Джон Норман - Вождь (Телнарианская история - 1) Страница 8

- Мне пора, - сказал крестьянин.

Теплые, влажные губы женщины прижались к его бедру - такой поцелуй могла бы подарить рабыня своему господину. Крестьянин отпрянул.

- Вернись в постель, - приказал он.

Женщина послушалась, опустилась на колени в ворох простынь, не спуская глаз с крестьянина.

- Ты не похожа на здешних женщин, - заметил он.

- Как это? - спросила она.

- Они тщеславны, холодны, обидчивы, вялы, - перечислил крестьянин. Он считал женщин скучными и не знал, кому они могут понравиться.

- Все они равны, - заметила она.

Крестьянин не стал спорить, даже не совсем понял эти слова. И в самом деле, что значит "быть равными"? Он считал, что в некоторых отношениях женщины превосходят мужчин - несомненно, они гораздо красивее.

- В юридическом смысле, - объяснила женщина, - по закону.

- Как может закон сделать равными совершенно разных людей? - спросил он.

- Не может, - согласилась она.

- Ты не такая, как другие женщины.

- Да, - подтвердила она, - я не похожа на них.

- Интересно, они настоящие женщины?

- Они - женщины, - кивнула она. - Просто они еще спят.

- Спят? - не понял он.

- Они еще не встретились со своими господами, - добавила она.

Крестьянин слушал, не перебивая.

- Каждой рабыне нужен господин, - продолжала она. - Без него она ненастоящая рабыня.

Не понимая этих слов, крестьянин запахнул плащ и подобрал с пола котомку с длинными лямками, приспособленную для того, чтобы носить ее за спиной. Когда он садился на корабль на Вениции, в котомке лежало несколько булок. Сейчас там оставался только последний кусок хлеба.

- Ты с другой планеты, - заметила женщина.

- Откуда ты знаешь? - удивился он.

- Ты брал меня по-другому.

- У меня есть монета, - сказал крестьянин. - Ты и в самом деле не возьмешь ее?

- Оставь ее себе.

Его посох стоял у двери.

- Если тебя спросят, - проговорила женщина вслед, - скажи Бун Тапу, что ты заплатил.

- Но я не платил, - возразил крестьянин.

- Все равно скажи так.

- Я не хочу лгать, - заметил он.

- Должно быть, он уже ушел, - решила женщина. - Я знаю, в это время он как раз уходит.

Конечно, крестьянин когда-нибудь все же покинул бы селение близ фестанга Сим-Гьядини. Он был сильным, гордым и любопытным, его влекли другие миры, а к Вениции каждый месяц подлетали и улетали обратно корабли, завершив свидание с тем, что, по мнению крестьянина, напоминало движущуюся в небе звезду. Корабли походили на пустотелые сосуды, способные летать, подобно птицам, только между планетами. Брат Вениамин часто говорил об этом. Вероятно, брат Вениамин уже знал, что крестьянин не останется в селении. Во всяком случае, он отказался носить монашескую одежду, которая никогда его не привлекала. Кроме того, его решение покинуть дом ускорило неприятности с Пиг. Гатрон ударил его палкой, которая затем была сломана о спину самого Гатрона. Не прошло и десятка минут, как Гатрон умер. Он умер, корчась, вздыхая, вытаращив глаза и не сводя взгляда с ног крестьянина. Крестьянин с любопытством наблюдал за ним, ибо еще никогда не видел умирающего человека. Он видел, как умирали животные - ему приходилось убивать и разделывать множество и домашних, и диких животных, как и всем мужчинам деревни. Они с малолетства знакомились с кровью и смертью. Это составляло часть их жизни и не вызывало никаких мыслей. (Вероятно, лучше было бы выяснить все сразу тогда будет легче понять последующие события, если, конечно, хорошо помнить обо всем. Мы говорим не о наших временах, а о совсем других, о других планетах и людях). Теперь крестьянин не сводил глаз с умирающего человека. Смерть Гатрона не слишком отличалась от смерти диких кабанов, достигающих по весу семи-восьми сотен фунтов. Он один из всей деревни умел сворачивать кабанам шеи голыми руками. Удар наносился кулаком, левая рука придерживала зверя за шею. Вероятно, самым опасным и страшным в крестьянине был его нрав. Со временем ему удавалось наводить ужас на целые армии.

- У тебя есть деньги? - спросила женщина, запахивая короткий халат, только своей длиной напоминающий одежду деревенских женщин.

- Конечно, есть, - ответил крестьянин.

- Сколько?

- Пять грошей.

("Грошом" мы будем называть самую мелкую монету Тереннии и других планет, где она имела хождение. Итак, в этом случае можно предположить, что крестьянин был совсем беден).

Когда он уходил из деревни, у него было семь грошей, подаренных братом Вениамином, его наставником еще с детских лет, и котомка с хлебом за спиной. Крестьянин отправился в Веницию пешком, опираясь на свой посох. Ему часто приходилось блуждать по лесам, и он привык растягивать запасы еды как можно дольше. Жить в лесу одному человеку или небольшой группе людей нетрудно, по крайней мере, некоторое время - надо только знать, что годится в пищу, а что нет, и не ошибаться. Крестьянин по пути останавливался в двух деревнях, где колол дрова, чтобы заработать себе ужин. Несколько дней спустя он вместе с еще несколькими парнями отрабатывал проезд до Тереннии, присматривая за скотом на корабле. Команда корабля охотно отказывалась от такой нудной и грязной работы, но крестьянин и еще пятеро человек не возражали против нее. Запахи и звуки здесь мало чем отличались от запахов и звуков их родных деревень.

- Подожди, - попросила женщина, прошла к полке, на которой стояла закрытая банка, и извлекла оттуда серебряный дарин, составляющий двадцать грошей. Она сунула дарин в котомку крестьянина, а затем, поглядев ему в глаза, внезапно сорвала с запястья серебряный браслет, который, несомненно, стоил гораздо больше, чем дарин. Не глядя на крестьянина, она положила браслет ему в котомку.

- Тебе понадобятся деньги, - объяснила она. - Ты можешь продать браслет.

Крестьянин попытался возразить, но женщина не слушала его. Отвернувшись, она попросила:

- Уходи.

Он толкнул дверь и вышел.

Глава 4

- Хо! - воскликнул Муджин, поворачивая коня. - Вон, смотри! - и он тут же достал из-за спины свое черное острое копье.

- Это мальчишка, - ответил Гунлаки, поворачивая коня.

- Ты точно знаешь?

- Да, - кивнул Гунлаки. Он давно заметил мальчишку, и надеялся, что Муджин не разглядит его. Однако у Муджина был острый глаз, как у всех воинов-герулов, которые охраняли колонну. Здесь, на равнине Баррионуэво, вдали от реки, спрятаться было негде.

- Он спятил, - пробормотал Муджин.

- Наверное, - пожал плечами Гунлаки. Он не стал доставать свое копье.

Гунлаки надеялся, что оборванный белобрысый парнишка лет четырнадцати, который двигался неуклюже - должно быть, захромал или обессилел - и опирался на палку, спрячется, упадет или придумает еще что-нибудь прежде, чем Муджин заметит его.