Станислав Токарев - Футбол на планете Руссо Страница 8

— Когда много вопросов сразу, не так легко ответить. Вы, должно быть, заметили, что прокурор Гирнус имел здравый резон прервать мой допрос Монтгомери, как не имевший к процессу видимого отношения. Но сказанное побудило вас к поискам, вы искали и нашли. Одного этого уже немало.

— Именно я?

— Извините, я не рассчитывал лично на вас, поскольку лишь сейчас удостоился приятного знакомства. Но я знал, что кто-то будет искать, и рад, что это вы. Впрочем, уверены ли вы, что вы один?..

Тем временем шум в "Тихой сельве", нараставший по плавной кривой, внезапно дал резкий скачок. Девица в кожаных штанах едва перекричала его в свой микрофон:

— Друзья и гости! У нас большая радость! Мы видим в своих стенах юного героя, любимца зрителей, центрфорварда славной команды "Бранцоза" Анри Пелисье и его боевых товарищей!

У очага, картинно скрестив на груди руки, высился стройный блондин в синем пиджаке и канареечных брюках — цивильной форме клуба. За его спиной теснились такие же сине-канареечные, только старше, толще и плешивее.

Публика встала. Публика разразилась какофонией звуков, которой был придан ритм с помощью рояля, банджо, сакса и ударных:

— "Бран-цоза"! "Бран-цоза"! Целуй меня, стервоза! Люби меня послаще! И-на-че не за-бью! Ю-у-у-у!

Музыкально-поэтический шедевр увенчался подобием волчьего воя.

— Что это? — Йошикава испуганно прикрыл ладошками уши. — Зачем это?

— Так "Бранцозу" же зовут "синими волками". Вы что, никогда не слышали, какой вой на стадионе стоит?

— Извините за любопытство, но вот те не столь молодые господа, прибывшие вместе с героем и одетые подобно ему, кто они?

— Члены клуба, конечно. Любители футбола. Они платят взносы и за это могут бывать в клубе, на тренировках, и на трибунах у них постоянные места.

— Как это удобно и интересно, я о такой системе ничего не знал.

Слишком много и слишком мало знал этот непонятный тип.

— А вы, — он спросил, — тоже являетесь поклонником какой-либо команды?

— "Юнтарча", — гордо ответил я, хотя гордиться было особенно нечем: "юнты" плелись в хвосте розыгрыша.

— И у вас тоже имеется красивый костюм?

— Не имеется.

— Нельзя ли спросить почему?

— Не по карману.

— Любопытно. Могу ли я понять вас так, что сумма взноса доступна далеко не всем?

— Ещё как далеко.

— Но из этого можно сделать вывод о том, что членство в клубе влечёт за собой определённую выгоду. Кроме, разумеется, бескорыстного, чисто спортивного энтузиазма.

— Можно.

Я знал, что у стоек уютных клубных баров, куда РБКА нос не совала, за рюмками контрабандного горячительного завязывались полезные знакомства, обмывались сделки. Я сказал адвокату об этом и о том ещё, что сегодня у нас без цветного пиджачишки даже кандидатуру в парламент выставить трудно "попробуйте-ка сами".

— О, я понимаю. Как много поучительного принёс мне наш разговор, как много интересного и важного!

Он снова снял очки и снова изменился — стал прост, напряжён и словно беззащитен.

— Вы можете мне помочь. Но это опасно.

— Я не боюсь, — сказал я, потому что не хотел бояться.

— Сегодня девятое июля. Завтра прибывает корабль с Земли. Два раза в год, вы, очевидно, знаете: десятого июля и десятого декабря. Вы репортёр, вам легче попасть на космодром. Требуется установить, какой груз будет доставлен для фирмы "Кикс".

— Производство и продажа футбольных сувениров?

— Совершенно верно — маленькая невинная фирма. Меня интересует даже не содержимое — вряд ли вам удастся с ним познакомиться, — а характер груза, его внешний вид, величина и упаковка.

— Что ж, — сказал я, — надо будет постараться.

— Надо.

14

Лиловый неподвижный браслетик бортовых огней обозначал вдалеке корпус корабля. Красные, зелёные и белые движущиеся огоньки — краны. Мне не приходилось прежде здесь бывать, и я не ждал, что космодром — просто огромное поле, на краю которого дощатый барак. Со стороны поля к нему один за другим подкатывали тягачи с платформами, на которых громоздились контейнеры. Получатели ждали у деревянного барьера, делившего барак пополам, — кожаные куртки, широкие шляпы, суровые физиономии, набыченные в ожидании: таможня и РБКА работали, видно, дотошно. В Толпе никому ни до кого дела не было — до меня тоже. Время от времени слышалось: "Кабинет электроники — принимайте… Фирма "Жако" — принимайте… (Вздохи облегчения.) Фирма "Унта" — пройдите к начальнику таможни". (Ругань сквозь зубы.)

Наконец из-за барьера прозвучало;

— Фирма "Кикс" — принимайте.

Груза было много, главную его часть составляли большие продолговатые ящики, изрядно тяжёлые, — рабочие фирмы выносили каждый втроём.

Я выскользнул на улицу. Ящики аккуратно укладывали в фургон электрокара. Сейчас он отъедет, и моя миссия будет выполнена. Как, чем помог я Йошикаве и помог ли — неизвестно

Внезапно возле машины поднялся шум.

— Жабы! — орал мужской голос тем криком, с каким нарываются на скандал. Жабы проклятые, вонючие!

Крикуна пытались унять те, кто пониже, — он был саженного роста, и они, тесня его скопом, приглушённо гомонили!

— Арчи, уймись, имей совесть!

— Совесть? А у вас совесть есть контракт нарушать, жабьи вы личинки? А за нос три года водить — что таращишься, что, что? Я вырву жабьи твои глаза, крыса!

Скандалисту уже крутили руки, а он отбивался, колотил ножищами в один из ящиков, приготовленных к погрузке, вопия совсем несообразное:

— Эй ты, живой товар, проснись, малыш! Тебя надули, дурья башка!

Его отшвырнули, ящик торопливо сунули в кузов, машина тронулась, а он цеплялся за борт, хрипел:

— Подохнете здесь, подохнете, слышите, парни?

Тут от стены барака отделились двое рослых охранников, до меня донёсся смачный звук — этот в челюсть, а поглуше, должно быть, в солнечное сплетение. Симпсон, ваш выход. Одному я угодил в ухо, другому попутно сделал подсечку, а тот малый, не успев разогнуться, добавил головой, и мы побежали.

Он тащил меня за собой к эстакаде, смелой аркой соединявшей космодром с городом. Здесь, у обочины, стоял маленький двухместный "Жижи" последней модели, похожий на чечевицу. "Элегантность и скорость" — из рекламной заметки в "Старлетт", которая полностью соответствовала действительности — мы взяли сто с места и единым духом проскочили всю гнутую ленту бетона, затормозив у первых домов спящего города.

Мой спутник снял руки с руля, потрогал челюсть, охнул. Достал из заднего кармана плоскую флягу, отвинтил крышку, побулькал, мыча от боли, во рту, проглотил. Протянул флягу мне. Это была крепкая штука.