Александр Рубан - Витающий в облаках Страница 8

- Петрович! - радостно гаркнул Даблин, швырнув Реваза на рычаги.

- Так я вот что думаю, Сергей Николае...

- Ерунда, Петрович! Слушай сюда: сейчас ты мне будешь диктовать схему отключения острова, а я буду записывать. Если ты боишься, сделаем вид, что я её сам придумал. Но - оптимальную схему, Петрович! Чтобы только эту нитку и ничего больше, понял? Соображай.

Петрович соображал долго - секунды три.

За это время Даблин успел сбросить пиджак, набрать на селекторе код управления "Шуркинонефть", вызвать кабинет главного энергетика и, убедившись, что там никого нет (ещё бы: без десяти полночь!), потянулся ко второму телефону, чтобы звонить ему домой.

- Не выйдет, Сергей Николаевич, - сказал Прохоров.

- То есть, как не выйдет? - Даблин, уже набравший две цифры номера, прихлопнул рычажки ладонью - и это легкое движение подбросило его ещё на несколько сантиметров.

Оказалось, что насосы на острове включены по аварийной схеме, и автоматы у них заблокированы. Из-за высокого давления в старой запарафиненной нитке насосы работали с перегрузкой, грелись, часто отключались. А нынче ведь что? Двадцать восьмое сентября, конец квартала. нынче дешевле два-три насоса потерять, чем план недодать. Вот так. Поэтому до утра ничего не выйдет.

- Почему до утра?

Да потому, что вода в озере высокая, темень, дождь. Ночью никто не поплывёт. Ведь отключить остров - это значит отключить подстанцию, которая на острове и стоит.

- А если не только? - спросил Даблин. Очень ему не хотелось задавать этот вопрос.

- Тогда, Сергей Николаевич, вырубай всю шестую линию. Вот так. Это, считай, половина месторождения простоит. До утра. И всё равно утром плыть на остров: за ночь вы ничего не успеете, а автоматы там заблокированы. Как только дадите энергию, насосы опять заработают. Вот так.

- Ну, почему у нас всё так по-дурацки, а, Петрович?

- Не по-дурацки, Сергей Николаевич, а по-русски. По временной схеме. Сами знаете: нет ничего долговечнее...

- Знаю. Ох, как я это знаю! Ладно, Павел Петрович, спасибо за консультацию. Пока. Не напивайся сегодня.

- Так ведь хорошее было озеро.

- Ну, этим ты его не спасёшь. Будь.

- А вы, значит, спасёте.

- А я спасу. - Даблин положил трубку и потёр виски. Ладно. Убрал со стола галстук (просто смахнул его на пол) и оглянулся на стену. Чистая. Значит, не задел. Повезло.

Итак, половина месторождения. До утра. Это три тысячи тонн нефти если до утра. А если на сутки - восемь тысяч... Допустим. То есть, этого как раз допускать нельзя, восемь тысяч тонн в конце квартала - слишком большой дефицит.

Даблин, изогнувшись над столом, снял туфли - чтобы опять не наследить на потолке и стенах, - аккуратно поставил их на подоконник возле рации и, развернувшись, занял привычное положение: над самым столом, головой к окну, так, чтобы вся аппаратура была под рукой, а если падать - то невысоко и на стол. "Ну, я вас!.." Окинул хозяйским взглядом дерево замысла. Замысел был строен, чёток, строг. И в меру подвижен. Три тысячи тонн - это самый большой дефицит, который можно допустить. Это - максимальная цена озера в конце квартала. Есть, поехали дальше. Главный энергетик. Лучшего решения, чем предложил пьяница Прохоров, это должностное лицо предложить не сможет. Разве что сам поплывёт на остров. Ночью.

И поплывёт.

Даблин снял трубку с телефона и стал крутить диск, одновременно другой рукой набирая код "Дорстройремонта" на пульте селектора. "Дорстройремонт" это Трофимыч. Ас-бульдозерист, второго такого не то что в Шуркино - во всей Усть-Ушайской области днём с огнём... Кстати, позвонить его начальству и договориться об оплате. Даблин снял трубку со второго телефона, а код на селекторе добрал правой ногой. Сверхурочные, ночные, праздничные и ещё чёрт знает какие - за эту сумасшедшую ночку Трофимыч получит не меньше, чем в пятикратном размере. Сварщики (и не электро-, а газосварщики: энергии не будет). Песок (не меньше пяти машин - отсыпать площадку вокруг порыва). Аварийную бригаду сварщиков Даблин вызвал, когда разделался с энергетиком, а с карьером связался по рации. Буровики: предупредить об отключении. Тоже через эфир. Трубы. И трубовоз. И два трубоукладчика. Сколько понадобится труб? Это Реваз сообщит через... - Даблин посмотрел на часы, - через сорок минут; но пускай везут 50 метров. Диаметр? В диспетчерскую "Шуркинонефти", по селектору, у них должна быть документация...

Когда начальник управления "Шуркинонефть" Реваз Габасович Ревазов, наконец, позвонил (опоздав на десять минут, за что немедленно получил втык), инструктор Шуркинского райкома партии Сергей Николаевич Даблин уже покойно сидел за столом, в своём пружинном вращающемся кресле, и завязывал галстук.

Глава третья. Леонид Левитов.

Услышав смех, Леонид перестал кувыркаться и замер, вытянувшись и раскинув руки, чтобы остановить вращение.

Нет, ему не померещилось: кто-то действительно смеялся гулким простуженным голосом, и этот голос доносился до него сверху, из грузно и низко висящих туч, неровно подсвеченных пламенем всё ещё далёкого факела. Леонид перевернулся на спину и приставил ладони к голове за ушами, отсекая нижние, земные шумы. Смеялись двое. Алкаши, неуверенно подумал он, продолжая прислушиваться. Да нет, что за чушь. Алкаши никогда не забираются так высоко - для этого надо уметь летать, а не подсигивать от блаженства. Нужны воля, преодоление, труд - откуда это у алкашей... Смех наверху то прерывался надсадным кашлем (закаляться надо, дурачьё, как же вы летаете без закалки, а всё-таки, я уже не один, и это здорово...), то замирал, сменяясь быстрым неразборчивым бормотаньем. Только один раз прозвучало отчётливое: "...вали, щекотно..." - и они опять засмеялись, срываясь в кашель.

Леонид отвёл руки в стороны, повернулся лицом к земле и огляделся, запоминая местность. Прямо под ним были последние улицы окраины - угол Клюквенной и Фонтанной. Мокрый бетон перекрёстка отражал свет из витрины овощного (не так давно "винно-водочного) магазина. Проспект Нефтяников слабый пунктир фонарей, с двух сторон вливающийся в ярко освещённую площадь Первопроходцев - остался позади. Где-то там, в центре этого светового пятна, внутри серого четырехэтажного куба райкома партии, небрежно парил над своим рабочим столом Сергей Николаевич Даблин. Друг Даблин, упорно не желающий летать. Конспиратор Даблин, тайно воспаряющий у себя в кабинете при закрытых на ключ дверях... Ладно.

Леонид снова вытянулся по курсу и глянул вниз: перекрёсток был уже позади. Однако. Ведь обратно придётся лететь против ветра...

Теперь под ним (он это знал, но не видел) лежало бетонное шоссе дорога номер пять, почти параллельная направлению ветра. Забирая немного вправо, она вела к Центральному товарному парку, туда, где чётко и ярко полыхал газовый факел. И на двенадцати километрах этой дороги не было ни единого светлячка. Правда, где-то слева от неё (т.е., прямо по курсу) должен быть "дикий" посёлок вышкомонтажников. Два десятка жилых времянок, сборные арочники цехов и сама вышкомонтажная контора. Но светится ли там хоть что-нибудь?