Алексей Шведов - Любовь в третьем секторе Страница 8

Хайма улыбалась, глаза её блестели. Медичку она держала за руку; та стояла сбоку от неё, выражением лица и взглядом напоминающая зомби из фильмов ужасов. Все заговорили наперебой и тут же начали задавать Хайме разные вопросы, хотя и так было ясно, что всё прошло нормально. Я же молчал. Хайма отдала Пронту кристалл с душой медички, а потом они поволокли Андиду в комнату. Та не сопротивлялась, на лице блуждала глупая рассеянная улыбка. Да, подумал я, этот маг знает своё дело. Кристалл сработал как надо. Мы с Хаймой немного задержались в коридоре, пропуская остальных, и несколько раз встретились взглядами, но тем не менее не сказали друг другу ни слова. А затем мы тоже пошли вслед за всеми.

Медичка уже лежала на кровати, Хеспор срывал с неё одежду. Гранат закатал рукав своей рубашки и колол в вену что-то из шприц-тюбика. Скорее всего, это был эрегин. Прислонившись к подоконнику, я закурил. Не нравилось мне всё это.

Хайма встала рядом со мной. Медичка была уже голой и располагалась ногами к нам. Все смеялись и шутили, Хайма даже подошла к ним, чтобы потрогать имплантанты Андиды. "Ой, как настоящие!" Пятьдесят Первый тоже вколол себе дозу, а Хеспор не стал — очевидно, он был уверен в своих силах (хотя потом он тоже вмазался). Интересно, подумал я, что чувствует сейчас медичка? Действие кристалла-С совсем не такое, как у гаргенетовского шлема. Если тот просто сдерживает магию, отражая её на самого мага, то камень, который дал нам Грум, забирает почти всю психическую энергию. Или что-то в этом духе. Короче, благодаря нам, весь остаток своей жизни медичка была обречена провести в дурдоме.

Первым был, естественно, Телекин.

Вторым — Гранат, третьим — Пятьдесят Первый. Пульс делал снимки. Хеспор, как всегда очутившийся в самом конце очереди, всё то время, пока его дружки делали своё дело, возбуждённо приплясывал рядом, производя незамысловатые манипуляции со своим членом. Хаймы никто не стеснялся, и в который раз я вынужден был вспомнить о том, что все они её тоже когда-то насиловали…

Потом все посмотрели на меня.

- Твоя очередь, — сказал Пульс.

Пришлось ответить, что я не буду. Какое-то время все молчали, и даже Хайма посмотрела на меня удивлённо. Мол, как же так, ведь я старалась…

- Как хочешь, — произнёс наконец Телекин и что-то в его голосе мне не понравилось. — Ладно, тогда поехали на второй заход.

Медичка лишь тихо постанывала (отнюдь не от удовольствия), когда огромный тролль, снова взгромоздившийся на неё, приступил к делу. Остальные подбадривали его всякими выкриками и комментариями. Мне было не по себе. Хеспор, пристроившийся возле головы медички, умудрился засунуть свой член ей в рот.

Я отвернулся к окну, удивляясь самому себе.

Стоны, крики, хлюпающие звуки, снова стоны…

Краем глаза я отметил, что Хайма подобрала с пола сумочку Андиды и, по-прежнему стоя со мною рядом, тоже лицом к окну, принялась в ней копаться.

- Тут деньги, Эфем, — сказала она тихо. — Немного, правда, но…

Я выдавил из себя что-то не совсем понятное даже мне самому. Взади Пульс возмущённо завопил на кого-то: "Эй ты, тролль ёбаный, на хуя мне на руку-то кончать?!" Хайма фыркнула и сунула деньги себе в лифчик. Я опять уставился в окно.

- Давай её теперь вот так…

- Ага, жопой кверху…

Мне захотелось уйти, но это могло иметь для меня крайне неблагоприятные последствия вроде насмешек и так далее. Подумать только, а ведь совсем ещё недавно, буквально вчера, я и сам был таким же. Вернее, почти таким же. Это всё из-за Хаймы, проклятье, всё из-за этой девчонки, стоящей рядом…

- О Боже, Эфем, посмотри!

Она подсовывала мне какую-то голокарточку. На трёхмерном снимке был изображён совсем ещё маленький эльфёнок, доверчиво выглядывающий из-за прутьев кроватки.

- Ты понимаешь, что это значит?! — голос у Хаймы дрожал.

- Чё ты ко мне прицепилась? — спросил я устало, возвращая ей снимок. Смутное и не совсем ясное подозрение начало вырисовываться где-то глубоко в подсознании, но это ощущение почти тут же исчезло. Обычная голография ребёнка, ну и что? Хотя…

- Это ЕЁ ребёнок! — прошептала Хайма. — И здесь у неё, — она сжала свою грудь, — не силикон! Теперь ты понимаешь?

Мне и так было хреново, а тут стало ещё хуже. Захотелось орать. Теперь я понял. Твою мать, я и так всегда был порядочной скотиной, а участвуя в этом изнасиловании, пускай даже косвенно, опустился ещё ниже. За несколько секунд в моей башке пронеслось очень много разных мыслей, и все в основном касались осиротевшего отныне эльфёнка, напрасно ждущего свою маму в одной из комнат учительской общаги. "Здесь у неё не силикон". О да, теперь я понял это. Обычное увеличение молочных желез у эльфийских женщин, наблюдающееся в период кормления грудью.

Стоны, снова стоны, причём, не женские…

- Эфем, мы должны как-то остановить это! — ногти Хаймы впились в мою руку.

Раньше надо было думать, подумал я. То, что ты предлагаешь, осуществить на практике очень трудно, почти невозможно. Этот процесс необратим, хотя попытаться всё же стоит. Потому что если я не попытаюсь, то чувство вины будет вечно меня преследовать. "Ишь ты, — ехидно заметил внутренний голос. — Неужели в твоей голове ещё остались какие-то частички совести, а, Автостоп? Ну-ка, парень, попробуй-ка на деле доказать, что ты заслуженно получил свою кличку. Останови это".

Я повернулся лицом к комнате. Хайма тоже. Она была вся бледная и мне стало ясно, что до неё только сейчас дошло, ЧТО она натворила и во что вляпалась. Ведь если бы не она… До этого Хайма, несомненно, рассматривала происходящее как игру, а не как реальность, и в этом-то и заключалась её ошибка, которую она осознала, столкнувшись с настоящим положением дел. Я тоже, честно говоря, вначале глядел на это как на забаву, не больше. Вот тебе и забава… Позабавились. Я никогда не был сторонником грубого или группового секса, предпочитая этому обычные партии один на один или же два к одному (две девчонки плюс один я), так, спрашивается, зачем же я в это полез? Зачем связался с телекиновской бригадой? Нет, вообще они ребята нормальные, но…

"Нормальные ребята" уже тоже, как и медичка, были полностью голые. Их одежда была разбросана по всей комнате. Пятьдесят первый трахал медичку в жопу, тогда как остальные готовили свои инструменты к следующему заходу. Лицо Андиды было повёрнуто к нам: белое, как мел, с ничего не выражающим взглядом, высунутым языком и стекающей изо рта спермой (у троллей она зеленоватая). Пульс щёлкал фотоаппаратом.

Я не успел остановить Хайму, остальные тоже. Подлетев к кровати, она схватила Пятьдесят Первого за руку и буквально отшвырнула его от медички. Представляю, как он обломался…