Александр Смирнов - Свечи Страница 8

– Это ты? – спросил он тихо.

В ответ девушка слегка покраснела и опустила голову.

– Ты что же, следишь за мной? – снова спросил Александр.

– Да, – неожиданно ответила Маша.

– Но, зачем? – удивился Александр.

– Ты попал в беду и поэтому я должна быть рядом с тобой.

– Зачем? Разве ты можешь мне помочь?

– Могу, – сказала Маша, – правда, я не знаю ещё чем.

Девушка подняла свои огромные чёрные глаза и посмотрела на Александра. Этот взгляд утопил Александра, растворил его в себе, и молодой человек вдруг понял, что отныне он не является существом метафизическим, а является личностью духовной, а, если ещё точнее, то одухотворённой.

Владимир, выйдя из библиотеки, не пошёл сразу домой. Сознание того, что он сопричастен, как минимум, к открытию века, переполнило его. Он, правда, не совсем отчётливо понимал, что это такое – вектор телепортации и с чем его едят, но всё равно, известие, что он с приятелем стоит на пороге открытия, взволновало его.

Он не хотел идти домой, ему хотелось помечтать и представить себя вместе с Александром академиками, а ещё лучше, нобелевскими лауреатами. Владимир вдруг представил вытянувшуюся от удивления физиономию философа. Вот философ стоит перед студентами, трясётся от злости и кричит:

– Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Неожиданно у философа выскакивает челюсть. Она падает на пол и разбивается на маленькие осколки.

– Челюсть! Опять челюсть! – кричат студенты и заливаются звонким смехом.

Неожиданно Владимир почувствовал сильный удар по голове. Он поднял глаза и увидел перед собой бетонный фонарный столб.

– Осторожнее, молодой человек! – послышалось девичье хихиканье. – Так можно и голову разбить!

Владимир потёр рукой шишку, которая появилась на лбу, и решил, что дома мечтать будет безопаснее.

Проходя мимо дома Александра, Владимир обратил внимание, как к парадной приятеля подкатила милицейская машина. Из неё вышел военный в сопровождении милиционера. Они набрали номер квартиры на домофоне, дождались ответа, и скрылись в парадной.

Владимиру показалось, что голос, который раздался из домофона, был похож на голос матери Александра. Однако молодой человек не придал этому событию большого значения и ушёл домой.

Что касается Александра и Маши, то они тоже не очень-то торопились домой. Правда, в их разговорах даже намёка не было на какие-то научные открытия. Александр читал своей спутнице любимые стихи, а Маша обсуждала сюжеты из литературных произведений, причём только те, где были любовные сцены. Правда, науку они однажды затронули: это был философ и его раздавленная челюсть.

К сожалению, а, может быть, и к счастью, всё в мире уравновешенно: если человека долгое время преследует неудача – значит, в скором времени он будет вознаграждён успехом. Если же человек долго радуется успеху, то судьба тут же выправит положение, плеснув ему в бочку мёда свою ложку дёгтя.

Получив огромный заряд негатива, связанный с отчислением из института, Александр был вознаграждён встречей с Машей. После вечерней прогулки с девушкой институтские проблемы казались мелкими и незначительными. Однако любые прогулки всегда заканчиваются, и Александр, проводив девушку, поспешил домой.

Следуя только что выдвинутой теории уравновешенности событий, легко предположить, что после такой умопомрачительной прогулки молодого человека ждали дома отнюдь не розы.

Мама встретила Александра как-то странно: она прятала глаза от сына и явно не знала, с чего начать разговор.

– Я сегодня задержался в библиотеке, – пришёл на помощь ей Александр.

Однако мать будто не слышала сына.

– Как у тебя дела в институте? – вдруг спросила она.

Этого вопроса Александр боялся больше всего. Он понимал, что рано или поздно вопрос будет задан. В мыслях он давно заготовил десятка два вариантов ответов на него, но сегодня… Сегодня, после такой светлой и чистой встречи с Машей, ему совсем не хотелось врать.

– А почему ты это спрашиваешь? – еле выдавил из себя Александр.

– Потому что сегодня военный с милиционером устроили у нас дома засаду. Они ловили дезертира.

– Кого? – не поверил своим ушам Александр.

– Тебя, – ответила мать.

– Но я не получил ни одной повестки!

– Они отправили тебе пять повесток.

Мать немного помолчала и продолжила:

– Я знаю, что тебя отчислили за злостное хулиганство.

– Я не виноват, мама.

– Верю, но это ровным счётом ничего не меняет.

– Я не могу сейчас идти в армию, – сказал Александр.

– Почему?

– Понимаешь, я работаю над вектором телепортации. Теоретическую часть я практически закончил, осталось совсем немного: может быть месяц, может два, и тогда куда угодно: хоть в армию, хоть на край света.

– Какой, какой портацией? – не поняла мать.

– Телепортации. Это трудно объяснить. Помнишь, мы с Вовкой устроили пожар?

Александр хотел объяснить свою теорию, но посмотрев на выражение лица матери, замолчал.

– Послушай, может быть, тебе действительно в армию идти нельзя, – мать многозначительно покрутила пальцем у виска. – Какаяпортация, какой Вовка, какой пожар? Неужели ты не понимаешь, что тебя не сегодня, завтра поймают и отправят не в армию, а на нары. Тебе срок корячится, а ты мне сказки про какие-то пожары рассказываешь.

Александр закрыл лицо руками и замолчал. Он вдруг осознал, в каком положении оказался.

– Ты считаешь, что я сам должен пойти в военкомат? – спросил он.

– А ты предпочитаешь тюрьму?

Вот вам ложка дёгтя. А ведь счастье было так возможно, так близко.

В военкомате, видимо, частенько приходилось сталкиваться с такими новобранцами, как Александр. Его как-то очень быстро и ловко отгородили от матери и засунули в какую-то очередь, где юноши, раздетые до трусов, стояли в ожидании вердикта врачей. Докторов особенно не интересовали жалобы пациентов на здоровье, они о чём-то перешептывались и показывали рукой новобранцу, куда ему следовало идти дальше. Не прошло и часа, как Александра вместе с такими же, как он, новобранцами, под усиленным конвоем солдат, начали строить у грузовиков, которые, будто в насмешку, были украшены табличками с надписью: «Люди».

Только однажды Александр увидел лицо матери: это было, когда его вели к грузовику. Мама взмахнула пакетом и бросила его сыну.

– Сашенька, это тебе в дорогу, покушать!

Рядом с мамой стоял Володя. Он что-то крикнул, но Александр ничего не расслышал.

Толпа провожающих оттеснила мать с Владимиром, и они скрылись из вида.

– Не положено! – услышал Александр чей-то грубый голос.

Он поднял глаза и увидел огромного роста сержанта.