Дмитрий Янковский - Огненный шторм Страница 81

– Максим Баркин, ваше решение?

– Я уйду вместе с командой станции. Единственное, что я умею, – это убивать. А убивать по чьему-то приказу, как это делаете вы, я не желаю.

– Как хотите. Но тогда помните, что всего через несколько месяцев мы можем встретиться на поле боя.

– Я понимаю, – спокойно ответил Баркин.

– Ну, что ж, Сестра, остаешься ты и твои бойцы. Что решили?

– Я никогда не вернусь в Федерацию. Для меня это – страшный сон. Но я никого не держу, – она повернулась к своим бойцам: – Ребята, если кто-то хочет уйти с Волк… то есть с господином маршалом, никто вас не осудит.

– Извини, Сестра, – шагнул вперед Берсерк. – Для нас с Наташей было большой честью сражаться рядом с тобой, но мы уходим. Ты знаешь мою мечту – побывать в Федерации, а, главное, в Москве. Думал, никогда не сбудется, но если уж подвернулся случай…

– Понятно, – сказала Сестра. – Для меня тоже было большой честью драться в одной команде с такими отважными бойцами. Ну а ты, Тигренок? Я полагаю, ты уходишь только потому, что уходит Берсерк?

– Да. Мне все равно, где быть, лишь бы рядом с Никитой.

– Ну, хорошо, – подвел итог я. – Расклад ясен. Сейчас предлагаю такой план: корвет капитана Володарова, как самое быстроходное судно в эскадре, отправляется к планете, на которую нужно доставить отряд Сестры. Остальной флот идет в расчетную точку, откуда начнется гиперпрыжок. Там он ждет возвращения корвета, а затем – начинаем гиперпереход. Прыжок надо рассчитать так, чтобы мы вышли приблизительно в двух десятках световых лет от границ Федерации. Там мы объявим команде о наших действиях и выясним, сколько желающих вернуться в Федерацию. Остальным будут предоставлены несколько кораблей, на которых они смогут добраться до ближайшей независимой системы.

– Согласен, – сказал Володаров.

– Разумеется, мне жаль жертвовать моими кораблями, но что поделаешь? Конечно, я согласен, – сказал Белкин.

– Отлично. Итак, Сестра и остальные бойцы, собирайте веши, и перейдем на корвет Володарова.

– Перейдем? – переспросил Волкодав. – Вы с нами, что ли?

– Да, я провожу вас.

– Командир, разрешите и нам с Наташей проводить товарищей, – сказал Берсерк.

– Конечно.

– Ну, тогда и я с вами, – заявила Игнатьева.

– Так, Тео, ты остаешься за командира эскадры, – приказал Володаров. – В мое отсутствие флагманом является этот корабль. Макс, ты тоже остаешься тут. Белкин и Сэшаг, вы переходите на свою станцию. Приказы получаете только с этого корабля. Ясно?

– Ясно, – ответил Белкин.

– Ну, тогда по местам.

Бойцы начали покидать кают-компанию. Я чуть задержался и, когда выходила Сестра, остановил ее:

– Уйти с Волком? – повторил я ее незаконченную фразу.

– Ну, понимаете, – как бы извиняясь, улыбнулась женщина, – бойцы дали вам такую кличку. После того, как вы назвались так на крейсере Емельянова. Да и похож ваш стиль командования на поведение волчьей стаи.

– То есть?

– Это долго объяснять. Лучше посмотрите в компьютере, как ведут себя волки.

18:12:32

Корвет уже прошел больше половины пути. Мы сидели в столовой «Черного рыцаря». В благодарность за свое спасение Анна Шишкина, возлюбленная Володарова, устроила нам роскошный ужин. Надо сказать, она могла бы потягаться в мастерстве с любым кулинаром. Но несмотря на бурное веселье, царившее за столом, у всех было тяжело на душе. Задумывался этот ужин для того, чтобы отметить спасение девушки, а получалось, что он как бы прощальный. Может быть, это было глупо, но за прошедшие два дня я успел подружиться с бойцами и, в первую очередь, с Сестрой. А сейчас, возможно, последние часы, когда мы видим друг друга.

– Позвольте поднять тост, – встал Володаров, – за тех, без кого не осуществился бы мой план и все мы не собрались бы здесь. Это маршал Шолохов и майор Игнатьева! За вас, отважные бойцы!

Звон хрусталя прокатился по столовой. Я осушил свой бокал, и тут мне пришла в голову одна мысль.

– Капитан Володаров упомянул, что без нас не осуществился бы его план, – сказал я. – Это так. Но были еще люди, которые дрались ради этого. Их уже нет с нами. Я предлагаю стоя и до дна выпить за генерал-майора Паршкова и Вадима Заслонова. Пусть спят спокойно. Они погибли не зря.

Все поднялись. Я поднес свой бокал к губам и…

…– Да благословит нас Президент! – кивнул он мне…

…– Видите? – Паршков повернулся ко мне, чтобы я увидел, как он вытащил иглу из раны…

…– Как мы их, а?! – радостно воскликнул Паршков…

…– А как мы возьмем их корабль на абордаж? Втроем, что ли?..

…– А что, это у них фирменное?..

…– Могли бы предупредить! – с детской обидой проговорил Паршков…

…перед моим взором пронеслись мгновения прошлого.

Несколько минут все молчали. Каждый думал о своем. А мне вспоминались отрывки из «Завета павших». И я сопоставлял написанное там с людьми, которые сидели сейчас со мной рядом. Да, они сражаются не за идею, а лишь за деньги. За свое, личное, счастье. Но это не меняет сути дела. Они готовы драться за себя. А те, кого маршал Орлов считал балластом, не готовы драться даже за свое личное благополучие. Они считают, что все вопросы их безопасности должны решаться без их участия, теми «солдафонами», которых многие из них презирают.

– Командир, – обратилась ко мне Игнатьева, – а ведь всех нас считают погибшими. Наверняка теперь в Зале Славы появилось и ваше место.

– Верно, – согласился я.

Зал Славы. Признание наивысших заслуг перед Федерацией. Зал Славы находится на Красной площади, там, где раньше стоял Мавзолей Ленина, снесенный сразу после Третьей мировой войны. Он представляет собой здание с одним огромным залом внутри. На стенах зала начертаны имена самых выдающихся сыновей и дочерей Федерации, погибших в бою. А в компьютере Зала Славы – подробнейшие биографии бойцов. За более чем тысячелетнюю историю Федерации такой чести удостоились 132 человека – 73 мужчины и 59 женщин.

В Федерации не существовало единой похоронной церемонии. Каждая планета хоронила своих погибших по собственным традициям. На Серкеше, например, тело погибшего клали в контейнер и выводили его на орбиту. Через несколько часов он приобретал обратное ускорение и начинал падать на планету, сгорая в атмосфере. Бойцов Федеральной армии в основном хоронили так же, за исключением того, что контейнер с телом выводился не на орбиту, а прямо в космос. Но сама похоронная церемония была довольно редка, так как в большинстве случаев гибель бойца сопровождалась полным уничтожением его тела.