Максим Волосатый - Все прелести Технократии Страница 8

По мере движения Донката, изображение плавно перетекало из одной комнаты в другую. Кухня. Степа плюхнулся на стул, перед которым красовалась большая кружка с дымящимся кофе и посмотрел на пришедшую за ним картинку. Достал сигареты. Покопавшись в кармане, добыл зажигалку, прикурил и начал осматриваться по сторонам.

– Пепельницу дай.

Рядом со стоящей кружкой медленно, словно нехотя, образовалось небольшое углубление. Дань консерватизму. «Домосфера» штука дорогая. Степа ставил ее себе еще будучи не слишком обеспеченным торговым представителем компании «ВМН», и досталась она ему в виде бракованного образца с настройками от первоначального заказчика. А поскольку заказчики систем типа «Домосферы» люди, как правило, в возрасте, то и привычки в виде борьбы с курением, также перешли ему «по наследству». Он уже давно думал переставить себе обновленный вариант, где все настройки будут выставлены исключительно под него, но все никак не собрался.

С первым глотком кофе и первой затяжкой сигареты к нему начало возвращаться душевное равновесие. Влюбленно уставившись на улыбающееся изображение, Степа, отхлебнул еще кофе и показал рукой с сигаретой на экран.

– Контакт хочу.

– Контакт данного сообщения? – поинтересовался голос.

– Ага, – расплылся в улыбке Донкат.

– Селена Дмитриевна Коваль? – не успокаивался голос, решивший, видимо, идентифицировать желание хозяина, так сказать, до самого донышка.

– А там что, еще кто-то есть? – нахмурился Степа.

– Номер, с которого осуществлялся вызов, зарегистрирован на ФАФ, Федеральное Агентство по исследованию проблем Фотосферы.

– Чего? – Степа изумленно поставил чашку на стол.

– Фотосферы, – послушно повторил голос. – Фотосфера представляет собой слой атмосферы звезды, в котором формируется….

– Я знаю, что такое фотосфера, – отмахнулся Донкат. – Почему номер на них зарегистрирован?

– Нет информации, – ровно сообщили из-под потолка. И после короткой паузы поинтересовались. – Установить соединение?

– Установить, – Донкат поскреб затылок, рассеянно отхлебнул из чашки и сделал задумчивую затяжку.

Участок стены, на который транслировалось изображение связи, стал дымчатым. Из него начал доноситься какой-то шум. Стена наполнилась красками, появилось изображение. Оно стало четче, объемнее. И, наконец, сформировалось лицо девушки.

– Доброе утро, любимая, – улыбнулся Степа.

– Доброе утро, – улыбнулась в ответ девушка. – Как ты узнал время?

– У меня с тобой всегда утро, и всегда доброе, – Степа обнаружил, что все еще сидит на кухне, и пошел к ком-центру. Улыбающееся лицо Селены следовало за ним по комнатам. В гостиной оно превратилось в большую голову, висящую в воздухе. Степа непонятливо свел брови.

– Я тебя тоже очень люблю, – лицо Селены стало мечтательным. Степа умилился. Эти ее мгновенные смены настроения восхищали его с момента первой встречи. Еще там, на борту гала-люкса. – Извини, что долго молчала, не было связи.

Она заметила удивленное лицо Степы.

– Что с тобой?

– Да непривычно как-то с отдельно взятой головой разговаривать, – поделился своими наблюдениями тот.

– А-а, – рассмеялась Селена. Словно раскатились серебряные колокольчики. – Это ты, любимый, отвык с ручными ком-фонами разговаривать. Что с руки транслируется, то и видишь.

– Да я, собственно, и не привыкал, – пожал плечами Донкат. – А с чего это ты перешла на ручной ком-фон?

– Другого не предлагается, – судя по движению головы, Селена пожала плечами. – Мы же сейчас в Авангардах контра-слоев Ориона. Чем федеральная гала-связь сюда достает, тем и пользуемся.

– Ух ты, – восхитился-удивился Степа. – Миры Авангардов контра-слоев? Край рукава? Зачем вы туда забрались? Из обитаемой галактики сбежать намылились?

Голова Селены завертелась, как будто она осматривалась по сторонам.

– Да ты понимаешь, – она чуть понизила голос. – Ты давно воду в вино не превращал?

Донкат впал в задумчивость. Его странные, «магические», способности, которые он вынес из загадочной аномалии на Бойджере, «Белого места», как его называли, не проявлялись уже несколько месяцев. Как же они тогда с Селеной перепугались, когда «ведьма» Селена смогла лечить людей вне зоны аномалии, а сам Степа смог силой воли изменять физические свойства веществ. Вино превращал в воду, дерево – в камень. Одну из дверей комнаты пришлось даже заменить после того, как раздухарившийся Степа бодро прищурился, захотев обратить свои новые способности во что-то полезное. Была дверь пластиковая – стала армитоновая, плохо ли? Армитоновая, может, и неплохо, а вот бумажная… хм, да вот. Но продолжался этот цирк недолго. Одиннадцать дней, если точнее. Пока «Белое место» Бойджера вкупе с остальными четырьмя, разбросанными по галактике, демонстрировало необычную активность. Но как только взметывающиеся клубы призрачного тумана перестали воздевать к небу свои руки-протуберанцы, странные способности ушли, как не было. Селена опять могла лечить царапины лишь в пределах бойджа-аномалий, а Степе и вовсе пришлось расстаться с мечтами о карьере философского камня. Хорошо хоть они, поглощенные своим почти медовым почти месяцем, не стали громогласно объявлять о случившемся. А то привязались бы разные … исследователи, потом не отплюешься.

И вот теперь Селена опять вернулась к этой теме. Что-то случилось?

– Что-то случилось? – Степа вынырнул из своих мыслей.

– И да, и нет, – поджала губы Селена. Она еще раз осмотрелась. – Короче, слушай сюда….

Глава 4

Лучи двух солнц, пробивающиеся сквозь щели ветхого перекрытия гаража, казалось, задались целью свести его с ума. Множество солнечных крестиков рассыпались по всему гаражу, бликуя на гладких поверхностях, и унося желания и чувства Барока куда-то далеко-далеко. Эта сверкающая мозаика что-то ему напоминала. Что-то древнее. Давнее. Что-то такое, от чего его сердце начинало биться сильнее, быстрее. Доведенный по исступления этими воспоминаниями Барок перерыл все уголки своего невеликого багажа воспоминаний, но так ничего и не нашел. Ничего. Так откуда же берется это сладкое, странное чувство? К которому отчетливо примешивается боль. Боль потери? Утраты? Поражения? Горя?

Барок в очередной раз замотал головой, отгоняя наваждение. Нет, так дело не пойдет. Медитировать – это не сейчас. Сегодня у него и без того очень важное и нужное дело. Он собрался его сделать, и он его сделает. Стиснув зубы и упрямо наклонив голову. И никакие воспоминания ему не помешают. Все, работаем. Он посмотрел на конструкцию странной, прихотливой формы, замершую посреди гаража.