Сергей Щепетов - Клан Мамонта Страница 9

Утром на поверхности вообще не обнаружилось ни одного поплавка. Ременная веревка, привязанная к колу, забитому в берег, была натянута и круто уходила в воду. Юные помощники, которые должны были обучаться обращению с сетью, смотрели на Семена озадаченно и ожидали объяснений. Ничего объяснять учитель не стал, а влез в лодку и поплыл на середину заводи.

Вода была достаточно прозрачной, чтобы рассмотреть здоровенный длинный ком, в который превратилась сеть. Семен долго плавал кругами, придумывая, как бы спровадить мальчишек подальше, чтоб не были они свидетелями его позора. Так ничего и не придумав, он вернулся к берегу, ухватился за веревку и, подтягиваясь по ней вместе с лодкой, стал подбираться к тому, чем стала его снасть.

Вытягиваться на поверхность ком не хотел: «Похоже, в его формировании приняло участие сразу несколько предметов, но почему все так запутано?!» Кое-как подтащив бывшую сеть к лодке, Семен все понял – все, кроме одного: радоваться надо или плакать.

– Ну, ребята, – сказал он стоящим на берегу мальчишкам, – беритесь за веревку и тяните меня к берегу. Вместе с этим. Сбылась, можно сказать, мечта идиота!

– А почему мечта? – поинтересовался один из помощников.

– А почему идиота? – задал вопрос другой.

– Поймать такую рыбу я мечтал всю жизнь. Однако данная мечта может быть лишь у идиота, потому что после нее сеть легче выбросить, чем починить. А уж если рыбнадзор накроет…

– Здесь рыбнадзоры не водятся, – заметил пацан.

– Это единственное, что радует, – вздохнул Семен. – У нас в будущем такая рыба называется чавыча, а сеть на ночь оставлять нельзя – чревато.

Сколько весит эта рыбка, сообразить Семен не мог, но то, что в длину она никак не меньше двух метров, было ясно с первого взгляда. Конечно же, она не застряла в ячейке, а ткнулась мордой в сеть, зацепилась зубами и начала биться, наматывая на себя всю конструкцию вместе с поплавками, грузилами и ранее застрявшими корягами…

Через несколько дней работа со ставной сетью все-таки наладилась: грузила потяжелее, поплавков побольше и, главное, следить. Очень соблазнительно навещать снасть, скажем, один-два раза в сутки и без напряга извлекать из нее пойманную рыбу. Только такой подход годится, наверное, в пруду, где водятся караси и карпы, а с гольцами и чавычей этот номер не проходит. В общем, пока они «идут», надо следить непрерывно и извлекать как можно быстрее. Иначе придется заниматься не столько ловлей, сколько распутыванием и починкой порванных ячеек. Желающие среди пацанов нашлись – и это сильно упростило дело. Рыба, конечно, «главной», или «настоящей», едой у лоуринов никогда не считалась, но когда ее много… К тому же для мальчишек это азартная игра и при этом они чувствуют себя добытчиками. Вскоре ради их добычи пришлось надстраивать коптильню – для рыбы тоже потребовалось место.

Как только Семен решил, что с текучкой покончено и можно спокойно заниматься нартой, в поселке случилась трагедия: раскололся глиняный котел. Тот самый, который когда-то использовался для изготовления самогона. Без последнего, пожалуй, племя бы обошлось, а вот без самого котла… Смешно, да не до смеха: вся глиняная посуда, изготовленная когда-то Семеном, постепенно оказалась в работе. Ветке пришлось даже сократить домашний арсенал горшков и мисок – подружки тоже хотели иметь такое. Добрая половина населения поселка оказалась оторванной от ведения домашнего хозяйства – работала на заготовке продуктов впрок, тренировалась, возилась с металлом и осваивала новое оружие. Всех этих людей нужно было кормить, и постепенно дело наладилось: несколько женщин посменно дежурили у большого глиняного котла, в котором почти круглые сутки что-то варилось. Любой член племени мог обратиться к ним и получить порцию того, что имелось в наличии.

Появление института «общественного питания», разумеется, стало быстро менять и уродовать быт лоуринов: женщины начали уклоняться от своих обычных и давно надоевших обязанностей – зачем самой постоянно возиться с дровами, костром и мясом, если мужик может поесть и на общественной кухне? Тем более что там часто колдует Сухая Ветка, а у нее получается очень вкусно. В общем, против общественной столовой, кажется, никто не возражал, процесс шел успешно, освобождая рабочие руки для более прогрессивных занятий, но… Но вот глиняный котел раскололся. И не важно, кто в этом был виноват, а важно, что другого нет. А кто у нас главный по части «магии глины, огня и воды»?

Собственно говоря, Семен и раньше понимал, что с керамической посудой надо что-то решать: раз она прижилась, раз к ней привыкли, то обратной дороги к кожаным котлам не будет – закон природы. Вновь проходить через муки поисков и опробования глины ему не хотелось ужасно, и он оттягивал это дело в надежде, что как-нибудь рассосется само. Не рассосалось – в «ремесленную слободу» прибыл лично Кижуч.

– Глины нет, – категорически заявил Семен. – Материал отсутствует!

– О чем ты говоришь, Семхон?! Уж чего-чего, а этого добра вокруг навалом!

– Добро, да не то! – не сдавался Семен. – То, из чего я делал посуду, – это другая глина. Годится ли та, что есть поблизости, – никто не знает, а выяснять это можно очень долго.

– Мы подождем,– заверил старейшина. – Все равно ягоды еще не поспели.

– Во-от в чем дело! – догадался Семен. – Волшебного напитка захотелось, да?

– Конечно! Обещал же!

– Я?! Это когда ж такое было?! Впрочем, может, и обещал… Согласен: дело с посудой надо налаживать. Только… Только мне кажется, что проще смотаться на наше старое место, где глина знакомая и опробованная. Но как это сделать?

В ответ старейшина предложил организовать массовый поход, но Семен отказался, пообещав приду, что-нибудь получше. Задачу доставки глины он условно разделил на несколько частей и обдумывал каждую по отдельности: «Нужно продвинуться вверх по течению на сколько-то там километров. Сделать это на лодке не удастся, идти придется посуху вдоль берега, чтобы не пропустить нужное место. Знакомый опробованный пласт глины выходит на террасе противоположного берега. Допустим, реку удастся перейти или переплыть, но как доставить глину на свой берег, а потом в поселок? Много-то и не нужно – килограммов сто, – но в мешке столько не утащить. Навьючить на Варю? Мысль хорошая – приучить мамонтиху ходить под вьюками, но у этих мамонтов такие спины… В общем, не поймешь, куда эти вьюки вешать – цеплять за горб? Так они будут мешать ворочать головой…»

Итогом всех размышлений стал план: затащить на волокуше самое маленькое и легкое каноэ, загрузить его глиной и сплавиться до поселка. Варя же вполне может вернуться домой одна – не маленькая уже. При благоприятном раскладе можно обернуться дня за три… Ну, в крайнем случае, за пять.