Мишель Демют - Вдаль, к звездам (2030) Страница 8

- А если на радостях все забудут о своем любопытстве?

- Ну, только не об этом. Вот я - образцовая жена и то ищу несуразности в вашей сказочной истории. В конце концов, несколько часов назад двигатели решительно не хотели выключаться... И вы ничего не могли с ними сделать. Почему вас волнует, что они все же остановились?

- Потому что нет никакого рационального объяснения.

- Не будем спорить, мы ведь спасены, - мягко сказала Элизабет.

Гарно улыбнулся и шагнул было к гипнориуму.

- Хочешь разбудить малыша?

- Попозже... Пусть у него будет несколько лишних минут жизни. Они ему пригодятся в новом мире.

Спящему ребенку кто-то задавал вопрос. Что? Или кто? В этом вопросе было множество новых понятий, которые спящий мозг воспринимал с трудом.

Наконец мозг ребенка сформулировал не очень уверенный ответ: Дитя... Бернар... Затем возникли элементарные ощущения, воспоминания об эмоциях: Голод... Сон... Боль... Игра...

Это последнее понятие было для Существа неразрешимой загадкой. Кроме того, большая часть информации требовала дальнейшего анализа. Но Существо осознавало всю важность своего открытия. Оно вступило в контакт с клеточным организмом, подобным себе, но куда меньших размеров. Мыслительная деятельность, напротив, была развитой и многообразной. Пока щупальце осторожно изучало мозг ребенка, отростки вели исследование корабля. Вскоре Существо получило подтверждение своих догадок - Подвижный Источник продолжал двигаться в пустом пространстве, направляясь к одной из Богатых Сред, существование которых оно предугадало. Поскольку щупальце пока оставалось внутри Источника, оно могло сэкономить некоторое количество энергии и задать вопросы Новому Существу.

Вопрос повторился: Что? Но на этот раз Существо сопроводило его образами: Черное - твердое - металл - голод - минерал - ночь - день голод... Промежутки времени между вопросами Существа и ответами Нового Существа казались нескончаемыми. Мыслительные процессы последнего затрагивали разные уровни, и связи между ними улавливались с трудом. Один из глубинных уровней был особенно богат образами, ощущениями, понятиями. С другого уровня поступали яркие эмоции - воспоминания, в которых Существо должно было разобраться.

"Что?" - повторило оно.

Существо никак не могло составить ясного образа своего собеседника. Оно подозревало, что многое ему пока исследовать не удалось. Возникали тончайшие оттенки ощущений, которые Существо было не в состоянии осмыслить. К тому же Новое Существо росло слишком медленно, и это было непривычно. Оно жило в Подвижном Источнике, чьи стены отделяли его от пустынной среды, означавшей для него конец жизни. Существо никак не могло понять этой последней мысли. В конце концов, оно нашло соответствие со своим собственным понятием - конец энергии... Если Новое Существо покинет Подвижный Источник, оно не сможет ни расти, ни мыслить. Его функции усвоения энергии и анализа прекратятся. То же самое произойдет с Существом, если оно не найдет новых питательных миров, богатых металлами и плотными породами. Но уже становилось ясным, что Существо может жить почти бесконечно. А потому мысль конец жизни - рост была отнесена к разряду абстрактных понятий, которыми Существо занималось иногда по прошествии нескольких столетий после их возникновения. Оно искало новые слои породы и металлов, чтобы усвоить их и вырасти до невероятных размеров, заполнив все пустое пространство между мирами-кормильцами...

Неторопливый диалог с Новым Существом возобновился. Но теперь все препятствия исчезли. Оно было неким комплексом веществ, которые ассимилировались сталь же легко, как и обычные породы. Его можно устранить и усвоить, когда в этом появится необходимость...

- Девять миллионов километров, - буркнул Вебер, выпрямляясь. - Мы, можно сказать, на месте...

- До посадки - считанные часы, - вступил в разговор Арнхейм. - Именно поэтому я вас и собрал.

Рубка управления была переполнена, и Гарно подумал, что экипаж и ученых следовало бы собрать в главном зале. Но он догадывался, что вид мерцающего шара Цирцеи, заполнившего почти весь обзорный купол, Арнхейм приберег для встречи с колонистами. Он не прислушивался к словам капитана, а разглядывал мириады звезд, усеявших черное нечто. И невольно искал - он не знал, что именно. Чуть-чуть другую черноту, отблеск неведомого, выпившего энергию. Нечто, спасшее корабль от гибели.

Наконец Арнхейм объявил о начале операции высадки и замолк. Мир логики и расчета снова вступил в свои права. Ради этого они потратили двадцать лет жизни. Ситуация проигрывалась столь часто, что Гарно воспринимал ее как старый знакомый фильм. "Вдаль, к звездам..."

- ...Мы сделали открытие, которое может вас заинтересовать.

Гарно вздрогнул и сообразил, что Кустов протягивает ему смятый листок бумаги. Гарно бросил взгляд на записи - колонки чисел и время.

- Ну и что?

- Сейчас разъясню. Полчаса назад меня вызвал техник, обнаруживший, что одна из вспомогательных цепей обесточена...

- В фотонных батареях?

- Нет. В системе управления планетарными двигателями. Но не в том дело. Главное - причина аварии. - Кустов нервно выхватил листок. - Я проверил данные наблюдений, провел небольшое расследование... И наткнулся на кое-что любопытное. Цепь была _перерезана_ в районе обшивки, там ее покрывал какой-то студень.

Гарно кивнул.

- Вы взяли образец?

- Я вызвал лабораторию и просил срочно прислать Кицци со всем необходимым... А когда вернулся к месту разрыва, там уже ничего не было.

- Цепь снова замкнулась?

- Нет... Но следы студня исчезли. Мы отремонтировали ее и все.

- Вы подали рапорт капитану?

- Нет. Жду, что будет дальше.

Они медленно направились к выходу, оставляя позади оживленно спорившую толпу с Арнхеймом в середине.

- Слишком много тайн, - задумчиво сказал Гарно. - У вас есть какие-то соображения?

- И не одно. Но я боюсь своих фантазий. В моих жилах течет славянская кровь...

Элизабет вошла в каюту с охапкой цветов - в них Гарно с трудом узнал маргаритки.

- Боже мой, - воскликнул он. - Неужели тебе подарили Цирцею, что ты можешь позволить себе такое?

Она рассмеялась и принялась лепить вазу из пластика. Ее быстрые пальцы носились по прозрачному веществу, и под ними возникала простая и красивая вещь. Она окунула вазу в фиксатор.

- Вовсе нет. Просто встретилась с Люсиль, женой ботаника Пренже.

Он кивнул, продолжая думать о таинственном студне.

- А теперь, - заявила Элизабет, расставляя цветы в вазе, - малышу пора проснуться.

Гарно вдруг заметил, что дверь в гипнориум открыта и там горит яркий голубоватый свет.