Евгений Дрозд - Семь с половиной минут Страница 8

Я выбегаю во двор в надежде ее увидеть, и действительно - молния пролетает по двору и влетает в цех. Тут меня поражает непонятный страх, и я стою на месте не в силах двинуться. Молния залетает в цех, а в это время Колька, который никак не может понять, что же он видел на экране, снова возвращается к Лихачеву. Молния подлетает к ним, взрывается, отброшенный ключ попадает в голову Лихачева. Лихачев убит наповал. Морозов наклоняется над ним, машинально поднимает ключ, и тут его постигает шок - ведь это все он уже видел несколько минут тому назад. Естественно, что он не узнал того, кто склонился над телом - ведь это был он сам. Трудно узнать себя се спины.

- Но как, как он мог увидеть то, что еще должно было случиться? Да еще и увидеть самого себя?

- Сейчас объясню. Я уже говорил, что все два дня ломал себе голову над этим, а нынешней ночью была гроза, и мне такой странный сон приснился... Проснулся, вспомнил сон, и тут-то меня и озарило. Работает все-таки подсознание, работает...

Дело в том, что в своих рассуждениях мы не учитывали молнию - она для нас была просто случайным побочным фактором, а на самом деде в ней-то все и заключено.

- Как же не учитывали - ведь, по версии Морозова, Лихачев именно из-за нее погиб.

- Не только это. Во всех странностях дела повинна тоже она. Вы знакомы с понятием многомерных пространств?

Следователь слегка оторопел.

- А что, это имеет отношение к делу?

- Самое непосредственное.

- Ну, в общем, знаком. Почитываю на досуге "Знания - силой".

- А я занимался этим более серьезно. У меня курсовая была посвящена философским проблемам пространства-времени... Теперь еще вопрос - какой геометрической формой можно характеризовать обычную линейную молнию?

- Ну, что-то вытянутое, ветвящееся, извивающееся. Жгут такой искривленный...

- Можно ее назвать длинным, извивающимся цилиндром?

- Пожалуй можно.

- Если такой цилиндр пересечь плоскостью - какую форму будет иметь срез?

- Форму круга.

- Верно. А теперь, по аналогии, если представить, что цилиндр этот проходит сквозь четырехмерное пространство и пересекается пространством трехмерным, какую форму будет иметь срез?

- Форму объемного трехмерного шара.

- Отлично. А теперь представьте себе, что шаровая молния - это просто пространственный срез обычной линейной молнии, которая вытянута в четвертом измерении.

Следователь бросил быстрый взгляд на Агинского.

- Я, кажется, улавливаю вашу мысль. Но ведь мы живем в трехмерном мире. Четвертого измерения не существует.

- А время? В теории относительности именно оно рассматривается как четвертое измерение. Представьте, что шаровая молния, - это всего лишь фрагмент, пространственное сечение обычной линейной молнии, но только такой молнии, которая на своем пути соединяет не две точки пространства, а две точки времени.

- Вы серьезно хотите сказать...

- Вот именно. Момент первый - молния висит у телевизора, и Морозов видит убитого Лихачева и себя рядом (хотя себя не узнает). Момент второй молния взрывается в цехе, когда там, рядом с ней находятся и Лихачев, и Морозов. Молния замкнула накоротко эти два момента времени и что-то такое сделала с телевизором (именно с тем, которого она висела), что на экране появилась картинка из ближайшего будущего, того, которое должно было наступить через несколько минут, точнее - через семь с половиной. Я понимаю, что это звучит фантастикой, но это единственное объяснение, которое объясняет действительно все.

- Так значит, шаровая молния как айсберг - мы видим только часть ее. Видим только срез линейного разряда, бьющего из одной точки времени в другую?

- Именно.

- Но тогда она должна стоять неподвижно на месте, а не двигаться.

- Ну почему же? Этот временной разряд извивается в своем четырехмерном пространстве-времени, как и обычная линейная молния, которая никогда не идет прямо. И в каждое мгновение пространственный срез этого разряда находится чуть в другом месте. А для нас это выглядит, как будто мы видим движущийся огненный шар.

- Да... - сказал следователь и погрузился в какую-то оцепенелую задумчивость.

Наконец он поднял голову.

- Ну ладно. Может быть, все так и есть. Считайте, что вы меня убедили. Все хорошо. Но скажите мне такую вещь - кто этому поверит?

В кабинете воцарилось молчание.