Вадим Громов - Пешки Сдвига Страница 8

- Да нет никаких провалов... - Безо всякого раздражения призналась Лихо. - Но витает что-то такое в воздухе, морально придавливать начинает. Не нравится мне это. Да ещё "пешеходы", которых с одного правильного выстрела, в горизонтальное положение без последующих плясок не перевести. Шипачи ещё эти... Ты, Герман, видел когда-нибудь, чтобы шипачи больше одного бегали? Я - нет.

- Аналогично... - Вздохнул Знаток. - Есть что-то эдакое, расплывчатое, смутное. Однако ж - без всякого ощущения, позитивом прозываемого. Есть соображения?

- А нет никаких соображений. - Поджала губы Лихо. - Одни только хреновые предчувствия, причём стойкие до отвращения... Может, этот твой "выпаданец из неизвестности" ясность внесёт?

- Может, и внесёт...

ГЭВ приблизилась к посту, вопросительно глядя на собравшихся. Герман приветственно взмахнул рукой, увидев знакомые лица.

- Весёлое у вас сегодня дежурство. - Начал главный. - То одн...

"Хамелеоны" в буквальном смысле слова "взвыли" радужным переливом на груди у всех присутствующих, кроме незнакомца, у которого "хамелеона" просто-напросто не было. И земля под ногами мелко завибрировала, словно что-то массивное прорывалось наружу, на свет.

- Берегись! - Герман сориентировался первым, и отпрыгнул как можно дальше. И ещё раз, и ещё.

Все остальные кинулись врассыпную, подальше от новой опасности. Шатун замешкался, стаскивая незнакомца с мешков, и земля у него за спиной вздыбилась, крупные комья полетели в разные стороны, несколько ударило по спине.

С боков заорали что-то предостерегающее, тревожное. Шатун обернулся.

Перед ним извивался толстый, торчащий из земли червь, где-то метром в диаметре. В нос здоровяку шибануло сладковатым запахом фиолетовой слизи, которой был сверху донизу покрыта тварь. Пульсирующие уродливые вздутия, расположенные по всему туловищу самым причудливым образом, четыре пары внушительных, продолговатых, то ли клешней, то ли чего-то схожего: и верхушка, покрытая небольшими, но очень твёрдыми даже на вид наростами, имеющими конусообразную форму, завершали картину.

Шатун, продолжая левой рукой тащить незнакомца, правой потянулся за тесаком, хотя против этого порождения Сдвига лучше всего было бы иметь лазерный двуручный меч. На худой конец - бензопилу. Тоже - лазерную.

Тварь метнулась вперед так стремительно, внезапно, что если бы на месте Шатуна был кто-нибудь другой... Шатун ушёл с линии атаки, тесак рыскнул в воздухе, и острейшее лезвие с усилием проскочило встретившееся ему препятствие. Одна клешня, отрубленная под самый "корень", упала на землю. Червь отпрянул в сторону, дёрнулся от боли.

Шатун сдёрнул человека с мешков, убирая из зоны возможного поражения.

- Ноги! - раздался чей-то истошный вопль, и верзила взмыл в воздух задним сальто, спасаясь от удара, отпустив незнакомца. Внизу клешня впустую рассекла воздух, Шатун разминулся с ней на волосок, на мизер. Сбоку ударила автоматная очередь, тварь поймала всю скормленную ей обойму, но это не остановило её. Шатун остался невредим, и предназначенная ему пара клешней прошлась по руке лежащего на земле человека, распахивая её от предплечья до плеча. Незнакомец заорал, жутко, безостановочно.

В червя палили уже со всех сторон, фиолетовые брызги летели вкривь и вкось, как свихнувшееся конфетти, тварь дёргалась, как марионетка, которой управляет обезумевший кукловод. Шатун, благоразумно упавший на землю, отползал из-под обстрела, волоча за собой пострадавшего, продолжающего орать, как заведённый.

Тишина наступила резко, словно на стрекочущий автоматными очередями мир, набросили звуконепроницаемое покрывало, разом прервав какафонию. Незнакомец тоже замолчал.

- Готов... - Безучастно, как это бывает с людьми, пережившими нечто экстраординарное, и не верящими, что это вдруг закончилось, сказал кто-то. Шатун, успевший отползти метра на четыре, оглянулся.

Тварь слабо шевелилась, успев наполовину забраться обратно в землю, сползала всё дальше и дальше. Но, в её шевелении уже не было той энергичности, нахрапистости, причисляющих её к полностью, или хотя бы на большую часть способной к жизнедеятельности.

- Готов... - Эхом повторил кто-то, вроде бы Герман. Шатун поднялся на ноги, отряхиваясь, червь уже почти скрылся в дыре, и замер, выставив на обозрение лишь верхушку с наростами.

Глава гэвеэшников осторожно подошёл к червю, и ткнул его ногой в один из наростов. Реакция была нулевой.

- Сдох...

- Что тут у вас?! - Рявкнуло издалека голосом Андреича-Глыбы, подбегающего к месту чрезвычайного происшествия. - Герман, ты, что ли весь этот перепляс подогнал? Стрельбы на весь посёлок, я уже решил, что Калёный явился мне счёт - за битую в прошлом месяце личность выдвигать. Ебулдыцкий шапокляк, да что за день такой, ни минуты покоя...

Никогда не упускающий возможности ввязаться в дискуссию Знаток бросился к лежащему на земле, и глухо стонущему незнакомцу; осматривая его руку. Поднял злое и напряжённое лицо на Лихо, взгляд стал обречённо-отчаянным:

- Если хотите хоть что-нибудь вытрясти из него по поводу и без повода, начинайте прямо сейчас, немедленно! Ему осталось не больше часа, потом будете через спиритическое блюдце хором канючить, неизвестно у кого - расскажи да расскажи. Чего встали? Бегом, рванули!

Андреич врубился в расклад с ходу, и через четверть минуты двое кряжистых гэвеэшников уносили раненого в посёлок. Лихо и Книжник шагали за ними, рядом с Андреичем, выслушивающим на ходу чёткие пояснения Лиха, и временами затыкая пытающегося влезть в её монолог Книжника, вносящего сумбурные и, в принципе - ненужные дополнения.

Алмаз, Шатун и Герман остались втроём. Громила подошёл к торчащей из земли верхушке твари, и задумчиво уставился на неё.

- Что это было? - Вопрос Алмаза был адресован Знатоку. - Я такого фаллоса с клешнями ещё никогда не видел, хотя, вроде и не вчера родился. Просвети, ты вроде кумекаешь, что к чему...

- Это "могильщик", - Герман почесал переносицу. - Кто-то называет "земляным крабом", но это уже лирика. Обычно после встречи с ним в могилу и класть-то нечего, так, дай Бог, если в кулаке поместится. Как правило, у новорожденного. Они в этих краях почти не водятся, чаще южнее. На кладбищах зачастую шалят, поэтому и могильщики. Любят жмуриков посвежее, гурманы хреновы. Но жрать то всем надо, без этого никуда. На живых не часто нападают, но уж если проголодается, может. А что он здесь забыл, именно в это время, знать бы... Такое ощущение, что шипачи, да и этот подземный фрукт, не просто так объявились, напомнить о своём существовании.

- А с этим, который без роду, без племени, что? Ну, выпавший с небес, или откуда там... - Алмаз присел на скамеечку, лёгкий мандраж начинал трясти тело. Будь ты хоть "одарённый" от кепки и до стелек, но простые человеческие эмоции были, есть, и будут.