Журнал «Если» - «Если», 2001 № 11 Страница 8

— Гм. Ну и как погодка, Ву?

— Великолепно! — воскликнул он с энтузиазмом и тут же понизил голос. — Поэтому, собственно, нам и удалось найти то, о чем я тебе сообщил. — Он еще понизил голос и произнес страшным шепотом: — Край Вселенной!

— Черт возьми. Ву, поздравляю, — сказал я, пытаясь сообразить, кто же потерял этот край и когда. — А отчего ты говоришь так, словно это огромный секрет?

— Из-за последствий. Абсолютно непредвиденных, если не сказать больше. Как выяснилось, мы наблюдали его почти целый месяц, ничуть не подозревая, и знаешь почему? Он оказался вовсе не того цвета!

— Не того… цвета?

— Противоположного, — объяснил Ву. — Тебе, конечно, известно о константе Хаббла, красном смещении и расширяющейся Вселенной? — Он говорил с такой уверенностью, что у меня не хватило духу его разочаровать.

— Конечно, — быстро солгал я.

— Ну что ж, наша Вселенная больше не расширяется. — Он выдержал драматическую паузу и добавил: — Более того, мои вычисления доказывают, что она начинает сжиматься! Какой там у тебя номер факса? Сейчас я тебе покажу.

Виппер Вилл в свое время первым в Хантсвилле (а возможно, и в Алабаме) обзавелся факс-машиной. Размером с пианино и не вполне электрическая, она стояла в дальнем углу конторы, а в стене за ней была устроена вентилирующая ее наружным воздухом система из гибких шлангов и печных труб. Я никогда не испытывал желания заглянуть за ее деревянный корпус или под дюралюминиевый колпак. Однако со слов Хоппи (как-то раз привлеченного Виппером Биллом к ремонту) могу сказать вам, что энергию ее разнообразные компоненты получают от сложнейшей и более нигде и никем не повторенной комбинации аккумуляторов, часовых механизмов, гравитации, гидравлики, пропана и древесного угля.

Никто не знает, кто построил эту машину и когда. Лично я даже не подозревал, что она работает, однако всего через несколько секунд после того, как я продиктовал для Ву ее номер, щелкнуло реле, и факс-машина завыла и затряслась. Она рычала и бренчала, свистела и шипела, испуская холодный пар и горячие выхлопные газы, и наконец из плетеной корзины с табличкой ВХОДЯЩИЕ выпорхнул бумажный листок и, спланировав, приземлился на полу.

Листок испещряли пурпурные значки, начертанные рукой моего друга, и в этом странном липком красителе я признал (из далекого школьного опыта) чернила для мимеографа. Формула Ву при ближайшем рассмотрении гласила:

— Что это? — осторожно спросил я.

— Именно то, что ты видишь, — отозвался Ву. — Постоянная Хаббла непостоянна, она расплывается, колеблется и дает задний ход. Ты заметил, конечно, что красное смещение сменяется голубым, ну ты помнишь, точно как у Элвиса.

— Там голубое и золото, — возразил я. — «Когда моя голубая Луна станет золотой опять».

— Ирвинг, на свете есть вещи поважнее, чем какая-то песня Элвиса! — сказал он с упреком (довольно несправедливым, так как Элвиса первым помянул именно Ву, а не я). — Знаешь, что это означает? Что Вселенная прекратила экспансию и начинает коллапсировать вовнутрь, в себя.

— Понятно, — солгал я. — А это… хорошо или плохо?

— Не слишком хорошо, — сказал Ву. — Это начало конца или, по крайней мере, конец начала. Фаза расширения, которая началась с Большого Взрыва, теперь закончена, и мы на пути к Большому Краху. Все, что только существует во Вселенной — галактики, звезды, планеты, наша Земля и абсолютно все, что на ней есть, от Гималаев до Эмпайр Стейт Билдинга, будет стиснуто в один-единственный комок размером с теннисный мяч.

— Звучит неутешительно, — сказал я. — И когда же произойдет твой Крах?

— Ну, на этот процесс понадобится определенное время.

— Тогда определи! — Я не мог не подумать о Кэнди и наших планах на совместную жизнь, пускай даже не сделал еще официального предложения.

— От одиннадцати до пятнадцати миллиардов лет, — сообщил Ву. — Кстати, как поживает Кэнди? Вы уже обручены, надеюсь?

— Почти. Сегодня вечером мы вместе будем заниматься глазением. Как только ее папаша осел в приюте для престарелых, я тут же поставил перед Кэнди вопрос ребром.

— Мои поздравления, — сказал Ву. — Или, может быть, я должен сказать — препоздрав… уупс! Идет мой шеф, а мне нельзя занимать эту линию. Передай привет Кэнди, и кстати, что такое глазе…

Связь прервалась прежде, чем я успел ответить. Да, далеко не у каждого найдется такой друг, как Вилсон Ву. Он вырос в Квинсе, изучал физику в Бронксе [3], кулинарию в Париже, математику в Принстоне, траволечение в Гонконге и юриспруденцию в Гарварде (а может быть, в Йеле, я постоянно их путаю). Он работал в НАСА, но ушел оттуда в Ассоциацию бесплатной юридической помощи для неимущих. Не помню, говорил ли я, что Ву ростом в шесть футов два дюйма и играет на гитаре? Мы с ним жили в одном квартале Бруклина, когда у нас обоих были «вольво» и мы ввязались в ту авантюру с Луной. Потом я встретил Кэнди и переехал в Алабаму, a Ву бросил консультировать неимущих и получил ученую степень по метеорологии.

Которая, кстати, не имеет отношения к метеорам.

Мультиплексный кинотеатр САТУРН-5 при торговом центре АПОЛЛО [4] на хантсвиллской Магистрали, со своей полудюжиной абсолютно идентичных залов, наполовину заполненных скучающими подростками, являет собой идеальное место для глазения. Кэнди и ее приятели изобрели сей способ убиения времени лет пятнадцать назад, когда на окраинах Южных городов впервые появились мультиплексы.

Изначально идея заключалась в том, чтобы придать свиданиям некую эластичность, поскольку мальчикам и девочкам редко нравятся одни и те же кинофильмы. Позже, когда Кэнди и ее друзья немного повзрослели, а фильмы между тем становились все хуже и хуже, возникла мысль скомбинировать фрагменты различных кинокартин в одну полнометражную (по желанию) эпопею.

Когда ты отправляешься глазеть, то прихватываешь несколько штук свитеров и головных уборов, чтобы занять себе места во всех залах и быстро изменять внешность, переходя из одного зала в другой. Парочки всегда сидят вместе, если смотрят один и тот же фильм, однако протокол глазения категорически запрещает вынуждать соседа (или соседку) оставаться на месте (или уходить). Глазеющие переходят из зала в зал (и от фильма к фильму) лишь по собственному желанию, иногда попарно, иногда по одному.

В тот вечер крутили секс-комедию для подростков, слезоточивую мелодраму для дам, судебный триллер для адвокатов, романс о влюбленных для копов-напарников, детский мультик с поющими зверушками и крутой боевик типа взорви-их-всех. Сеансы, понятно, не совпадают во временном континууме, и мы с Кэнди приохотились к глазению задом наперед. Мы начали глазение с взлетающих на воздух автобомб на колесах, затем пересекли вестибюль (и время) в обратном направлении и выслушали сенсационное признание в суде, потом разошлись, Чтобы взглянуть на веселый квартет барсуков (я) и отпускающую сквозь слезы шуточки Вупи (Кэнди), и снова встретились при первом нервном поцелуе влюбленных.