Артем Каменистый - Адмирал южных морей Страница 9

Приблизительно на третьей минуте знакомства я начал подозревать, что Саед является маньяком, а на пятой подозрение переросло в уверенность. Причем мания у него была не совсем обычной. Он не питал слабости к потрошению девушек колюще-режущими предметами, ни о каких сексуальных отклонениях тоже не могло быть и речи. Все куда хуже – этот матиец больше всего на свете мечтал погибнуть, причем непременно достойно. В его понимании это означало с разбега влететь в превосходящую по численности толпу врагов, врезать им пару раз, затем схлопотать по голове и рухнуть замертво. Причем непременно при зрителях, которые обязаны во всех деталях запомнить картину, чтобы донести ее до безутешных родных. На острове потом сложат песню о подвиге, возможно даже не одну, и будут вспоминать об идиоте-суициднике, потягивая вино у каминов.

История Саеда была проста и коротка. Его корабль плыл-плыл, затем заметили галеру демов, гнались-гнались, шторм налетел, потом удар о камни и героическая высадка на переполненный опасностями берег. Но этот рассказ он растянул надолго, допуская множество лишних слов и часто отвлекаясь. К тому же в какое бы русло ни сворачивал наш разговор, тема героической смерти поднималась с назойливой регулярностью.

– Из-за этих трусов, не принявших честного боя, нам пришлось сильно отклониться от правильного курса, опасно приблизившись к берегу. Здесь чрезвычайно мало удобных бухт и заливов, а вот коварнейших подводных скал встречается более чем достаточно. Когда днище первый раз ударило о камень, а из трюма послышались душераздирающие крики, я лишь об одном жалел: неужели приму смерть от морской воды, а не в бою, с мечом в руках, как и подобает достойному воину из рода славных Картарисов. Кстати, не сочтите за дерзость, но было бы весьма любопытно узнать: откуда у вас этот меч? По рукояти очевидно, что он сработан мастерами моего народа, а на сторону они их ни за что не продадут. Да и к чему тем, кто не знаком с нашей школой фехтования, такое оружие? Уж простите, но требуется утонченность истинного матийца, чтобы такой клинок разил, а не досаду у владельца вызывал. Только наши мастера на это способны. Никоим образом не ставлю под сомнение ваше фехтовальное искусство, но бьюсь об заклад, что вы далеко не все знаете про нашу сталь.

– Этот меч я взял из оружейной коллекции покойного сэра Флориса.

– Вот как? А он откуда его взял?

Я повернулся к Туку:

– Слышишь, что сэр Саед спрашивает?

– Ну, слышу, – ответил горбун, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Так отвечай. Я ведь понятия не имею, как у сэра Флориса этот меч оказался.

– Галеру демов на абордаж взяли, а те, видать, перед этим матийцев за ребра пощипали. При дележе добычи сэру Флорису досталось несколько таких мечей.

– Давно это было? – уточнил Саед.

– Точно не припомню. Где-то за два года до нашествия на Бакай.

– Позволите высказать предположение, что ваш сэр Флорис являлся жителем этого острова?

– Ну да, так оно и было. Как и я, и многие из нас.

Саед чуть скривился, из чего я сделал вывод, что матийцы бакайцев не слишком жалуют. Взаимное это у них, если вспомнить первую реакцию Тука.

– Ну что ж… давайте глотком достойного вина почтим память моих павших земляков. Они, вне всякого сомнения, сумели найти героическую смерть на поле брани. Очень надеюсь, что у меня в свое время это тоже получится.

– Вы случайно не в Межгорье плыли? – спросил я.

– Нет. В эти воды мы не заходим. Наши корабли простор любят, а у вас чересчур много опасных островов и скал. Мы были вынуждены здесь оказаться из-за неудачной погони за трусливыми тварями.

– Я посылал письмо к правителю вашего острова. Не знаете, получил он его?

– Не слышал о таком. А с кем письмо передавали?

– Да мои люди через купца какого-то, не помню, как его звать. Но вроде говорил, что торговать к вам ходит, и с виду честный был.

– Прошу меня простить, сэр Дан, но невозможно вообразить честного купца. К какому ни приглядись, обязательно скрытая или явная гнильца обнаружится. Вот вы можете себе представить купца, который рискнет жизнью или даже пойдет на подвиг, если речь не будет идти о великой прибыли или хотя бы спасении личного богатства? Деньги – это грязь, а тот, кто живет грязью, чести не имеет. Не сочтите за пустое любопытство, но о чем шла речь в вашем послании? Возможно, я чем-то сумею помочь? Хотя, признаюсь, возможности у меня сейчас не слишком велики. – Саед красноречивым жестом обвел берег. – Если это тайна, тогда, конечно, ничего не говорите.

– Да какая там тайна… Межгорье большое, а сил у меня мало. Слышал, что у вас флот приличный, воинов достаточно. Думал наладить взаимопомощь. Ваши корабли могли бы заходить на стоянку в мой защищенный порт, который я на реке сейчас сооружаю. Командам отдых, пополнение припасов, воды. А мне удобно, когда возле моего побережья хоть иногда появляются союзники. А то ведь, кроме галер демов, никого почти не бывает. Они здесь чувствуют себя хозяевами, а так быть не должно.

– Это вы верно подметили! Давайте пригубим вино за то, чтобы демы лишь в раскаленном аду были хозяевами, как и полагается.

– Мы не девки, чтобы пригубливать, мы просто пьем, – заметил попугай, алчно заглядывая в мой бокал.

– Раз даже птица предлагает выпить, так выпьем. Заодно давайте за героическую смерть для героев, которые когда-нибудь неизбежно загонят темных в их раскаленный ад! И чтобы в рядах этих героев и для нас место нашлось!

От таких тостов мурашки по коже побежали, но пришлось поддержать – куда денешься. Первый раз в жизни выпил за смерть, к тому же свою. Обычно это за жизнь и здоровье делают, но Саеду подобные вещи неинтересны.

Вино неплохое – хоть и не люблю этого дела, но даже мне понятно. Оставив в бокале глоток для захлебывающегося слюной попугая, ненавязчиво интересуюсь наболевшим:

– Если не секрет, велик ли флот матийский?

Саед хотел было что-то сказать, но осекся, обернулся в сторону моря, прищурился, будто пытаясь рассмотреть в глубоких сумерках силуэт разбитого галиота, и наконец, с печалью произнес:

– Один. Теперь один.

– Не понял?

– Сэр страж, один полноценный боевой галиот остался в матийском флоте. Мелочь не считаю – ведь для дальних походов она непригодна.

Тук, подавившись вином, закашлялся, с трудом выдавив:

– Как один! Была же целая туча! Десять или двадцать… Не меньше! Куда остальные дели?!

– Один вы видите перед собой. – Саед указал в сторону моря. – А в конце осени случился кровопролитный великий бой в проливах, где смертью героев полегло немало наших достойных соотечественников. Корабли пошли домой поврежденными, с ослабленными командами. И тут сам ад наслал свирепый шторм, в коем сгинуло от воды немало тех, кто так и не успел достойно погибнуть. Меня миновала чаша сия, и еще три капитана достигли родных берегов. Но два галиота были в столь плачевном состоянии, что легче другие сделать, чем их восстановить. Хотя за ремонт все же взялись. Но когда они вновь окажутся на воде, ничего сказать не могу. Так что, сэр Дан, наш флот сейчас состоит из одного корабля и двух калек на берегу. Что-то не так?!