Роковое дерево Книга пятая - Стивен Рей Лоухед Страница 9

Все это и многое другое Хейвен почерпнула во время долгого пути от пустынных областей Истрии до Константинополя. Подобно сборщику шерсти, собирающему то, что овцы оставили, продираясь через заросли ежевики, Хейвен собирала любые крохи информации по пути. Основным источником сведений стал для нее царский камергер Георгий, питавший слабость к лагерным сплетням. Но самым надежным источником был главный советник царя, лысый человек по имени Петар, говоривший на латыни и греческом, а также на булгарском и, по-видимому, знавший еще несколько языков. При царе Симеоне состояло также несколько священников, суровых людей с длинными черными бородами и в тяжелых черных одеждах. Может, они были бы и непрочь поучаствовать в ее образовании, да толку от них не было, поскольку говорили они только по-гречески, а Хейвен едва владела базовыми навыками в латыни.

Ее наставники были очень разными людьми. Из Георгия бил постоянный фонтан, из Петара приходилось тащить информацию клещами. Георгий не нуждался в слушателях, Петар ценил каждое слово так, будто слова являлись его собственностью, и расставаться с ними было не легче, чем с деньгами. Каждый крохотный кусочек информации перед выдачей взвешивался и анализировался, как золотая монета — ровно столько и не больше, — и Хейвен вскоре поняла, что лучше довольствоваться тем, что дают.

С Джайлзом она непременно делилась полученными сведениями. Время обсудить происходящее у них было, армия двигалась неторопливо. Хейвен начала преподавать Джайлзу основы латыни — в пределах собственных знаний, разумеется. Джайлз смастерил ей широкополую шляпу от солнца из камышовых листьев, раздобыл бурдюк для воды, и каждое утро наполнял его заново.

Их обоих очень занимало положение, в котором они оказались. В разговорах то и дело возникала тема возвращения домой, однако без карты или какого-нибудь другого руководства к действию сделать они ничего не могли. За все время пути ни разу никто из них не испытал признаков близкой лей-линии — легкого покалывания на коже.

Однако знания об обстановке постепенно накапливались. Они узнали, что булгары находились в состоянии войны с народом ромеев. Хейвен долго пыталась сообразить, кто бы это мог быть, и в конце концов решила, что речь идет о византийцах. Конфликт между двумя народами тлел на протяжении поколений, время от времени перерастая в жестокие стычки. Видимо, император, или басилевс, неосмотрительно подтолкнул хищных гуннов к набегу на булгарские земли. Впрочем, гуннам подсказки и не требовались, они сами искали новые торговые пути. Так что безрассудное вторжение состоялось, царь Симеон не только разгромил нападавших, но и довел свои войска до стен Константинополя. Здесь они и расположились.

Уже на памяти Хейвен и Джайлза в Восточной империи произошло несколько переворотов; кончилось тем, что император Лев капитулировал еще когда Симеон только приближался к городу. Чтобы свести к минимуму грабежи, Лев послал почетный конвой, чтобы сопроводить Симеона в столицу. Так что бои даже не начались; боевых слонов отправили домой вместе с большой частью конных лучников, и последние сто миль до городских стен армия шла в компании византийских солдат. Теперь, стоя на вершине холма к северу от города, они вместе с другими ждали встречи с личной гвардией императора.

— Думаете, нам позволят войти в город? — вслух подумал Джайлз.

— Надеюсь, — ответила Хейвен, не отрывая глаз от великолепного зрелища перед ней. Город манил ее к себе, как манит оазис путника в пустыне, и Хейвен знала, что не успокоится, пока не напьется досыта.

— Вот они, — сказал Джайлз. Хейвен посмотрела туда, куда он показывал. Внизу, по мощеной дороге, двигался отряд блестящих воинов. Вскоре они услышали ритмичный топот марширующих людей. Двое всадников сопровождали передовой отряд. Они поскакали вперед, чтобы доложить о своем прибытии.

Задачей передового отряда было провести царя Симеона к месту переговоров. Император Лев со своими советниками должен был выслушать условия и добиться мирной сдачи города.

— А потом что? — спросила Хейвен у Петара, пока они смотрели за четкими перестроениями телохранителей царя Симеона перед последним походом во дворец.

— Император согласится на условия нашего благословенного царя, — ответил главный советник.

— Вы так в этом уверены?

— Завтра взойдет солнце. В этом я уверен. А император согласится на наши условия. В этом я тоже уверен. — Советник развернулся и начал спускать с холма.

Джайлз подождал, пока Петар не отойдет подальше, и жадно спросил:

— Что он сказал?

— Сказал, что император примет условия Симеона.

— А потом?

— Он сказал, что завтра взойдет солнце.

Джайлз нахмурился.

— Что он имел в виду?

— Подождем. Увидим.

Ждать пришлось три дня. Три дня и три ночи булгарское воинство стояло в пределах видимости городских стен. Сначала Хейвен радовалась: после долгого безостановочного пути стоять на месте казалось роскошью. Они с Джайлзом сидели у себя в палатке, бродили по лагерю, помогая с мелкими домашними делами. Немедленно вокруг собиралась стайка булгарских детей, привлеченных рыжими волосам и бледной кожей Хейвен. Внушительный рост Джайлза вызывал громкий смех. Однако эти простые удовольствия скоро приелись. Как-то обидно было стоять совсем рядом с великолепным городом, не входя в него. Время от времени появлялся всадник с посланием от короля, тут же возникали самые нелепые слухи. Впрочем, в отсутствии новой информации слухи умирали так же быстро, как и возникали. На четвертый день около полудня городские ворота открылись, и появилась процессия. Впереди, в окружении священников и музыкантов, на троне восседал царь. Трон несли на плечах нубийские рабы. Сопровождали царя воины императора.

Отовсюду сбегался народ. Все хотели услышать слова царя. Люди толкались, пытаясь занять местечко получше. Взревела труба. Люди затихли. Симеон встал, поднял руки и внятно крикнул:

— Бог и Святые Угодники даровали нам победу, к которой мы так стремились. Император Византии признал право наших народов жить в мире на своих землях.

Царь подождал, пока его слова переведут на разные диалекты его народа, поскольку на латыни говорили далеко не все его подданные. Хейвен перевела слова царя Джайлзу. Тот одобрительно кивнул.

— Значит, Петар прав, — заметил он. — Царь получил все, что хотел.

Симеон заговорил снова.

— Завтра в честь подписания договора состоится праздник. Сегодняшний день проведем в молитве и подготовке к завтрашним увеселениям. — Он сделал паузу и, позволив себе широкую улыбку, заявил: — Это великий день в истории нашего народа. Я приглашаю всех принять участие в нашем триумфе, который вы заслужили вашей кровью и вашими