда собирался.

— А можешь не поехать?

Вообще-то я Урсуле обещал, что у неё в лаборатории посижу, она какие-то анализы хочет сделать, чтобы мне лекарство синтезировать. Она сама так сказала. И к родителям я нынче собирался — воскресенье же, они меня ждут. Они каждый день меня ждут, только я не всегда к ним добираюсь, потому что утомительно, если часто с ними общаться.