Далия Трускиновская - Сусси Страница 8

- А твои где живут? - спросил Дима.

- Мои в Курске. Родители, сестра, племяшки. А твои?

- Мои в Нижнем. Тоже родители, дед с бабкой, брат.

- Как же их теперь предупредить?

- А смысл?

- Из города бы хоть уехали, в глубинку, в глубинке больше шансов выжить.

- А ты уверен, что вообще останется такое понятие - «глубинка»? Помолчали, сделали по глотку темного ароматного пива, насладились.

Они оба были успешными мужчинами, из тех решительных и безмерно работоспособных провинциальных мальчиков, что, рванув делать карьеру в Москву, сразу обогнали ленивых и не наживших настоящей хватки столичных жителей. У обоих впереди были годы приятной и полезной жизни - с десятичасовым рабочим днем, но и с отпусками на Мальдивах, с дорогими автомашинами, с собственными особнячками за городом. И оба они были достаточно умны, чтобы понять: выбора нет, «исчезальщики» не выбирают между хорошей жизнью и загадочной смертью, просто жизнь со вчерашнего дня стала невозможна. Вообще невозможна. Корнейчук довольно толково объяснил положение дел, а оба они, и Дима, и Андрей, были технарями и отдыхали на военных и космических сайтах.

- Я понимаю еще - за идею, но в эксперименте сгинуть?.. - огорченно и безнадежно спросил Андрей. - И как они это себе представляют? Как в Средние века? Ты представляешь себе: бригада инопланетян бредет по болоту и ловит аборигенского проводника? Без него они не выберутся!

- Мы можем пробраться на это судно.

- И сдохнем в первые пять минут.

Ответить на это было нечего. Сделали еще по глотку. Все-таки в провинции варят удивительное пиво - живое, без дурацкой химии.

- Ну и сдохнем, - тихо сказал Дима. - Так или иначе. Кончай причитать. Что ты, как старая бабка…

- И ребята черт знает где… Я вот что подумал - мы ведь сами выбираем эти туннели. Можем выбрать короткий, можем - длинный…

- Можем бесконечный. Но как мы это делаем?

- Шварц меня пытал - о чем я думаю, когда вхожу в туннель. Ну, о чем я думаю?! Знал бы - записывал! А ты? Есть какая-то связь между нашими мыслями и длиной туннеля?

- Есть, вероятно. Я дольше всего проболтался, когда речь по-английски сочинял. Мы партнера из Штатов ждали, а у меня произношение… Ну, ехал в машине, сочинял и сразу репетировал. Глядь - четырех часов как не бывало.

- А думать о жене ты не пробовал? Дима вспомнил свою Юльку.

Он не умел по ней тосковать и не знал, каково на вкус это ощущение - жена всегда была рядом, они даже на сутки еще ни разу не расставались. Вот только этот распроклятый эксперимент. Свое скверное настроение он приписывал чему угодно - только не элементарной тоске.

- Жена - не то, - подумав, сказал он. - Но что-то нужно держать в голове очень сильное, тут и Шварц прав, и ты прав.

- «Одна, но пламенная страсть», - процитировал Андрей школьный учебник литературы.

- Так где ж ее взять? Она по заказу не генерируется!

- Вот мы сейчас теоретически должны думать о том, что нам нужно спасать близких, вообще людей, страну, наверное, тоже - и что? Ни хрена же не получается! Когда я на паровозе в этот самый туннель уходил, знаешь, о чем думал? Что моя благоверная обязательно забудет рыбам бульбулятор включить! Его дважды в день включать надо. И черепашку сырым мясом кормить… У тебя был когда-нибудь аквариум?

- У меня собака была…

Допили пиво. Разом встали с лавочки. И разом же повернулись на звук шагов.

К ним так быстро, как только мог, шел Иван Онуфриевич.

- Пацаны, наши нашлись! Слышите?!

- Где? - хором спросили оба тридцатилетних пацана.

- В Туркмении где-то, в степи! С ними связались - они ничего, держатся, сайгака добыли и зажарили! Ночью, говорят, на танке грелись, у него мотор тепло дает.

- Туркмения - это сколько же километров? - спросил Андрей, а Дима насупился. Морщинка меж бровей стала совсем суровой.

Это было несомненной удачей эксперимента - перенести этакий груз за тридевять земель. Неизвестно, о чем думали «исчезальщики», когда им удалось влезть в какой-то особенно длинный канал. Но и он вел куда-то. Требовалось же - в никуда…

В рубке имперского крейсера «Звезда Ацах-Но» собрались все командиры десанта, включая шефа медицинской службы Аэрит Мар-Деа-о-Деа.

- Докладывай, Эги, - не соблюдая титулования, велел старый командор Пореастон Мар-Ардун-о-Ардун.

- Доклад мой краток - мои бортовые даторы не могут идентифицировать эту звездную систему. Я несколько раз пытался запросить даторы столичного астрономического управления - связи нет.

- Когда последний раз была связь?

- Когда проходили малое кольцо Зеследера.

- Так, хорошо. Шеф даторной службы!

- Все машины в полном порядке, командор. Сейчас закончили очередное тестирование. Дважды обновляли матобеспечение дальней связи. Результата нет.

- Ты, Оссе.

- По данным наблюдений, на единственной обитаемой планете - техногенная цивизизация второго уровня, категории «Лако».

- Ты, Икко.

- Катер по вашему приказанию выведен на орбиту, десант готов исполнить свой долг.

- Икко, задача экипажа - не военные действия, а только наблюдение. Даже при ярко выраженной агрессии - в наступление не переходить, держать оборону. Ты понял меня, Икко? Их оружие не может причинить нам вреда.

Командир бойцов отсалютовал с демонстративной четкостью.

- Почтенный Кесси Дор Диззи, третий из Диззи-сен-Пил, отец сыновей…

Такое официальное обращение на корабле употреблялось редко и могло означать сильное недовольство командора.

- Третий из Диззи-сен-Пил здесь и слушает, - отозвался, выйдя вперед, шеф разведки.

- Ты беседовал с пленником?

- Дважды и трижды, командор.

- Ты обещал ему свободу, благосклонность правящего дома - все, что полагается?

- Да, конечно. Но, командор, он уже ничего не хочет и ничего не боится.

- Аэрит?

- Он формально здоров, но его обременяет скопившаяся усталость, - доложила единственная дама в рубке. - Он не отказывается от пищи и от цикличных отправлений, но его организм как будто сам себя поедает изнутри.

- Может ли быть так, что неудачно взятый пленник приносит экипажу несчастье? - спросил тогда командор. - Кто-нибудь сталкивался с подобным явлением? Слыхал о подобном?

- «Предания рода Деа» и «Кодекс ночных жрецов» содержат сведения, - тут же ответил корабельный первоначальный жрец, чье ало-бирюзовое одеяние выделялось среди голубоватых и зеленоватых командирских плащей, как гроздь соцветий прыгучей лианы, ненароком залетевшая в пруд. - Да, командор, содержат сведения о недоброжелательности пленников, которая обретает сперва духовную, затем телесную плоть. В «Молении о защите» это упоминается - коли прикажете, я могу совершить «Моление о защите».