Филип Фармер - Протест Страница 8

Рутенбик ухватился за раму; поднял велосипед и побежал с ним к каналу, куда с размаху и зашвырнул машину. Сумка Кэрда вместе с коммуникационным устройством полетела в воду.

Собравшись с силами и восстановив дыхание, рыча от гнева, Джеф поднялся на ноги и бросился вперед. Рутенбик повернулся, будто собираясь убежать, но затем вдруг припал на одно колено, резко крутанулся обратно и ухватил протянутую руку Кэрда. Уцепившись за нее, он повалился на спину, и, быстро подняв одну ногу вверх, уперся ею в живот Джефа, который под силой последовавшего затем толчка перевернулся через вероломного нарушителя и полетел в воду, едва не рухнув при этом на проплывавшую мимо лодку.

Вынырнув на поверхность и захлебываясь более от гнева, чем от набравшейся в рот воды, Джеф увидел над собой ехидно усмехающееся лицо Рутенбика.

— Ну, свинья, как тебе это нравится?

Вдоль кромки велосипедной дорожки, у воды, выстроилось еще несколько человек.

— Задержите его, — закричал Кэрд, однако люди внезапно исчезли. — Вы отказываетесь выполнять долг органика! — но, кроме двух ухмылявшихся мужчин в лодке, слушать его было уже некому. Они помогли Джефу забраться в лодку и подвезли к лестнице чуть ниже моста на Двадцать третьей Западной улице. Когда он, наконец, выбрался на дорожку, Рутенбика уже и след простыл. Воспользовавшись портативным телефоном, вмонтированным в наручные часы, Джеф позвонил в участок и попросил прислать водолазов, чтобы достать из воды его велосипед, сумку и коммуникатор. Оставшуюся часть пути на работу он прошел пешком.

Полицейский участок на пересечении Двадцать третьей Восточной улицы и Вуменвэй авеню занимал четверть большого шестиэтажного здания, оно тянулось на целый квартал. Оставляя за собой мокрый след, угрюмый Кэрд проковылял по дорожке к зданию; по обеим ее сторонам стояли облаченные в униформу, окаменевшие фигуры полицейских, погибших при выполнении служебных обязанностей. Они застыли в непринужденных, естественных позах, хотя при жизни далеко не все были столь же подтянуты и энергичны. У самого входа на высоком шестифутовом гранитном пьедестале возвышалась фигура Абеля Ортега по прозвищу «ищейка», который когда-то был руководителем, а затем и партнером Кэрда. Приходя сюда, Джеф неизменно здоровался с ним, несмотря на то, что некоторые из его коллег находили в этом что-то нездоровое. На этот раз он молча миновал статую Ортеги, не посмотрев в его сторону.

Мимо дежурного сержанта Кэрд прошел, не удосужившись даже ответить на его приветствие. Заинтригованный сержант прокричал ему вслед:

— Эй, инспектор, а я не знал, что идет дождь! Ха-ха!

Не отвечая на удивленные взгляды, Кэрд покинул просторное приемное отделение и прошел через холл, затем свернул в раздевалку. В одном из шкафчиков он выбрал для себя сухую рубаху и переоделся, повесив мокрую на вешалку.

Поднявшись в лифте на третий этаж, Джеф прошел в свой кабинет. Экран на столе сообщил ему то, что и без того не вызывало у него никаких сомнений. Необходимо сразу же позвонить майору Рикардо Валленквисту. Однако сначала он зачитал свой устный отчет компьютеру, а затем просмотрел архивный файл Рутенбика — последний известный адрес обвиняемого был: Кинг Стрит, 100. Кэрд связался с двумя патрульными, дежурившими в том районе, и попросил их проверить квартиру. В ответ он услышал, что пять минут назад это уже сделано: Рутенбик не приходил домой и не явился на работу.

Скорее всего сие означало, что он уже этого и не сделает. Совершив открытое нападение на официальное лицо — первое из числившихся за ним тяжких преступлений — он, вероятно, отправился в район «минни», расположенный по соседству с Гудзон Парком. Там селились те, кто жил на минимальный гарантированный доход, по тем или иным причинам отказываясь работать. Нередко именно там и скрывались преступники, которых с охотой укрывали местные жители. Время от времени органики совершали рейды в этот район и неизменно возвращались, поймав нескольких преступников, находившихся в розыске. Настало время прочесать район еще раз.

Кэрд заказал кофе себе в кабинет, и, потягивая горячую жидкость, сам немного остыл. Вспомнив свое купание, Джеф рассмеялся. Действительно, если взглянуть на случившееся с ним со стороны, сцена вполне может показаться комичной, даже несмотря на пережитое унижение. Увидев подобный эпизод в кино, он наверняка нашел бы его очень смешным. Что и говорить, он должен отдать должное Рутенбику. Кто бы мог ожидать, что этот нытик и сопляк, совершенно ничего из себя не представляющий, способен проявить такую смелость и силу?

Выследить его — дело нехитрое. Можно поручить это патрульным. Кэрд выключил дисплей и хотел было приказать соединить его с офисом Валленквиста, но тут вспомнил, что собирался запросить лицензию на рождение ребенка. Однако не успел он ввести код отдела приема заявлений в Бюро Населения, как на настенном телевизионном экране появилось лицо Рикардо Валленквиста по прозвищу «Большой Дик».

— Доброе утро, Джеф!

Пухлое красное лицо Валленквиста буквально лучилось.

— Доброе утро, майор.

— Мое сообщение видели?

— Да, сэр. У меня было одно срочное дело. Я только что собирался…

— Зайдите ко мне, Джеф. Прямо сейчас. У меня есть нечто интересное. Поважнее, чем заурядная кража или контрабанда дистиллированной воды. Нужно поговорить лично.

— Сейчас иду, майор, — поднялся Кэрд.

Валленквист всегда придавал преувеличенное значение личным контактам, а пользование электронными средствами коммуникации считал чем-то предосудительным. Слишком они безличны и равнодушны. Нередко из уст майора Валленквиста можно было услышать тираду, вроде следующей: «Электроника создает барьеры! Волны, экраны! Вы не имеете возможности узнать человека, с которым говорите, вам не понять, нравится он вам или нет. У вас нет способа позволить ему узнать вас. Разговор с помощью машин совершенно обезличен. В этом случае вы не более чем привидения. Для общения необходимы плоть и кровь. Нужен контакт, непосредственный запах, ощущение собеседника. Электричество неспособно передать нюансы души, внутренние импульсы и порывы. Только встреча лицом к лицу, нос к носу может это обеспечить. Лишь одному Богу известно, насколько мы лишились человечности. Необходимо сделать все, чтобы сохранить ее. Плоть к плоти, глаза в глаза. Личный контакт и ощущение партнера».

«Все это, конечно, очень мило, — думал Кэрд, поднимаясь в лифте, — единственная неприятность состоит в том, что Валленквист — большой любитель лука — он уничтожал его за завтраком, в обед и на ужин — и когда он говорит о запахе, невольно возникают неприятные ассоциации. Если так настаиваешь на личном контакте, можно было бы и не есть его три раза в день».