Альберт Валентинов - Синяя жидкость (сборник) Страница 8

Они сделали только три шага. Знакомо свистнула стрела, и пальма, стоящая перед ними, загорелась. Это был приказ, и диверсанты его поняли.

— Не пойду! — Таникава лег на сухую колючую траву, закрыл лицо руками. — Умру здесь!

Като несколько минут задумчиво смотрел на него, поигрывая кинжалом. К нему вернулось спокойствие.

— Рядовой Таникава, приказываю встать, — негромко скомандовал он. И неожиданно мягко добавил: — Рано нам еще умирать. Иди за мной, Таникава-кун, и ничего не бойся.

И, не оглядываясь, вступил в тоннель между костями. Пораженный его тоном, Таникава двинулся за ним.

Удивительно, но именно теперь у Като появилась реальная надежда на спасение. Впрочем, удивительного тут ничего не было. Их не собирались уничтожать — это ясно. Все эти дешевые трюки со стрелами и вспыхивающими пальмами преследовали только одну цель — заставить их идти в нужном направлении. Но ведь и пути назад у них не было. Позади болою и джи-ай.[5] А впереди, если верить легенде, скала, которая вмурует их в себя. Но это по легенде, а на самом деле? Като все более убеждался в мысли, что их ведут в какое-то затерянное племя, стоящее на довольно низкой ступени развития. В этом убеждали фокусы со стрелой: даже в прошлом веке образованный человек, оправившись от вполне понятного шока, начал бы доискиваться до реальных причин этого явления. Навряд ли в этом наверняка немногочисленном племени убивают заблудившихся путников: лишней рабочей силой здесь должны дорожить. Почему бы ему, военному преступнику, которому путь в цивилизацию заказан, не остаться здесь, в лесах, взять в жены местную женщину, а его возраст еще это позволяет, и зажить, наконец, спокойно. А там кто знает — с его знаниями, выучкой, волей, жестокостью, наконец, он может продвинуться, уничтожить соперников, стать вождем. Като усмехнулся: не такой представлялась ему перспектива, когда он остался на Лубанге, чтобы переждать, сохранить свой талант для великой Японии. Но подлодка за ним так и не пришла — ни через три года, ни через пять, ни через семь, а это был последний обусловленный срок. Что-то не сработало в Стране восходящего солнца, которую нельзя сломить… Ну что ж, теперь он вправе распоряжаться собственной жизнью. И Като уверенно шагал вперед, изредка наклоняя голову, чтобы не стукнуться о растопыренные, свисающие сверху когти. Лунный свет, проникающий сквозь переплетения костей, ложился у его ног причудливыми узорами.

Кладбище монстров внезапно кончилось. Люди очутились на вершине горы, кольцом опоясавшей впадину, где стоял храм. Его строения оставались черными даже под луной, лишь конусообразные крыши их мрачно серебрились. Поверх осыпающейся каменной ограды была видна площадь. В центре ее блестело ярко-голубое пятно. Легенда оказалась точной. На мгновение Като почувствовал, как к горлу подступила тошнота, но сумел взять себя в руки. Странно, но сейчас он совсем не чувствовал усталости. Налетающий со стороны храма ветерок будто вливал в него силы. Тренированным взглядом Като сразу зафиксировал, что хотя вокруг не было ни души, храм вовсе не казался заброшенным. Правда, по тропинке, которая начиналась у его ног и, петляя, спускалась к воротам, ходили редко: между плоскими камнями пробивалась трава — но все же ходили.

Внезапно за спиной раздался шорох. Вздрогнув, диверсанты оглянулись: в тоннеле, через который они только что прошли, медленно обваливались кости. Через несколько минут проход перестал существовать.

«Полный джентльменский набор», — усмехнулся Като, вспомнив любимую ноговорку своего сокурсника, с которым он некоторое время жил в одной комнате. Как же его звали? Смит не Смят, но, в общем, простая английская фамилия. Впрочем, неважно. Эти балаганные фокусы раздражали его все больше и больше. Таникава, напротив, побледнел и затрясся. Казалось, только теперь, увидев, как заваливается проход, он понял, что они окончательно отрезаны от привычного, а потому безопасного мира.

— Рядовой Таникава, возьмите себя в руки, — Като ободряюще хлопнул товарища по плечу. — Солдаты императорской армии не пасуют перед балаганными фокусами. Запаситесь мужеством, Таникава-кун, нам сейчас выложат полный джентльменский набор.

Его слова будто открыли новую секцию волшебного ящика. Откуда-то сверху к ним медленно спустилась по воздуху змея. Тонкая, изящная, с точеной головкой, она плавно скользила навстречу, быстро высовывая и убирая дрожащий раздвоенный язычок. Потом прямо перед ними свилась в кольцо, покалывая людей крохотными черными глазками, и, наконец, скользнув над их головами, скрылась в переплетении скелетов.

— Вперед! — сквозь зубы прошипел Като.

Его начал разбирать неудержимый смех. Совершенно не к месту и не по обстоятельствам. Но Като не думал об этом. Впервые за сорок лет перестал анализировать свое состояние, контролировать психику. Со стороны храма опять дохнул ветерок, отдающий незнакомым, чуть пряным ароматом, и на Като нашло непонятное спокойствие и страшное, усыпляющее бдительность веселье. Ему ужасно любопытно было узнать, какие еще фокусы приготовлены впереди. И он заранее хохотал над их примитивизмом.

— Вперед! — повторил он и бросился вниз по тропинке. Полумертвый от ужаса Таникава, спотыкаясь, бежал за ним.

Тропинка делала крутой изгиб там, где почти перед воротами храма на одной ее стороне зарылся в землю обломок скалы, а на другой раскинул могучие ветки старый махогани. Тень от его ствола мешала рассмотреть, что же там, за поворотом, а Като вдруг так захотелось это узнать… В несколько прыжков он одолел расстояние до поворота, намного опередив Таникаву. Эта поспешность спасла солдату жизнь.

Из дерева рос тигр. Задняя его часть была в стволе, а передними лапами он бил по воздуху и рычал, широко разевая пасть. Зеленая пена капала с огромных клыков. Като замер. В его замутненном сознании вдруг на мгновение словно приоткрылось окошко, и он понял, в какую ловушку их заманили. Но тут же окошко захлопнулось. Тигр вытянул лапы, почти доставая его когтями, и Като инстинктивно отпрянул в сторону, ударившись спиной о скалу…

5

Сержант Вестуэй начал уже поглядывать на часы и произносить мысленно самые замысловатые проклятья. Одиннадцать оборотов сделала большая стрелка с тех пор, как вертолет поднял их в воздух и перенес сюда, на вершину горы. Здесь росли не вконец осточертевшие, жирные, будто надраенные ваксой пальмы, лианы и прочая тропическая нечисть, а благородные дубы и сосны, которые он, Вестуэй, так полюбил в Северной Дакоте, где обучал новобранцев в военном лагере. Неужели макакам опять удалось смыться? Ведь все было так хорошо рассчитано… Но в этот момент впереди послышался треск веток и веселые голоса — засада возвращалась. Сержант облегченно вздохнул: удача!