Сергей Гончаров - Против часовой стрелки Страница 9

– Всё чисто? – поинтересовался у супруги.

– Всё чисто, – как эхо отозвалась она.

Я закинул «Вал» за спину. Открыл заднюю створку двери и спрыгнул на асфальт. Сильно пахло сиренью и полынью. Деревья в новом мире научились использовать запахи, чтобы приманивать насекомых, животных и людей. Последние уже не попадались в подобные ловушки. Зверей осталось мало, а вблизи крупных городов их и вовсе подчистую истребили изменённые эволюцией сородичи. Насекомые, которых веяния нового мира затронули меньше всего, стали основной пищей для мутировавших деревьев.

Я обошёл вездеход справа. Там располагался бак с бензином. Пришлось опуститься на четвереньки и забраться под утолщённую в этом месте броню. «Вал» несколько раз ударился глушителем о днище. Я отвинтил крышку, бросил болтаться на пластиковом хомуте. В нос ударил запах бензина. Пристроил канистру между ног. Начал вставлять трубку в бензобак, когда нащупал рукой ещё одну крышку возле днища. Хотелось хлопнуть себя по лбу за недогадливость. Сейчас бы наглотался с непривычки бензина. Завинтил верхнюю крышку и примостил канистру к нижней. Рассчитывал, что как откручу, так сразу и польётся. Максимально отодвинулся, чтобы не забрызгаться. Разработчики данной машины под крышкой вмонтировали маленький вентиль. Открыл его. Струя тягучей жидкости ударила точно в горловину канистры. Завоняло бензином. Пока ёмкость набиралась, вслушивался в тишину окружавшего города. Когда-то Москва была прямо противоположной. Она никогда не стихала. Сейчас чихни в Хамовниках, на Воробьёвых горах услышат. Наверняка поблизости ошиваются изменённые. Их немного и они, как обычно, выжидают удобный момент. Стоит дать слабину, потерять бдительность, и сразу попадёшь в их лапы. Слишком много раз нам пришлось наблюдать последствия такой неосмотрительности.

Совсем недавно, под Пензой, мы видели целую колонну брошенной техники. Машины стояли полукругом – явно на ночь остановились. Следов выживших мы не обнаружили. Зато остатков тел и засохшей крови – сколько угодно. Позже выяснилось, что какое-то хорошо вооружённое бандформирование кочевников напало на лагерь в Ромашке. Единицам удалось бежать. Их и разорвали изменённые.

На просторах апокалипсиса мы повидали многое, но от этих воспоминаний меня передёрнуло. Не удивительно, что человек исчезает с лица Земли. Мало того, что планета ополчилась против людей, так они ещё и сами друг дружку уничтожают.

Отряд кочевников вооружён был восхитительно. Не просто так большинство из них бывшие военные, по разным причинам выбравшие бедуинскую жизнь. Эта когорта предателей мундира насчитывала семь БТРов, Армату с танковым транспортёром, четыре бензовоза, двадцать «Тигров», модернизированных под разные боевые задачи, самоходную гаубицу на шасси, несколько фур различного стрелкового оружия, множество припасов. Жила эта группа разбоями. Громили попадавшиеся на пути лагеря. Забирали оттуда всё мало-мальски ценное. Выживших мужчин обращали в рабов, которые обслуживали технику и выполняли прочие хозяйственные работы. От женщин по мере пресыщения избавлялись – скармливали рабам. Детей топили или сжигали. Изредка вешали на деревьях.

Мы догнали этих кочевников. След они оставляли поистине заметный – пожары и трупы. Сумели втереться в доверие, правда для этого нам потребовался несколько месяцев, пришлось даже выполнить пару заданий. Мы видели мерзости и ужасы, творимые этими людьми. Кулаки сжимались от злости и бессилия. Эту могущественную силу требовалось остановить и мы не видели другого пути, нежели терпеливо дождаться удобного случая.

Когда в отряде кочевников нас стали считать своими, то мы, наконец, улучили момент…

Нет больше отряда кочевников. Никого из бывших военных мы не оставили в живых. Некоторые из них валялись в ногах, богом молили сохранить им жизнь, хотя несколько суток назад сами поджигали хворост под детьми. Всю технику мы сожгли, чтобы никто больше не воспользовался этими уродливыми изобретениями.

Самым интересным и неожиданным во всей этой истории стал тот факт, что многие рабы бросились на защиту хозяев. Они считали, что нашли новый дом и со временем смогут занять в этом обществе достойное место. Главное трудиться на благо общества и стараться проявить себя. А высшее руководство их в этом ежедневно убеждало. В итоге запуганные и запутавшиеся люди бросились на спасителей. К сожалению, времени их переубеждать не было, пришлось убивать. Если человек думает, что власть старается ради людей – он заблуждается. Если человек мечтает сам стать власть имущим – он наивный дурачок. Если человек бросается на защиту этой власти – он осёл и место его в гробу.

Я закрыл вентиль. Упало ещё несколько капель бензина. Выбравшись из-под КамАЗа, осмотрелся. На улице без изменений. Поправил ремешок «Вала». Медленно подошёл к ближайшим ветвям, протянувшимся через дорогу. А потом начал максимально далеко разбрызгивать бензин из канистры. В первые мгновения ничего не происходило. Затем несколько ветвей чуть-чуть пошевелились. Одна из них незаметно придвинулась ко мне. Я расплескал всю канистру и отошёл к КамАЗу. Забравшись через заднюю дверь в кунг, вернул канистру под кровать. Точно от Иры получу нагоняй, когда унюхает.

– Иди за руль, – сказал супруге.

– Они там шевелятся… – Ира спустилась по лесенке с башни. – Такое чувство, что им не нравится.

Я улыбнулся. А кому понравится, что его бензином облили? Деревья, конечно, не стали докторами наук, но мозгов у них точно прибавилось. Не знаю, где именно рождался мыслительный процесс, но в примитивном уровне он у них точно существовал. За время странствий по континенту в этом пришлось убедиться не единожды.

Вряд ли деревья понимали, чем именно облили их ветви и что собираются сотворить. Но подвох чувствовали.

Я забрался в башню. Стянул со спины «Вал».

– Готова?

– Да! – Ира погазовала на нейтралке.

Я прицелился в кусок асфальта рядом с залитыми бензином ветвями. Снял курок с предохранителя и медленно нажал спусковой крючок. Щёлкнул выстрел, приклад впился в плечо. Пуля чиркнула по дороге, высекла искры. Пламя распространилось мгновенно. Разлитый бензин заполыхал. В небо устремилась чёрная гарь.

Несколько мгновений ничего не происходило. Затем по округе разнёсся глухой и протяжный стон, словно из-под подушки. Ветви, перекрывавшие нам проезд, неожиданно задёргались, начали извиваться. Одна из них метнулась влево, скрылась в массиве фиолетовых листьев. Округу разорвал второй стон. Все ветви начали извиваться, поднимались вертикально, дёргались, пытаясь сбросить огонь.

– Поехали! – крикнул я.

Тяжёлая машина тронулась, постепенно набирая ход. Одна из толстых ветвей метнулась нам под колёса, но в одиночку не смогла ничего сделать. Её подруги бились об асфальт, пытались избавиться от пламени. Многие из деревьев бездумно затащили конечности, отчего слева и справа раздавались приглушённые стоны, появлялись новые очаги пламени.

В доме со странными балконами первый этаж целиком выгорел. На парковке возле тонкой кирпичной высотки, стояло несколько отодвинутых с проезжей части автомобилей.

Раньше, до апокалипсиса, я смотрел голливудские фильмы, где в городах после зомби-нашествия простаивала уйма брошенной техники. Поначалу так и было. Выживших людей оказалось в десятки раз меньше, нежели автомобилей. Постепенно выжившие начали осваиваться: организовали лагеря, мелкие производства, начали ездить друг к другу по обмену. Появились первые смельчаки, кто лазил в города за добычей. Сразу возникли и торговцы. Общество возрождалось.

С окраин столицы давным-давно всё ценное вывезли группы снабжения. Именно поэтому дороги пусты. За последние семь лет брошенные автомобили растащили на запчасти. Оставшиеся или слишком редкие и никому не нужные, или всё ценное из них скрутили первые шайки мародёров.

Мы видели, как работают группы снабжения в Екатеринбурге. Под охраной в город заезжало несколько больших самосвалов и кран. Собирали все машины подряд и уезжали. Ценные запчасти меняли лагерям далёким от больших городов, но близким к плодородным почвам. Остальное переплавляли или выбрасывали, отчего вокруг баз со временем вырастала дополнительная стена в виде мусора.

Одно из деревьев потянулось к нам веткой. На его жалкие потуги мы даже не обратили внимания. Во-первых, оно далеко от дороги, а, во-вторых, в одиночку точно не сможет доставить нам неприятности.

На кругу, рядом со знаком «Ховрино», стоял красно-синий вертолёт. Рядом с ним валялись обглоданные кости. На треугольнике безопасности лежало раскуроченное такси.

Петрозаводская улица перетекла в Онежскую. Перед нами простиралась прямая и пустая дорога. Справа гаражи, слева дублёр. Ира начала незаметно разгоняться, но я напомнил, что наш КамАЗ хоть и вездеход, но неожиданные городские препятствия в мёртвом городе порой настолько неожиданны, что и подобной машине их не осилить. Супруга сбросила скорость.