Роберт Силверберг - Откройте небо! Страница 8

И он, который был мертв, вернулся к жизни…

Лазарус ничего не ответил. Мандштейн застыл, опершись на своего спутника. Комментатор на какое-то мгновение замолчал, словно очарованный этой сценой. Даже Кирби, наблюдая происходящее по телеэкрану, почувствовал благочестивое содрогание, которое на мгновение погасило его скептицизм.

Потоки Голубого Света теперь уже залили весь зал, а в лучах единственного белого прожектора с протянутыми руками к воскресшему из мертвых стоял Ноэль Форст, Основатель, Первый бессмертный. Глаза его блестели.

8

Лазарус был в высшей степени удивлен. Он спал какое-то время, а теперь его вдруг окружили пугающие голубокожие существа в масках и приветствовали как своего пророка. А вокруг них со всех сторон возвышалась метрополия Форста – огромное здание, свидетельствующее о величии братства Космического Единства.

Старый толстый венерианин, если Лазарус не перепутал, его звали, кажется, Мандштейн, пожал ему руку, сунув при этом книгу.

– Это «Книга Лазаруса», – сказал он торжественно. – Описание вашей жизни и ваших деяний.

– И моей смерти?

– Да, и вашей смерти!

– Вам придется теперь выпустить новое издание этой книги, – заметил пророк. Он уже почувствовал в своем теле жизненные силы и не мог понять, как за время такого длительного сна не деградировали, не атрофировались его мышцы. Не мог он понять и того, как ему удалось встать, ходить среди людей, говорить с ними…

Сейчас он был один со своими сторонниками. Через несколько дней они заберут его с собой на Венеру, где он должен будет жить в искусственных условиях. Форст предложил ему стать венерианином, но Лазарус не дал пока окончательного ответа – он не мог сразу решиться и превратиться в существо с жабрами. Ему необходимо обо всем основательно подумать. Мир, в который он так неожиданно вернулся, очень здорово отличался от мира, который он покинул несколько десятилетий назад.

Да, прошло более шестидесяти лет. И как оказалось, Форст взял под свой контроль половину планеты, а то и больше. И он придерживался того же направления, что и в восьмидесятых годах прошлого столетия, когда Лазарус начал отдаляться от него. Форст проводил тогда политику соединения религиозного движения с наукой: ловкие трюки с кобальтовыми реакторами, песнопениями о спектрах и электронах, сдобренные изрядной дозой спиритизма. Но в целом это была вера, основанная на реальностях бытия с обещаниями удлиненной, а в будущем и вечной жизни… Когда же движение окрепло, Форст стал действовать более решительно, устраивая своих сторонников в парламент и наблюдательные комиссии. Затем он прибрал к рукам банки, предприятия, больницы, страховые общества и подобные организации.

Лазарус был не согласен с капиталистическими проявлениями политики Форста и протестовал против превращения Братства в большой концерн. Но Форст отклонил его аргументы.

– Все идет по плану, – сказал он. – Но это не соответствует нашим религиозным воззрениям.

Лазарус не мог примириться с мыслью, что цель оправдывает средства.

Он в тайне стал собирать своих единомышленников, формально сохраняя верность Братству. Время учения у Форста не прошло даром, теперь он хорошо понимал, как надо основывать учение. И он провозгласил царство вечной Гармонии, снабдил своих последователей зелеными рясами, символикой, молитвами и песнопениями. К сожалению, нельзя было утверждать, что основанное им движение приобрело больший размах по сравнению с движением Форста, но, во всяком случае, оно стало представлять определенную опасность поскольку уже ежемесячно принимало в свои ряды несколько сот новых членов.

А однажды ночью, это случилось в 2090 году, в его дом проникли люди в голубых рясах. Что произошло потом, он не знал. В его сознании оказался большой пробел, и только здесь, в Санта-Фе, он вновь обрел способность мыслить.

Ему сказали, что сейчас уже 2152 год и что за это время его сторонники приобрели большое влияние на Венере.

Мандштейн спросил его:

– Вы позволите себя изменить?

– Я еще не знаю. Взвешиваю все за и против.

– Вам трудно будет жить на Венере, если вы не изменитесь.

– Может быть, я мог бы остаться здесь на Земле, – заметил Лазарус.

– Вряд ли это возможно. У нас здесь нет никакого базиса. На Земле мы – лишь незначительная секта, а число наших сторонников не превышает здесь и миллиона. Хочу заметить также, что ваше прибытие на Венеру будет иметь огромный пропагандистский эффект. Многие люди начнут интересоваться нашим движением. Кроме того, вы должны понимать, что великодушие Форста имеет свои границы. Если наше движение начнет укрепляться на Земле, он не примирится с этим.

Лазарус вздохнул:

– Вы правы. Будет лучше, если я позволю себя изменить. После этого я поеду на Венеру и посмотрю, чего вы там добились.

– Вы будете приятно удивлены, – уверил его Мандштейн.

Лазаруса оставили одного, так как в этот первый день у него было достаточно переживаний, и он принялся изучать свое писание, все более и более удивляясь роли мученика, которая ему приписывалась. «Им, видимо, очень неприятно, что я вдруг воскрес», – подумал Лазарус.

Пока он находился в больнице Братства, Форст его не навещал, но зато пришел некто по имени Кирби, престарелый форстер, представившийся как координатор Западного полушария и ближайший помощник Форста.

– Я вступил в Братство еще до вашего исчезновения, – сказал Кирби. – Вы когда-нибудь слышали обо мне?

– Кажется, нет.

– Да, в те времена я был еще малой фигурой. Поэтому, вполне возможно, что вы никогда не слышали моего имени. Но я надеюсь, вы вспомните, не встречались ли мы с вами где-нибудь. Моя память загружена событиями последних шестидесяти лет, а ваша – нет. Вы должны помнить то время так же хорошо, как будто это было вчера.

– Да, у меня очень хорошая память, – ответил Лазарус. – И я заверяю вас, что совершенно с вами незнаком.

– Странно, и я вас совершенно не знал в то время.

Воскресший пожал плечами:

– У меня были разногласия с Форстом. Вскоре они стали настолько острыми и неразрешимыми, что я отошел от него. Основал орден лазаристов.

Мое движение находилось в самом зародыше, когда я исчез. А теперь я здесь.

Вы, кажется, не верите всему этому?

– Может быть, кто-то сыграл шутку с моей памятью, – отвечал Кирби, но мне очень хотелось бы, чтобы я вспомнил вас.

Лазарус откинулся на подушки, которыми был обложен, и уставился на зеленые пробковые стены. Приборы, проверяющие его жизненные силы, гудели, в воздухе резко пахло дезинфицирующими веществами. Кирби выглядел необычно старым, и Лазарус невольно спросил себя, какие достижения форстеровской науки позволяют жить этому человеку до сих пор.