Мак Рейнольдс - Галактический орден доблести Страница 8

— Больше не майор, — ответил он, — я дисквалифицирован и больше не участвую во фракасах.

— Для меня вы навсегда останетесь майором Джо Мозером, сэр. Я много раз видела вас по телевизору. Многие, кого я знаю, помнят, как вы попали в ту дурную историю с планером.

— Благодарю, — сказал Джо, — но я спросил о докторе.

— О да, сэр, конечно. — Она что-то у себя пометила и сказала: — Идите направо, майор.

Джо Мозер прошел через дверь около ее стола, сопровождаемый Максом, который ей подмигнул.

Хезус Завала поднял глаза на вошедших. Он оказался человеком лет за пятьдесят и даже более смуглым, чем большинство мексиканцев. Его белоснежные зубы являли собой лучшую рекламу его профессии. Он носил бородку в стиле Ван Дейка и старомодные темные очки, что в век контактных линз и глазной хирургии было довольно удивительным. Ростом он был не выше Макса и еще более худощавый. Костюм его уже лет двадцать, как вышел из моды.

Джо посмотрел на него и произнес:

— Прогресс.

Завала поднял брови.

— Ясно, — сказал он и продолжил: — Прогресс должен продолжаться.

Глава четвертая

Джо кивнул в ответ на пароль и сказал:

— Я прибыл по поручению Центра.

— Ясно. С какой целью? — Доктор встал из-за стола и протянул руку сначала Джо, потом Максу. Джо окинул взглядом кабинет.

— Нет ли здесь жучков?

— Жучков?

— Подслушивающих устройств. У них есть изумительные образцы.

Завала принял озабоченный вид:

— Мне это никогда не приходило в голову.

— Не хотел бы я оказаться на месте того олуха, который прослушивает кабинет зубного врача. От этих воплей у меня бы к концу недели появилась язва, — сказал вдруг Макс.

Завала взглянул на него вопросительно и повернулся к Джо:

— Секретарша сообщила мне ваше имя, сеньор Мозер, и оно мне знакомо. Я смотрел ваш поединок с тем венгром в Будапеште. Кстати… Кто этот джентльмен?

— Имена не имеют значения, — уклончиво заметил Джо. — Можно ли здесь найти место, где нас никто не подслушает?

Доктор посмотрел на наручные часы и спросил:

— Вы что-нибудь ели?

— За последние три дня только сэндвичи.

— Тогда пойдемте со мной. Сейчас у меня обед, и до четырех приема не будет.

— Похоже, в Мехико еще не забыли о сиесте, — заметил Джо.

Они вышли из кабинета, и Макс вновь подмигнул девушке за столом. В ответ она улыбнулась. У Джо возникло подозрение, что дай Максу несколько дней, и он быстренько ее окрутит, особенно, если наплетет ей, что был военным и участвовал во фракасах.

Маленький худощавый доктор вывел их на улицу и повел их к ближайшей станции знаменитого метро Мехико. Некоторые станции были украшены маленькими ацтекскими пирамидами и изваяниями храмов, которые были найдены при строительстве метро.

— Подземка? — удивился Макс. — У вас в городе нет вакуумной транспортной системы?

Завала раздраженно на него взглянул.

— Кое-где есть. Кроме того, есть и метро. Я подумал, что нам лучше ехать на метро. В случае чего, в толпе труднее вести слежку.

— Хорошая мысль, — оценил Джо, — но на всякий случай будем смотреть в оба.

Они вышли на станции в дальнем конце парка Аламедо около Театра изящных искусств, свернули на Сан-Хуан-де-Летран и оказались на другой улице.

— Вот и пришли, — сказал Завала. — «Прендес». Один из старейших ресторанов в Мехико. Однажды здесь проезжал Эмилио Сапата на своем коне с винтовкой в руках, преследуя врага.

— Как здесь насчет жратвы? — цинично спросил Макс. Доктор не удостоил его ответом.

«Прендес» действительно был одним из старейших ресторанов Мехико и выглядел очень почтенным заведением.

— Многие из нас, мексиканцев, любят старину, — с гордостью сказал Завала.

— Не буду спорить. Выглядит чертовски заманчивым местом, где можно перекусить, — ответил Двко.

Доктор, зная местные порядки, сделал необходимые распоряжения и заказы.

Меню в основном включало рыбные блюда, но бифштекс, который попробовал Макс, был, вероятно, первым настоящим бифштексом в его жизни. Мексиканцы, как объяснил Завала, не занимались промысловым выращиванием китовых стад. Теперь это делали сами киты-«ковбои», а помогали им в этом дельфины. К столу подавалось темное густое и очень крепкое пиво, которого Джо раньше не пробовал.

Джо оглянулся вокруг и увидел сотни посетителей, в подавляющем большинстве мужчин. Наклонившись к Завале, он спросил:

— Вы уверены, что это безопасное место для разговора?

Тот улыбнулся и ответил:

— Мой дорогой сеньор, можно ли найти более подходящее место для нашего разговора, чем популярный ресторан для деловых людей? В этой суматохе нас никто не услышит, даже если захочет. Наших голосов не слышно уже за соседним столиком.

— Думаю, вы правы, — одобрительно заметил Джо.

Пока они ждали свои заказы, Завала начал разговор:

— Теперь о цели вашего визита. Вы сказали, что посланы национальным штабом…

Мозер согласно кивнул головой:

— Как известно, вы контактировали с одним из наших рядовых членов здесь, в Мехико. По его сообщениям, вы являетесь одним из лидеров местной подпольной группировки и выражаете те же идеи, что и наш лидер.

Завала посмотрел на него и промолвил:

— Похоже, что так. Хотите еще текилы?

— Да, — ответил Джо, подавляя раздражение.

— Нет. — отреагировал Макс.

Доктор щелчком пальцев подозвал официанта и сделал ему заказ по-испански.

— Текила в этом ресторане не похожа на то, что подают в других местных заведениях.

Официант уже спешил обратно с бутылкой охлажденного золотистого напитка. По своему незаурядному опыту Джо знал, что текила похожа на водку или джин.

Стараясь не терять контакта со своим собеседником, он проговорил, обращаясь к Максу:

— Пьется это так: вливаешь в себя хорошую порцию текилы, берешь на ладонь немного соли и слизываешь ее. Затем быстро опрокидываешь в себя еще бокал текилы и как можно быстрее хватаешь дольку лимона. Глотай ее, пока еще жив.

Завала непринужденно рассмеялся:

— От этой текилы вы не умрете.

Эксперимент обошелся без жертв. Завала оказался прав, эта текила имела очень большой срок выдержки. За время, проведенное в мексиканских военных резервациях, Джо не пробовал ничего подобного. Напиток напоминал французский коньяк.

— Ого! От этого можно и спиться, — оценил Макс, наливая еще бокал.

Доктор прокашлялся, а затем произнес:

— Выдержка придает приятный вкус и, кроме того, крепость.