Далия ТРУСКИНОВСКАЯ - Журнал «Если» 2008 № 09 Страница 8

Или вы думаете, что сможете одурачить систему, платя за покупки наличными, без кредиток? Наличные берутся в банке, и купюры снабжены метками. И то, что вы покупаете за наличные в большинстве магазинов – но не в «Букинистическом магазине Сета», где вместо кассового аппарата коробка от сигар, – обеспечивает связь с вами. И после этого покрыщки вашего автомобиля или рубашка, которую вы носите, доступны любому рфид-ридеру на вашем пути.

Люди были рассержены и сбиты с толку. Теперь смятение вытеснялось пониманием. Лица стали еще мрачнее. Я продолжал рассказывать, а сам думал: «Но как мог компьютерный вирус разрушить эту систему?»

– Должно быть, вирус зашифровал базы данных рфид-монито-ринга в… – я чуть было не сказал «в Чарлстоне и Шарлоте», но вовремя подумал, что такую информацию лучше держать при себе, – на территории Каролин. Так каким образом могут следить за нами федералы? Конечно, считыватели рфидов фиксируют в радиусе их досягаемости метки, только эти сведения бесполезны, если не знаешь, кому принадлежат, например, автопокрышки или сорочка.

Вот поэтому и введен карантин. Если у вас есть возможность перебраться в Атланту, или Нью-Орлеан, или Чикаго, агенты ФБР впоследствии не смогут восстановить или вычислить каждый ваш шаг. Именно этого и стремится избежать Внутренняя безопасность. И если сейчас она сканирует путешественников и купленные ими в дороге вещи, то очень скоро, друзья мои, ей захочется иметь полное досье на каждого из нас. И тогда любая принадлежащая нам вещь будет содержать в себе рфид-метку.

— Права не имеют! – раздался на площади чей-то возглас.

— Куда я еду и что покупаю, никого не касается! – присоединился другой голос.

По идее, почти любое действие почти любого из нас никого не касается. Но это не мешает правительству испытывать к нам живейший интерес.

– Возможно, они сошлются на Патриотический акт. Или заговорят о регулировании торговли между штатами. Но запомните мои слова: им потребуется доступ во все дома, во все предприятия. Прежде чем мы вновь получим свободу передвижений, просканировано будет абсолютно все.

– А вот черта с два! – Это выкрикнула маленькая миссис Нгуэн, тихоня, каких поискать.

Мерзость эти базы данных, подумал я. И еще раз вспомнил слова «удержать крепость». Поднял руки над головой и подождал, пока утихнет толпа.

— Тогда всем Нам надо отказаться от сканирования. Рядом со мной кашлянул мэр Джексон:

— И что дальше? Хэдли будет изолирован от страны?

– Не только Хэдли, – ответил я. – Вся Южная Каролина. И Северная, если присоединится к нам.

Вот так и началось «третье отделение».

– Мистер Президент? – Сжимающая кожаный бювар рука вернулась к бедру Барбары. Как же ей хотелось, чтобы я повременил с этим делом!

– Я не передумал, просто вспоминал. Давайте.

Она неохотно положила папку на стол передо мной. Но я еще не закончил с воспоминаниями.

– Длинный это был путь. От мэрии в Хэдли до ходатайства к законодательной власти в округе Колумбия, до созванной в Чарлстоне конвенции штата. Каково же было мое удивление, когда меня выбрали делегатом на эту конвенцию.

Барбара усмехнулась:

– Кроме вас, никто не удивился.

– Помню долгую прогулку вдоль Батареи, по берегу бухты, мимо больших старых особняков. Батарея – это там, где двенадцатого апреля тысяча восемьсот шестьдесят первого собралась публика, чтобы поглазеть на обстрел форта Самтер. Помню, как неделями мы спорили, стоит ли поступаться принципами ради передвижений и торговли. И пока шли дебаты, производивший рфиды завод в Спартанбурге нашел новый, более прибыльный рынок. И уже вскоре он работал круглосуточно. Ведь чуть ли не каждому понадобились персональный рфид-локатор и станция умышленных помех на батарейках. Жители Южной Каролины стали неподконтрольны – и оказались в карантине, в блокаде. Делалось это «ради национальной безопасности». Мы, со своей стороны, привечали всех, кто искал свободы, из какого бы штата он ни приезжал. Это касалось даже янки. Печать, вещание, Интернет… Репортеры всех мастей охотились за нашими высказываниями. Несть числа любопытным, следившим за сетевыми дискуссиями. Ах, Барбара, какое было время! Чем дольше мы дискутировали, тем больше людей в других штатах задавались вопросом, почему они должны жить под микроскопом спецслужб.

К нашему движению примкнули Американский союз защиты гражданских свобод и полдюжины организаций, радеющих за неприкосновенность частной жизни. На вебсайтах всплывали списки товаров с рфид-метками, и все больше потребителей бойкотировало их. Фонд электронной свободы добился запрета на розничную продажу любых товаров с рфидами.

Несгибаемый старик Петерсон, сенатор от штата Вермонт, первым потребовал в Конгрессе прекратить финансирование НЦКР – и это еще до того, как в Чарлстоне мы приступили к голосованию.

В общем, до отделения нашего штата от страны так и не дошло. Потому что все примкнули к нам.

Я вынул из кармана рубашки авторучку. Ничье разрешение мне не требовалось, но я хотел, чтобы меня поняли. Мы с Барбарой давно работали вместе, еще с тех пор, когда я впервые баллотировался в Конгресс.

– Барбара, я учитываю ваши доводы. Я их обдумал. Да, Зах разгласил секретные сведения. Да, умышленное уничтожение информации было и остается уголовным преступлением. Да, выход из строя чарл-стонского НЦКР, безусловно, затрудняет следственные действия. И да, да, да – цель не оправдывает средства, иначе бы мы скатились в анархию. Но какие бы преступления ни совершил Захарий Бойер, он давно заплатил свой долг обществу. Теперь и для общества настало время отдать долг Захарию Бойеру.

И первым указом, подписанным мною в должности Президента Соединенных Штатов, Зах был полностью амнистирован.

Перевел с английского Геннадий КОРЧАГИН

Оedward М. lerner. the night of the Rfids. 2008. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2008 году.

Алексей КОЛОСОВ. ЦИФРЫ

Я стою в квартире на сороковом этаже стоэтажного дома, голый, с самурайским мечом в правой руке и беспроводной мышью в левой, а к моим пяткам прилипают лепестки роз. За окном улица заполняется призраками. Все дело в том, что я не заплатил вовремя за Интернет. Впрочем, нет, не так. Так вы ничего не поймете. Начнем по порядку.

Я хорошо помню нашу первую встречу – она произошла абсолютно случайно. Мы встретились в метро. Я улыбнулся ей, она улыбнулась мне. Мы ехали вместе только одну остановку, но она все это время смотрела на меня. Когда шум поезда сделался тише, а я наконец решился подойти к ней и заговорить, людской поток вытолкал ее на платформу. Выходя из поезда, она обернулась и вновь посмотрела на меня, но я, зажатый со всех сторон, уже не мог выбраться из вагона, а она, оттертая в сторону, не имела возможности вернуться в поезд. Мы смотрели друг на друга, разделенные стеклом и бессильные что-либо сделать. И тогда я набрал в легкие побольше воздуха. Выдохнул. И написал на запотевшем стекле: «ICQ» и свой номер.