Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 3) Страница 8

Ничем помочь не можем.

Трупы… нет, не в воду – какой идиот придумал, что трупы – обязательно в воду. Чтобы сбросить труп в воду – надо сначала вспороть ему живот, чтобы он не всплыл, заниматься этим ни у кого нет ни времени, ни желания. Если же просто спихнуть труп в воду – он поплывет непонятно куда и запросто может привлечь внимание любого часового на корабле. А поднятая тревога – никому не нужна. Поэтому трупы – в рубку, на них бросить сверху мешковину, чтобы не было так заметно. Ослабить натяжение боновой сети – лодки пройдут, а вот более крупный корабль – уже нет. Все просчитано и продумано до мельчайших деталей…

Чуть подработав двигателями, буксир сдает вперед. Вынутый из пулемета затвор – летит в воду, под ящик с боеприпасами – кладется граната с выдернутой чекой и замененным запалом – теперь он рассчитан на мгновенное срабатывание. БРЕН и подсумок с лентами – осторожно передают в бесшумно притершуюся к буксиру лодку. Их огневая мощь – ограничена весом оружия и боеприпасов, но если по пути попадается трофей – они имеют полное право его использовать. А еще один пулемет – может крепко выручить на отходе.

Сегодня был особенный день – день коронации Короля, Георга VI, правителя Британской Империи и защитника рыцарства, государственный праздник в Соединенном Королевстве и всех его доминионах. Как и положено – по этому поводу приготовили праздничный обед и закатили настоящий бал. Вдалеке от доминиона, от цивилизации – все цивилизованные люди стараются держаться вместе и придерживаться традиций, которые позволяют им оставаться самими собой.

Из старших офицеров, кто расстреливал русских моряков при Скапа-Флоу – на базе в Порт-Саиде было двое. В том числе – и легендарный командир Аргонавта[15], коммодор Винсент Белли, один из немногих британских флотоводцев, которые принимали участие в реальных сражениях с русскими после Великой Войны. Списанный на берег по старости, он теперь был генерал-губернатором Мальты, и прибыл сюда по делам – а раз здесь застал его праздник, то он и решил поучаствовать в празднествах здесь – а не встречать праздник в воздухе, на борту личного Бивера.

Вторым – был коммандер Гордон Смит, ныне командир вспомогательного судна, участвующего в обеспечении действий Королевской морской пехоты[16]. Будучи при Скапа-Флоу всего лишь старшиной – он отчетливо помнил воду, ставшую бурой и руки людей, хватающиеся за воздух. Это произвело на него тяжелое впечатление, и в отличие от коммодора Белли, который при любом удобном случае хвастался, как он лично стоял у противоминного калибра – коммандер Смит избегал вспоминать этот день…

Но иногда приходилось…

– Боже, храни Короля – провозгласил Стивен Картер – долгих ему дней…

– Да уж… – поддакнул Даглас Эрскин-Крам, человек бесцеремонный, как и все морские пехотинцы – хотелось бы оттянуть тот момент, когда нами будет править женщина как можно больше.

Высказывание было на грани допустимого, для такого праздника – даже за этой гранью. На него зашикали. Но такая проблема была. Старшая дочь Его Величества, Елизавета Александра Мария Виндзорская, герцогиня Йоркская со дня своего рождения считалась наследницей heir presumptive, то есть предполагаемой, до момента рождения в семье Короля мальчика. Однако мальчик так и не родился, и как можно было догадаться – уже и не родится. Король «вышел из того возраста», к тому же – злоупотреблял куревом, ходили слухи, что у него рак легких. Так что – после его смерти престол должна была наследовать женщина, и хотя все помнили времена Виктории – полагали, что в современных условиях, в условиях надвигающейся войны с Россией – хозяином Виндзорского дворца мог быть только мужчина. Тем более, что в Зимнем дворце – царил Александр Четвертый Романов, молодой, и по мнению сведущих людей – коварный, расчетливый и опасный противник. Однако… престолонаследие нельзя было исправить, большие надежды возлагали в связи с этим на супруга принцессы, Филиппа Маутбаттена, опытного морского офицера. Тем более, что он был в родстве с удаленной ветвью династии Романовых[17] и с князьями Гессен-Дармштадскими, и история могла в связи с этим вырисовываться очень интересная[18]…

Тем временем – в кругу поклонников (и прихлебателей) – коммодор Белли, под аханье дам рассказывал, как он расстреливал русских моряков, барахтающихся в свинцовых водах Скапа-Флоу из двухдюймового скорострельного пом-пома. Любому мало-мальски сведущему человеку – было понятно, что коммодор нагло врет: пом-пом не мог стрелять с такими отрицательными углами наведения. Тогда еще не было столь опасной авиации, и на кораблях не было пулеметов, ни обычных, ни крупнокалиберных. Так что если коммодор Белли и стрелял – то из личного оружия, или из винтовки морской пехоты. Но среди тех, кто слушал – кто-то ни черта в этом не понимал, а кто-то не рисковал своей карьерой: на людях обвинить коммодора флота Его Величества во вранье – один из самых глупых проступков, которые может совершить морской офицер. Дамы, некоторых из которых сами принимали участие в «охотничьих экспедициях» на людей в предгорьях – восторженно ахали, пытаясь представить себе, как бьет двухдюймовая пушка со скорострельностью сто выстрелов в минуту. Кто-то просто слушал, кто-то поднимал тосты, кто-то объедался дармовым лангустом… а вот коммандер Смит мрачнел все больше и больше. Ему было неприятно, когда кто-то так говорит о смерти… смерть всегда рядом, и она не терпит неуважения.

За неуважение смерть наказывает.

– Смити.

– А?

– Чего приуныл? – Крам хлопнул ладонью по столу – вон, начальство втирает. Расскажи и ты нам – как это было.

– Что – было?

Крам улыбнулся

– Ну, перестань. Из тебя и слова не вытянешь. Как там было с этими проклятыми русскими? Господи, это же настоящие дикари…

Как это было… Непонимание, сменившееся азартом боя, а потом – снова непониманием. Русских было совсем мало, и у них был только один корабль первого ранга, да и то не линкор, а линейный крейсер – против двух британских линкоров, да одного стационара, который по старости не мог раскочегарить машину – но поддерживал их огнем. По тоннажу русские уступали им почти впятеро, и было непонятно, о чем они вообще думают, какого черта они сюда вообще явились, ведь это верная смерть. Их обнаружили разведчики, правда довольно поздно – но они успели выйти по тревоге и сформировать линию. Потом – по всем кораблям радировали, что еще одна русская эскадра, а может и с немецкими кораблями впридачу – пытается прорваться к Лондону и атакует южное побережье – и на место недоумения пришла ярость. Русские были здесь, они пришли убивать – и напрашивались на хорошую трепку…