Денис Ватутин - Красное Зеркало. Легенда сумасшедшего Страница 9

В небе парила одинокая гарпия, и, если бы не обилие красных оттенков и не неестественно отвесные скалы, можно было бы подумать, что мы на Земле, где-нибудь в мексиканских прериях века двадцатого.

Нас с Ириной нагнал итальянец Джованни Муррей.

– Красиво, правда? – обратился он к Ирине.

– Да, – просто ответила она, – очень. Я всегда любила восход солнца.

– Вы такая очаровательная девушка и такая смелая, – воодушевленно продолжал он. – Я до сих пор не могу забыть, как лихо вы подстрелили этого грифа, что напал на сеньора Охотника, – это было великолепно! Вы служили в русской армии?

– Нет, – ответила Ирина, поморщившись, – я занималась в стрелковом кружке.

– Это так необычно для такой хрупкой красавицы, я слышал, что женщины в России очень мужественны.

– Конечно, – Ирина кисло улыбнулась, – дромадера на скаку остановят, в горящий реактор войдут.

– У вас есть вопросы к гиду? – не выдержал я потока его славословий.

Ирина бросила на меня удивленный взгляд.

– Простите, что прервал вашу беседу, сеньор Охотник. – Он слегка поклонился в мою сторону. – Кстати, как вас зовут?

– Странный, – ответил я.

– О, это кличка?

– Это мое свойство. – Он начинал меня слегка раздражать.

– Хм… Интересно. – Он загадочно улыбнулся. – Я хотел спросить у вас.

– Спрашивайте.

– А правда вы приведете нашу группу к этой загадочной базе, которая затеряна где-то на этой планете? Этот старик… там, у поселения… он говорил…

– Мне платят за то, – ответил я с видом разухабистого наемника, чтоб сбить с него этот романтический налет, – чтобы вы добрались до вулкана Олимп, а не для того, чтобы мы искали марсианскую Аркадию. Понимаете? Есть реальность и мечты. За мечты на Марсе люди расплачиваются жизнью – такова здесь реальность.

– Значит, вы уверены, что этой базы не существует? – Он смотрел на меня с оттенком сожаления.

– Если многие тысячи людей за почти двести лет ничего не нашли здесь, а планета, надо сказать, не слишком огромная, – значит, искать нечего. – Я закурил. – И потом – вы можете поверить, что кто-то контролирует Марс? Я здесь пять лет, и если честно, все, что я наблюдал, – это повальная анархия и дикость. А вы думаете, что у кого-то на полке лежат ключи от Марса и он ими не пользуется? Опасаясь, наверное, военной инспекции ООН? Или что с Марса уволят? Или вы считаете, что эту базу бок о бок с военными строили зеленые человечки, которые не хотят, чтобы люди сильно размножались на Марсе?

– Вы – жестокий утилитарист. – Он пытался сделать вид, что мои доводы неубедительны.

– Это Марс, – сказал я резко, – а не ролевая игра и не «Star Galaksy».

– Но я кое-что слышал об этой базе еще на Земле. – Он хитро улыбнулся.

– Представляю себе… – Я посмотрел на него с сожалением: такие, как он, на Марсе долго не живут.

– Зря вы иронизируете. – Он нахмурился. – На Земле я возглавлял правительственную комиссию по вопросам космических и атмосферных аномалий. Организация у нас была большая, и даже я не мог контролировать все целиком, не говоря уж о некоторых подразделениях, которые у нас числились только на бумаге. Мы вообще не догадывались, чем занимаются эти хозяйственные и аналитические структуры нашей организации, которыми фактически руководили военные ведомства, хотя формально все отделы подчинялись научному правительственному комитету при Римском университете «La Sapienza». И вот однажды пришла в наш отдел разнарядка на участие во втором этапе колонизации Марса, «Терра‑2». На Марсе к тому времени начали наблюдаться пространственные аномалии, как и на Луне, и, естественно, мы, как специалисты, должны были обезопасить первых поселенцев, сделав все возможное, чтобы аномалии не повлияли на жизнь на планете и не помешали развитию колонии. Как вы помните, «Терра‑1», начавшаяся более ста лет назад, предусматривала, что в терраформировании Марса будут принимать участие роботы и люди, прилетевшие на Марс навсегда. Хотя климат на Земле постепенно пришел в некое равновесие, идея колонизации казалась спасительной даже тогда. И надо сказать, опыт у нас в изучении аномалий имелся, синьор Охотник! Я не могу рассказать всего, но скажу, что наша комиссия во многом продвинула мировую науку в целом! И мне совершенно непонятно, почему на Марсе сейчас происходит то, что происходит… – Он мрачно замолчал. – Вы думаете, что я скучающий миллионер? Я полетел на Марс на деньги, собранные добровольцами нашего института, и только лишь для того, чтобы разобраться – каким образом и что именно пошло не так. Наши инструкции были достаточно близки к реальности и почти все проверены на опыте… Да-да, не улыбайтесь…

– Я не иронизирую. – Он начал мне уже нравиться своим одержимым наивным энтузиазмом. – Редко на Марсе можно встретить настоящего ученого, особенно специалиста по глюкам.

– Вы, как я понял, тоже многого достигли в изучении этих аномалий, – он слегка поклонился, – несмотря на то что действовали в основном эмпирическими и флюктуативными категориями. Вы – молодец: мыслящий Охотник с живым умом…

– Мне всегда казалось, что итальянцы – верх галантности. – Я опять заулыбался: что-то в нем было трогательное – ведь он фактически кабинетный ученый, даже и близко не представляющий, что здесь происходит.

– Благодарю вас, синьор. – Он вновь поклонился. – Так вот, я продолжу. Наши лаборатории подготовили полный отчет по аномалиям в тесном сотрудничестве с учеными России, Европы, Америки, Бразилии и Китая, работа была проделана колоссальная, были созданы инструкции, подробные описания, сняты некоторые грифы секретности, многое объяснялось. Были и предупреждения – серьезные предупреждения по поводу валового характера возникновения аномалий. Люди были подготовлены. Мы обратили внимание, что количество наблюдаемых аномалий на той же Луне резко возросло после появления на ней автоматических станций и экспедиций «Аполлон». То есть когда человек заинтересовался своим ближайшим спутником всерьез. Мы сделали предположение, что такая ситуация может повториться на Марсе, – и, как видите, не ошиблись. Ну да ладно, я подхожу к главному. Так вот – самые подробные и секретные инструкции направлялись непосредственно в Министерство обороны, департамент космических войск. И однажды нам пришла депеша с приказом подготовить подобный пакет инструкций с учетом действий людей в экстремальных ситуациях высокогорных марсианских районов при повышенном радиоактивном излучении и электромагнитных полевых искажениях в рамках проекта пятидесятилетней давности под названием «Зеркало‑13», и стояла подпись командующего Космическим Спецкорпусом сил ООН. С нас всех взяли строжайшие подписки о том, что если хоть полслова мы скажем об этом не в стенах нашего комитета, то нас ожидает «полная профессиональная дисквалификация». Мы это понимали не только как крах карьеры – один из наших стажеров продал какую-то минимальную информацию журналистам, а через два дня исчез, пропал и не объявился ни дома, ни на работе. Через неделю его труп обнаружила береговая полиция – несчастный поехал на курорт, никого не предупредив, там до бесчувствия напился и полез в воду… Конечно, этому никто не поверил. Да… вот так… А вы говорите, что «Зеркало‑13» – это миф. Ради мифа не убивают, разве что фанатики…

Я некоторое время смотрел на него, пытаясь осмыслить услышанное, и думал – а не является ли он сам таким фанатиком, эдаким сумасшедшим профессором, который ради доказательства теории может полететь на другую планету безо всякой подготовки и конкретного плана действий? Грань между гениальностью и безумием достаточно зыбка – безумие зачастую необходимый фактор таланта, так как дает свободу от предрассудков и стереотипов. В науке это важно… да… Это не группа, а какой-то ящик Пандоры: сюрпризы один за одним. Я немного нервничал, но старался держать себя в руках.

– Поймите же, – он комично прижал коротенькие ручки к бочкообразной груди, усиленной стандартным бронежилетом, – Земля остро нуждалась в инопланетной колонии после изменения климата… и тут…

– Скажите, пожалуйста, профессор… – Я сделал задумчивое лицо, словно что-то вспоминал. – А вы никогда не сталкивались с четвертым особым десантным спецкорпусом космических войск?

Он посмотрел на меня как-то с прищуром, что-то похожее на подозрение мелькнуло в его глазах, но потом он бросил взгляд на Ирину, которая за все время не проронила ни слова, и отвел глаза.

– Это была одна-единственная наша поездка с целью выездного инструктажа личного состава, – сказал он медленно. – А почему вы спросили?

– Долго объяснять. – Я тоже посмотрел на Ирину – она казалась абсолютно спокойной и внимательно слушала наш разговор. – Считайте, что это интуиция неглупого Охотника.